Сигнал бедствия
Шрифт:
– Да, теперь все ясно, - сказал Крожер.
– Дело не в золоте. Золото только заставило других помогать им. Сами же они преследовали иную цель.
– Знаешь ли, Нед, я подозревал это с самого начала. Помнишь, что я говорил, когда мы покидали Сан-Франциско? После того что произошло между нами и шулерами, я боялся оставлять девушек в одном городе с ними. Но кто бы мог подумать, что они последуют за ними на судно? А главное, Блью был с ними. Блью, обещавший защищать их! Помнишь, он сказал, что отдаст за них свою жизнь?
– Он поклялся мне в том. Если он мне когда-либо попадется
– Что же ты думаешь делать, когда мы прибудем в Панаму? Если мы там встретим фрегат, мы должны будем плыть с ним.
– Должны! В моем положении нечего говорить о долге. Это несчастье свело меня с ума. Если капитан Бресбридж не захочет помочь мне в поисках, я отправлюсь сам.
– Не один, а со мной.
– Конечно, я рассчитываю на тебя, Билль. Если Бресбридж не захочет нам дать фрегат на помощь, я брошу службу, сам законтрактую судно, найму экипаж и обыщу на американском берегу каждый дюйм, пока не найду их.
– Какая досада, что мы не знаем, где они высадились. Должно быть, они были близко от берега, если решились плыть на шлюпке.
– Берег был виден, совсем близко, я расспрашивал дона Грегорио. Это он хорошо помнит. Несчастный человек почти рехнулся, как и капитан. Я удивляюсь, как он совсем не сошел с ума. Он говорит, что они увидели землю в то утро в первый раз после отплытия, капитан говорил им, что через два дня они будут в Панаме. Пока шлюпка отплывала, дон Грегорио из окна видел очень близко береговую линию. Лодка направлялась к ней.
– А негр? Может быть, он больше знает?
– Я расспрашивал и его. Он утверждает, что они были близко к земле, причем он сообщает факт, чрезвычайно существенный. Незадолго до того, как они его схватили, он заметил сбоку гору с двумя вершинами, а обратил он на это внимание потому, что как раз между вершинами находилась луна. Эта двуглавая гора может нам сослужить службу. Какое несчастье, что капитан сошел с ума! Он мог бы сказать нам, где они находились, когда шхуна была брошена. Можно подумать, что сама судьба против нас. Однако почему мы не заглянули в судовой журнал? Там, может быть, есть какие-нибудь данные насчет местности.
– Несомненно. Я повсюду искал его, но он исчез, и что с ним сталось, я не знаю. Быть может, они бросили его за борт, чтобы скрыть все следы. Странно, что Лара забыл все эти письма.
– И оставил шхуну под всеми парусами.
– Ну, это я понимаю. Они торопились и, кроме того, рассчитывали, что она скоро затонет, да и странно, что она не затонула.
– Удивляюсь, куда мог деваться журнал?
– И я тоже. Негр говорит, что он обычно лежал на полочке у лестницы. Я искал там, но его нет.
– Постой!
– воскликнул Кадвалладер.
– Что это там треплют эти животные? Ей-Богу, это именно то, что нам нужно.
Обезьяны между тем швырялись какой-то большой книгой в толстом кожаном переплете. Они уже оборвали переплет и зубами и когтями рвали листы, вырывая друг у друга.
– Это он и есть, судовой журнал!
– воскликнул Крожер.
И оба бросились спасать его от обезьян. Не без труда книга, наконец, отнята,
но в жалком состоянии. К счастью, исписанные страницы целы.На последней, очевидно, записано и последнее наблюдение: "широта 7° 20 минут N; долгота - 82° 12 минут W. Тихо".
– Отлично!
– воскликнул Крожер.- Теперь мы найдем двуглавую вершину и грабителей.
– Дай-то Бог.
– Эх!
– вздохнул Крожер.
– Будь у меня десять человек на шхуне, ну хотя бы шесть, я бы и не подумал идти в Панаму, а прямехонько поплыл бы на остров Койбу.
– Что это за остров?
– с удивлением спросил Кадвалладер.
– Именно его должны были видеть, когда делалась эта последняя запись. Или Койбу, или Гикарон. Посмотри на карту. Вот они оба.
– Ты прав, Нед. Они должны были видеть один из этих островов.
– Конечно, а при тихой погоде шхуна не могла уйти далеко. Оба, и дон Грегорио и повар, говорят это! О! Только бы десять хороших молодцов! Тысячу фунтов за десять верных, здоровых матросов! Как жаль, что мы во время шквала не оставили у себя команду катера!
– Ничего, Нед, у нас они будут, да еще и получше. Бресбридж не откажет нам. У старика доброе сердце, и, когда мы расскажем ему эту историю, он все устроит. Если он не отпустит фрегат, то даст нам людей на шхуну. Мне только хочется быть в Панаме.
– Я предпочел бы быть на Койбе. Вообще на том острове, где высадились негодяи.
– Но не теперь, когда нас трое против двенадцати.
– Об этом я и не думаю. Я бы отдал все, чтобы быть даже одному среди них.
– Тебе не придется быть одному, Нед. Куда ты, туда и я.
– Спасибо тебе, Кадвалладер. Я чувствую, ты достоин моего доверия и моей дружбы. А теперь поставим паруса и поторопимся в Панаму. Если эта чилийская карта верна, то мы должны проплыть мыс Пунта-Мала, стоящий на востоке от Панамского залива, с которым, судя по названию, встреча не особенно приятна, и на карте он должен быть обозначен точно.
– Пароход с севера!
– прервал его грубый крик Громмета.
Офицеры быстро повернулись и увидели судно. Крожер поднес к глазам подзорную трубу и сказал:
– Прав боцман, - пароход. Он идет как раз наперерез нам.
Несколько поворотов колеса, и "Кондор" готов встретить пароход. Офицеры работают со снастями и подбирают паруса. Расстояние между двумя судами заметно уменьшается.
Те, что на шхуне, с первого взгляда решают, что это не военный корабль, а пассажирский пароход, один из тех, которые совершают постоянные рейсы в этой части Тихого океана, между Сан-Франциско и Панамой. Судя по курсу, он направляется в Панаму.
Тем, кто на пароходе, не так-то легко сделать какие-то выводы о странном судне, переменившем курс и плывущем навстречу. Он видит шхуну под ободранными парусами. Флаг, обращенный флагштоком вниз, - чилийский флаг, - бьется на главной мачте. Его так и оставили, и теперь он сослужил службу, потому что капитан парохода тотчас приказал застопорить машину, и скоро исполинский левиафан, пробегающий двенадцать узлов в час, сначала замедлил ход и, наконец, совсем остановился. В то же время шхуна подошла к нему.