Сидус. Вида своего спаситель

– Проверь информацию, кусок металла, – прошипел невидимка охраннику-рехегуа.

– Поправка-недовольство: я не кусок… – начал возмущаться рехегуа.

– Заткнись и выполняй!

Рехегуа молча вошел в дом, и я явственно услышал его обиженное сопение. Не натуральное, разумеется, а мысленное, которое ощутилось очень четко.

«Видишь? Они плохие, большой друг, – напомнил о себе спиннер. – Давай я их уберу из твоего измерения?»

«Нет!»

«Ну почему?! Почему? Почему?»

«Потому что!»

«Потому что», – удовлетворился причиной спиннер и затих.

– Не двигайся, – прошипел второй смоляной рапторианец уже мне.

Да что здесь происходит? Ситуация напомнила ту, которая случилась со мной на Земле – я зашел к знакомому, чтобы попросить взаймы, а там шум, движуха, робокопы. Оказалось, знакомого ограбили, а я сразу вызвал подозрения. Ну как же, безработный нищеброд в дистрикте высокой гражданской категории… Тогда я стерпел, понимая обоснованность подозрений, но сейчас…

Мои руки поднялись одновременно и резко схватили маленьких рапторианцев за шеи. Будь на их месте стандартные особи, черта с два мне удалось бы удержать их, шеи у них как у меня бедро, но эти двое были необычными. На мгновение показалось, что я держу двух диких кошек, которые яростно сопротивляются и пытаются вырваться.

Подтянув к себе, я поднял их и начал сжимать кулаки. Оба затрепыхались, повисли, пытаясь разодрать меня когтями ног и рук, но я удержал их. Невидимость начала с них сползать, облетать, как копоть с гаснущей спички.

– Назовите цель ваших расспросов и имена! – потребовал я. – Принесите извинения за свои слова о моей слабости и отсталости!

– Кема… – представился один.

– Тиан… – назвал свое имя второй.

– Это…

– Наша обязанность…

Дверь в дом-шайбу Туканга Джуалана распахнулась, и на пороге появился дряхлый старик-мажордом. Откинув капюшон, он подслеповато прищурил желтые змеиные глаза и выдал густое красное облако пара, ради приличия продублировав сказанное звуком:

– Хвала у’раптосу, что нашелся тот, кто осадил вас, кретины! – Конечно, он назвал их иначе, но смысл сказанного отозвался как «рапторианцы, страдающие распадом мозга в терминальной стадии».

– Он взял нас врасплох, – извиваясь, прошипел тот, кто назвался Тианом.

– На Сарисуру он бы уже кормил тчачинов, – выдал облачко ярко-красного пара Кема.

– Да что вы говорите! Вы, безмозглые хитамы, не на Сарисуру! Ваш протокол безопасности неактуален на Сидусе! – воскликнул мажордом. Посмотрев на меня, он равнодушно произнес: – Прошу вернуть свободу передвижения этим двум хитамам, хомо Картер Райли. Мастер готов тебя принять. Следуй за мной.

Я уж было подумал, что старик-дворецкий Туканга так и не изменил своего отношения ко мне, хотя я вроде как спас их Великий дом от банкротства, вернув груз нултиллиума и ксеноэтера, как он обернулся и сказал:

– Приношу искренние извинения за поведение хитамов. Их племя – особая ветвь эволюции рапторианцев. Хищные, очень опасные и коварные. Хитамы – прекрасные бойцы и шпионы, их часто используют в охране лидеров Великих домов, но эти два – из личной гвардии у’раптоса. Если об их позоре узнают, им придется искать новую работу.

Как я понял из Кодекса, раптосами называли лидеров рапторианских кланов, пока их всех не объединил у’раптос – великий лидер Рапторианской империи, или, что ближе по смыслу, император.

В доме Туканга Джуалана было на удивление тихо, хоть и многолюдно. Сновали слуги; скрываясь в тенях, в каждом углу, у дверей и даже прилепившись к потолку, таились охранники-хитамы; каменными изваяниями охраняли дом рехегуанские стражники. Однако той деловой суеты, что я видел ранее, не было.

– Плохо для бизнеса, – недовольно ворчал старик-дворецкий. – Большая честь принимать такого гостя, но плохо для бизнеса.

Пока вел меня к своему мастеру, он рассказал, что, помимо собственной охраны Туканга Джуалана и Биджака Джахата, в доме присутствуют шестнадцать хитамов у’раптоса. Они приставлены к великому буфо, чтобы охранять его от опасностей Сидуса. Однако, как считал дворецкий, и то, что он этим поделился, свидетельствовало о том, что он изменил свое отношение ко мне в лучшую сторону. Хитамы, скорее всего, еще и шпионят для у’раптоса, используя свои способности становиться невидимками.

– Хвала у’раптосу, великий буфо сегодня покидает Сидус, – бормотал он себе под нос, не оборачиваясь. – Мороки с ним и хитамами у’раптоса столько, что никакому химару не вывезти. Снуют по всему дому, вынюхивают, ищут признаки измены…

– Кстати, Биджак Джахат хочет со мной встретиться, – сказал я.

От неожиданности мажордом резко остановился, развернулся.

– Кто? Кто хочет с тобой встретиться?

– Рапторианец Биджак Джахат. Великий буфо.

– Ты бредишь, хомо.

– Грубость является ржавчиной, что разъедает любовь, – ответил я любимой присказкой моего первого сержанта.

Он нежно проговаривал ее каждый раз, перед тем как наказать все отделение за какую-нибудь ерунду, и повторял уже во время кросса в полной выкладке по морозной Антарктиде, услышав нецензурную брань.

– Что бы вы знали о любви, примитивные хомо, с вашей низкой вариативностью! – разозлился дворецкий, выдав побагровевшее облачко пара, но тут же успокоился. – Вам достаточно пары особей для размножения. И то, как я слышал, многие из вас не способны найти даже этого единственного партнера за всю жизнь.

– Грубость – это всего лишь проявление страха, – вспомнил я еще одну поговорку сержанта. За любое бранное слово он заставлял сделать сто отжиманий, а пока наказанный корячился, так и сыпал мудростями. – Знаете почему?

– Не знаю и знать не хочу. Ты слишком много болтаешь, хомо. В первую встречу ты не был таким разговорчивым.

– А я все равно расскажу. Разумные грубят, когда боятся не получить желаемое. Вот вы чего боитесь не получить?

– У меня нет страха, мы, рапторианцы, держим эмоции под контролем, примитивный хомо Кар…

– Пожалуйста, передайте великому буфо, – перебил я, – что хомо Картер Райли готов с ним встретиться. Вы вправе не верить, что такая встреча возможна, но выполнить мою просьбу и сообщить Биджаку Джахату о моем присутствии в доме, думаю, обязаны.