Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Сидни Чемберс и кошмары ночи
Шрифт:

— Наслышан о вашей игре, — сказал полицейский, выбросив на кубиках две тройки. — Меня заинтересовало, откуда взялось выражение «шапочный трюк». Шляпы и крикет имеют между собой мало общего.

— Если не ошибаюсь, выражение возникло в 1858 году на крикетной площадке Гайд-парка в Шеффилде, где играли Всеанглийская команда и клуб «Халам». Стивенсону удалось тремя мячами сбить три калитки. В то время было принято награждать спортсменов за выдающиеся успехи. Провели сбор пожертвований и на вырученные деньги купили белую шляпу, которую и вручили нашему боулеру.

— Надеюсь, тот был счастлив?

— История

об этом умалчивает. А вот господин Али своим шапочным трюком внес несомненный вклад в нашу крикетную статистику.

— Да только ваши ребята потом так перепились, что вряд ли что-нибудь запомнили.

— Слышал про этот праздник. У многих потом болели животы и головы.

— А вот индийский парень, как мне говорили, в рот спиртного не брал.

— Хотя стал героем дня.

Инспектор пристально посмотрел на Сидни:

— Вы знаете, что он заболел?

— Нет.

— Мистеру Али даже пришлось закрыть ресторан. Удивительно, что вы не в курсе. Миссис Магуайер скрытничает.

— А при чем здесь она?

— Не исключено, что недомогание вызвал ее хваленый сладкий пирог.

— Вот уж не думаю, что винить надо ее стряпню. Готовит она безупречно.

— Врач заходил, но я послал еще людей Джарвиса, чтобы они задали несколько вопросов.

— Вы слишком усердствуете.

— Предосторожность не помешает. Мистер Али считает, что, вероятно, виноват лимонад.

— Как?

— Я бы тоже усомнился, но двадцать лет назад в Ньюкасле произошло нечто подобное. Учтите, я был тогда мальчишкой. Что-то связанное с фруктовым порошком для приготовления прохладительных напитков. Кристаллы порошка растворили внутреннюю поверхность сосуда, в котором его приготовили. Отравились семьдесят человек.

— И что обнаружили в покрытии?

— Сурьму.

— То, от чего умер Моцарт?

— Вот этого, Сидни, я не знаю.

Полет фантазии приятеля разозлил инспектора, но это не помешало священнику сделать заключение:

— Трихиноллез. Так это, кажется, называется. Скорее всего, находился в свиной отбивной. По иронии судьбы, в последней опере Моцарта «Милосердие Тита» император Тит умирает от яда.

— Не буду спорить.

— В таком случае, если вы правы, больше всего подверглись опасности те, кто пил лимонад, и среди них Зафар Али?

— Не исключено. Я полагаю, что после выпитого лимонада парень совершил множество ранов, да и сейчас продолжает зарабатывать очки.

Сидни подумал, что инспектор затеял разговор ради этой шутки. И теперь был доволен собой.

— Вы знаете, что Али запал на дочь бакалейщика Энни Томас? — спросил Китинг. — Но родные девушки не в восторге.

— Из-за того, что он другой расы?

— И другой веры. Не у всех такие широкие взгляды, как у вас, Сидни.

— Я не всегда проявляю терпимость. Бедный Зафар, очень приятный человек. — Священник допил пиво. — Но вы ведь не слишком тревожитесь по этому поводу?

— Разумеется, нет. Однако не хотелось бы думать, что среди нас живет отравитель. Иногда уходит много времени, прежде чем удается установить, кто он такой. Слышали про дело Джорджа Чепмана?

— Главного тренера «Арсенала»?

— Нет, Сидни, тот Герберт Чепман. Это же он придумал помещать номера на майки

игроков. Хорошо бы вам выучить о футболе столько же, сколько знаете обо всем остальном. Джордж Чепман владел пабом, а его настоящее имя было Северин Клосовски. Он разделался с тремя своими женами, долгое время подмешивая им яд в питье, а потом заявлял, будто они умерли оттого, что у них было слабое здоровье. Надеюсь, здесь подобного не случится.

— Уверен, в «Орле» мы в полной безопасности. — Сидни отнес пустые бокалы на стойку. Незачем себя накручивать, думал он. Приступы острого расстройства пищеварения не редкость в Гранчестере. Нет причин для беспокойства.

Барменша наклонилась и подалась вперед, и ему стоило немалых усилий не таращиться в вырез ее платья.

— Чем отравимся? — спросила она.

В следующую субботу в Гранчестере был ежегодный приходской праздник. Сидни нравилось наблюдать за людьми по выходным. Прихожане, которых он обычно видел за их повседневными делами, в праздник сбрасывали печать своих профессий, становились самими собой, думали больше об увлечениях, а не о работе. Старались, как и их предки, быть лучше, и Сидни склонял голову перед незаметным проявлением их доброты. Встречались, конечно, и те, кто мешал жить другим, но их было меньшинство. И по мере того, как разворачивался день, Сидни ощущал гордость за людей, которым служил.

Вызвали из Лондона Аманду, и она приехала со своей подругой Маритой — актрисой, начинавшей делать себе имя в кинобизнесе. Ее попросили открыть праздник и перерезать ленточку.

Сидни обрадовался возможности вывести женщин на публику. Аманда выглядела эффектно — в летнем светло-кремовом с белыми пятнами французском шелковом платье с юбкой до колен и кружевным воротником.

— Марита держит меня в форме, — шепнула Аманда в ответ на комплимент. — А я не хочу подвести тебя.

— Ты здесь самая шикарная женщина, — заметил Сидни.

— Естественно. Мне нравится вызывать сенсацию. И надо дать им возможность немного посплетничать — ведь рядом с тобой ожидали увидеть не меня, а Хильдегарду. Кстати, когда она приедет?

— На следующей неделе я сам отправляюсь в Германию.

— Передавай ей от меня самый теплый привет.

— Самый теплый?

— Именно, Сидни, самый теплый. Мне нравится эта женщина.

Единственной обязанностью Сидни на празднике было судейство на конкурсе на самого красивого ребенка. Казалось бы, пустяковое дело, но оно оборачивалось хождением по минному полю. Требовался такт и дипломатия. Сидни по опыту знал, что лучшая реакция на представление особенно уродливого дитяти — восклицание: «Ну что за крошка!»

Не менее важным делом было определить и купить то, что предлагала миссис Магуайер для благотворительной продажи, иначе не избежать прошлогоднего позора, когда ее бисквит, которым она так гордилась, взяли самым последним.

Задача оказалась несложной. Обозревая лоток, Сидни заметил кофейный пирог с грецкими орехами и понял: это надо приобрести, если хочешь сохранить привязанность экономки. Покупка обошлась ему в шиллинг и шесть пенсов — небольшая цена за чистоту в доме и регулярную еду. Сидни позаботился о том, чтобы миссис Магуайер узнала, что ее пирог купил именно он.

Поделиться с друзьями: