Сиделка
Шрифт:
Глава 4
Будильник, как и всегда, заиграл свою трель в половине седьмого утра, заставляя разлепить веки и осмысленно посмотреть по сторонам. Не смогла ни улыбнуться новому дню, раз ночь прошла без кошмаров и частого вскакивания. Я просто закрыла глаза, а открыла их уже утром, как ни в чем не бывало. Такое бывает редко, все чаще страшные кошмары, за ними всегда шла бессонница. Поэтому такие редкие моменты, когда организм отдыхал, ценила как никто другой.
Умывшись и приведя свой внешний вид в относительно нормальный, выпила чашку кофе, полностью отказываясь
Привычно собрав документы в сумку, я посмотрела в глазок, прежде чем выйти из квартиры. Утро нового дня разогнало темноту, которая клубилась до этого вокруг двери, из разбитого подъездного окна проникал свет, освещая грязную плитку под ногами и большое количество окурков. Сама же, быстро закрыла дверь и бегом помчала вниз по лестнице, не желая задерживаться в этом вонючем царстве, будучи сильно брезгливой.
Я хоть и вышла заблаговременно, но сразу же попала под оценивающий пристальный взгляд Дамира Игнатовича, который распахнул дверцу своего автомобиля, дожидаясь меня.
— Вы не завтракали, — сказал этот странный и жутко догадливый человек, когда сел за руль.
— Не хочу, — пожала плечами, стараясь не вдаваться в подробности, почему именно.
Отец Миланы лишь кивнул, сверился с часами и, придавив педаль газа, вырулил со двора. Я думала, что мы сразу поедем в поликлинику, где сегодня у меня не было ни одного человека по плану, еще бы, с такой репутацией… Но Дамир Игнатович поразил меня тем, что заехал в кафе, велев сидеть на месте, и быстро вышел из машины.
Его не было всего-навсего десять минут, но когда вновь появился, я ошарашено смотрела на латок с двумя стаканчиками кофе, а во второй руке мужчина кое-как нес бумажный пакет. Что в нем, поняла только после того, как он сел в машину и положил мне на колени горячие и румяные булочки, возможно даже с какой-нибудь сладкой начинкой. Уже от невероятного аромата рот наполняется слюной, заставляя поджать губы и в недоумении уставиться на спокойного и собранно человека рядом со мной.
— Ешь, — командует, беря свой стаканчик с кофе, — у нас есть десять минут.
И я совершенно себя не узнаю, раз поддаюсь приказу и аккуратно раскрываю пакет, чтобы достать слойку с вишней. Даже сама не замечаю, как быстро откусываю, блаженно закатывая глаза и только после того, как от вкусной булочки не остается и крошки, поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с мужчиной
Он смотрит жадно и пристально, словно эту самую булку хотел съесть сам. Сжимаюсь, почему боясь того, что меня будут ругать. Да только папа Миланы молчит, лишь через несколько секунд тянет ко мне свою руку, чтобы смахнуть с губы крошку.
— Пей, потом поедем, — он отворачивается так же быстро и резко, но я, наконец, могу выдохнуть и, обжигаясь, делаю первый глоток кофе. Напиток очень вкусный, но слишком горячий, наверное, это понимает и Дамир. Заводит мотор машины, дожидается, пока закрою стаканчик и поставлю его на сумку, — не мучайся, потом выпьешь.
Мы в полном молчании
пролетели несколько перекрестков, прежде чем мужчина тормозил вдоль дороги у местной поликлиники. Народу здесь, как обычно, очень и очень много. Машины, для которых так и не додумались сделать парковочные места, стоят, где попало. Но моему спутнику явно везет, раз он умудряется вместиться в, казалось бы, незамеченное никем место.— Пошли, — нетерпеливо отстегивает ремень безопасности и выбирается на улицу, а мне требуется немного времени, чтобы выползти из высокой машины и максимально аккуратно соскользнуть на землю.
Его команды мне сильно не нравятся, словно рядом со мной робот, которого научили отдавать короткие приказы. Но не могу заявить такому человеке о своем недовольстве! Пусть уж лучше командует и руководит, а я подстроюсь.
Дамир Игнатович шел впереди, не заботясь о том, спешу ли за ним или где-то потерялась по дороге. Он уверен, что я буду следовать, что не отстану. И да, мы идем почти в ногу, я, как Пяточек, можно сказать, уткнулась в его широкую спину, совсем не замечая ничего вокруг.
А надо бы смотреть по сторонам, ведь только преодолели первый этаж, как на меня выскочила заведующая детским отделением, размахивая руками, ругаясь.
— Где тебя носит? — если бы не большое количество людей, она бы не стеснялась в выражениях. А так свой пыл хоть и пытается убавить, да ничего не получалось, — Алина заболела! Всех утренних клиентов на тебя перезаписали! Они ждут!
— А почему меня никто не проинформировал? — все же отмираю, выходя из оцепенения, — ни звонка, ни сообщения. Сама догадаться я никак не могла Жанна Сергеевна.
— Ты мне ту не умничай! — продолжила возмущаться женщина, — сама сейчас со всеми пойдешь разбираться!
Вот только когда за моей спиной нетерпеливо кашляет Дамир Игнатович, женщина все же останавливается, поднимает голову и хмурит брови. Я чувствую, как рука мужчины зависает над моим плечом, но не касается, лишь дарит тепло, которое мне так необходимо.
— Альбина Ильинична больше не работает у вас, — спокойно и четко произносит мужчина, — вчера вам уже звонили по этому поводу.
— Но, — ошарашено отходит женщина, — я думала это шутка такая…
— Увы, — произносит мужчина ледяным тоном, что даже мне становится не по себе, — я так понимаю, документы не подготовлены?
Жанна Сергеевна качает головой и смотрит на меня, как на предателя. Только я опять же, ни о каких звонках и знать не знала. Пришла к своему рабочему времени, уверенная, что пациентов не будет и, как говорила заведующая, даже если они и появятся, все врачи будут направлять другому специалисту, но не ко мне.
— Что ж, — все же касается меня отец Миланы, чтобы развернуть на сто восемьдесят градусов, — тогда за бумагами приедет мой человек. Альбина Ильинична, вам что-то нужно забрать из кабинета?
Утвердительно киваю, потом что хоть вещей и не много, но забрать их все же, стоит, ведь кабинет мне выделили совершенно пустим и все, что там есть — только моя заслуга. Иду первой, замечая, что в коридоре действительно довольно много людей. И совесть грызет от понимания, что они все с маленькими детьми пришла раньше меня, сидят и ждут начала процедуры.