Швейцарские горки. Испанский сапог (сборник)

– Это все знает любой опер или следователь. Поэтому все они обожают, когда приводят задержанного или арестованного, уткнуться в бумаги или что-то писать. Вопрос в другом.

– Ну?

– Эта тетенька владеет своим умением от природы или ее этому научили?.. Мне показалось, что она была готова к нашим вопросам и заранее отрепетировала ответы. Надо бы узнать про нее побольше…

Возник официант с подносом, который сначала принес пиво, а затем сочные отбивные. Они погрузились в еду. Но наслаждаться ею пришлось недолго – зазвонил телефон Ледникова. Это была Женя Абрамова. После первых же слов стало ясно, что она пребывает в каком-то странном состоянии. Ее практически не было слышно, голос прерывался звуками, напоминавшими рыдания. Единственное, что удалось разобрать Ледникову, это слова «они угрожают» и «я не знаю»…

Она ни о чем не просила, но было ясно, что оставлять ее в таком состоянии нельзя.

– Женя, попробуйте успокоиться, – устало сказал Ледников. – Я скоро приеду.

Немец посмотрел на него вопросительно.

– Ей угрожают, она бьется в истерике.

– Кто угрожает-то?

– А черт его знает! Надо съездить. Думаю, это все не просто так.

Немец, словно что-то прикинув про себя, покладисто согласился:

– Надо так надо.

Глава 9 Accidit in puncto, quod non speratur in anno В один миг случается то, на что не надеешься годами

При расследовании убийств, прежде всего, выявляются свидетели, способные дать показания об отношениях потерпевшего и убийцы до преступления.

Она сидела на крыльце, обхватив колени руками. Калитка была распахнута. Когда Ледников с Немцем подошли, она испуганно взглянула на них и не смогла ничего сказать – ее била неудержимая дрожь.

Наконец она смогла выдавить из себя несколько слов:

– Там… они… посылка…

Потом затравленно кивнула головой в сторону дома.

– Мы взглянем что там? – тихо спросил Ледников. – Хорошо?

Женя только еще сильнее сжала руками колени.

Переглянувшись, Ледников и Немец вошли в дом. Внутри было тихо и пусто. Только на столе в гостиной действительно стояла картонная коробка. Раскрытая.

– Она ее открывала, значит бомбы там нет, – сказал Немец.

– Бомбы? – недоверчиво переспросил Ледников. – Думаешь, кому-то нужно ее взрывать?

– А чего она тогда так перепугалась?

– Сейчас посмотрим.

Ледников заглянул в ящик и невольно отшатнулся. На дне коробки лежали два хорошеньких щенка. Вернее, их трупы. У обоих на шее был обрывок веревки. Мало того, с садистским расчетом их положили валетом. Щенки были трогательно беззащитны, и потому смотреть на их умерщвленные тела было просто невыносимо.

– И что это значит? – задумчиво сказал Немец, на которого содержимое ящика тоже произвело впечатление. – При чем здесь собаки?

Ледников вспомнил, что он не рассказывал Немцу, чем занимается Женя.

– Судя по всему, это щенки из ее питомника…

– Питомника?

– Да, она владеет фирмой, которая разводит щенков редких пород.

– Ага… То есть это предупреждение?

– Или угроза.

Ледников внимательно осмотрел коробку.

– Ничего нет. Никаких записок… Только адрес на крышке. Обрати внимание: слово улица написано вроде бы по-немецки, но с ошибкой – не Strasse, а Strase…

– То есть писал не швейцарец, – сразу сообразил Немец.

– Похоже.

Ледников закрыл коробку.

– Надо куда-то это деть, чтобы она больше этого не видела… Закопать в саду, что ли? Только это надо сделать так, чтобы соседи не видели, – вспомнил он мужика из дома напротив. – А то сразу сообщат куда надо.

Но сначала надо было что-то сделать с Женей. После долгих уговоров ее удалось завести в дом, заставить выпить рюмку обнаруженного на кухне коньяка. Через какое-то время нервная дрожь чуть утихла и выяснилось, что произошло.

Это случилось, когда прилетела Разумовская. Раздался звонок по телефону. Мужской голос, говоривший по-русски, но с каким-то нарочитым восточным акцентом, требовал, чтобы Женя немедленно расплатилась с одним из поставщиков, которому она на самом деле была должна. Но заплатить надо не фирме, а им – посредникам. Разумовская сказала, что надо немедленно звонить на фирму, с которой Женя уже достаточно давно вела дела. Там от звонка с угрозами, естественно, отказались, но вежливо выразили надежду, что госпожа Абрамова в ближайшие дни найдет возможность вернуть кредит… Больше звонков не было.

И вот сегодня, буквально через несколько минут после ухода Ледникова, снова позвонили и тот же омерзительный голос сказал, что их терпение подошло к концу. Они знают, что Женя звонила на фирму и что там от всего, разумеется, отказались. Но это ничего не значит – надо платить. К тому же теперь к сумме прибавились штрафы. Женя жалобно сказала, что у нее нет таких денег. У нее сейчас вообще нет денег. Ей ответили: а ты папочку попроси, у него денег много, он поможет… Женя, будучи в полуобморочном состоянии, сказала, что отец в Москве и приехать не может. Это твои с папой трудности, услышала она в ответ. А потом голос многообещающе сообщил, что скоро Женя получит доказательство того, что с ней не шутят. И уже скоро посыльный доставил эту коробку…

Что было потом, когда она ее вскрыла, Женя вспомнить уже не могла – ей просто стало плохо. Она хотела сразу позвонить в Москву отцу, но даже не смогла набрать номер. А потом решила позвонить Ледникову, потому что больше ей звонить в Берне некому. Позвонив, она выбралась на крыльцо и стала ждать, поняв, что к телефону она все равно подойти уже не сможет…

– Как-то все слишком глупо, – скорчил недоуменную физиономию Немец. – Не станет нормальная швейцарская фирма заниматься рэкетом в духе тамбовских братков…

– Фирма не будет, – согласился Ледников. – Значит, есть кто-то другой. И он знает о ваших, Женя, долгах.

– И потом, что за деньги, прости господи! – не мог успокоиться Немец. – Гроши за собачий корм.

– Ты же понимаешь, что стоит начать, неминуемо последует и продолжение.

Женя слушала их испуганно.

– Вы не представляете, кто это может быть? – спросил Ледников.

Но она только сжалась в комок.

– Заметь, – повернулся Ледников к Немцу, – они узнали, что она звонила на фирму буквально в тот же момент.

– И что это значит? Что они все-таки как-то связаны с фирмой?

– Скорее, что ее телефон прослушивают.

– Но зачем? Чего они этим добиваются?

– Чего-то добиваются…

И тут Женя отчаянно разрыдалась. Пришлось снова ее успокаивать. На какое-то время она затихла в кресле. Ледников и Немец переглянулись и вышли на кухню.

– Оставлять ее одну в таком состоянии нельзя, – негромко сказал Немец. – Еще один звонок с восточным акцентом, и она просто не выдержит, с ума сойдет.