Сила двух начал

— Дочь?— мгновенно оживился маг, выйдя из полудремы,— это точно?

Мэри кивнула, не удержав радостную улыбку.

— Это значит, что она...

— Скорее всего — Марго, да,— произнесла волшебница, улыбнувшись многозначительно. А Волан-де-Морт уже что-то обдумывал, прищурив багровые глаза.

— Просчитываешь варианты?— поинтересовалась Мэри, наблюдая за магом.— Все «за» и «против» по поводу рождения дочери?

— Какие у меня могут быть «за»?— вежливо поинтересовался Волан-де-Морт.

Мэри изобразила задумчивое колебание.

— Ну, не знаю. К примеру, то, что ее могущество станет гораздо больше даже твоего могущества, едва Марго исполнится 17.

— И это, по твоему, «за»?— отозвался с жутким сарказмом Волан-де-Морт,— я бы скорее к графе «против», такой «плюс» отнес. Чтобы дочь была сильнее отца... Мне это не нравится – может дойти до того, что она меня убьет без разговоров.

— Это если она будет твоей копией,— возразила Мэри,— но мне кажется, что Марго, скорее всего, станет такой как я – а значит, вряд ли вообще захочет убивать.

— Тогда все будет еще хуже,— отозвался Волан-де-Морт мрачно,— Марго не погнушается встать на сторону моих врагов, поднять восстание... И реализует попутно все свои таланты – мне во вред.

Против столь сильного аргумента волшебнице было нечего возразить, она ждала, что Волан-де-Морт опять заговорит о том, что Марго должна умереть, но маг удивил ее, сказав совсем иное:

— Я знаю, ты хочешь стать матерью. Хочешь, чтобы твой медальон обрел истинную хозяйку... Я не стану мешать всему этому, не буду пытаться убить этого ребенка. Да-да, ты не ослышалась,— подтвердил он, видя изумленный взгляд Мэри,— этот ребенок родится, и я не буду препятствовать этому.

— Что это ты вдруг стал таким добрым?— подозрительно нахмурилась волшебница, неверяще глядя на Волан-де-Морта,— неужели...

— Нет, то, что произошло между нами сегодня, тут не причем,— покачал головой маг, опровергая предложение Мэри, что та даже не успела завершить.— Просто теперь я уверен в том, что Марго родится именно назло мне, и чем больше я буду пытаться прикончить ее, тем выше станут ее шансы на выживание и рождение.

— А, так ты думаешь, что после этих твоих слов я расслаблюсь, предоставив тебе возможность застать меня врасплох? Чтобы лишиться ребенка вновь и заодно умереть?

— Умереть?— повторил Волан-де-Морт в изумлении,— что-то не слышал, чтобы женщины умирали после выкидыша. Скорее уж, после родов.

— Дело не в выкидыше как таковом,— покачала головой Мэри,— просто... придет последний приступ, чтобы забрать мою

жизнь с точностью до процента.

Маг неверяще хмыкнул:

— Что же он тогда тебя не прикончил до этого? У твоей болезни, по-моему, было достаточно много времени, чтобы оборвать твою жизнь ранее.

— Это не так,— возразила Мэри,— я почти уверена, что появление Марго заставило медальон работать в полную силу – а значит он, защищая свою, пусть даже не родившуюся хозяйку, защищает и меня – одновременно не позволяя болезни проявиться. Но все изменится, когда Марго родится – медальон перейдет к ней, и приступ может придти уже на второй день после родов, закончив мою жизнь.

— Вот видишь, и у тебя теперь есть причина для того, чтобы убить в чреве собственного ребенка,— произнес Волан-де-Морт так, словно они сейчас говорили не о своем ребенке, а о некоей бесполезной вещи,— быть может, подумаешь над этим?

— Да иди ты к химерам, Морган!— воскликнула волшебница, негодуя,— и думать над подобной глупостью я не буду – лучше уж к голосу своего разума прислушаюсь, чем к тебе!

Маг в ответ лишь плечами пожал – и поднялся с кровати, одеваясь.

— Уже уходишь?— потянулась волшебница всем телом, изящно изогнувшись, словно приглашала Волан-де-Морта продолжить. Тот, глянув на нее вспыхнувшим голодным багровым огнем взглядом, тут же отвел взгляд – видимо, ему было нужно позарез уйти.

— Что, даже на прощание не поцелуешь?— надула губки Мэри, глядя на него с укором. Тот не устоял, и, в миг, оказавшись вновь рядом с Мэри, прижал ее к себе, страстно целуя в губы. А едва оторвался от ее губ, так сразу же покинул ее комнату – волшебница, поразившись такой стремительности, хотела встать с кровати, но поняла, что не спала этой ночью ни минуты и, едва укрывшись одеялом, провалилась в безмятежный сон...

На следующий день – 26 декабря, Мэри навестила Кэт, чтобы рассказать ей, что у нее тоже будет дочь. Кэт восприняла это известие с большой радостью – ведь она могла понять Мэри. Далее разговор перешел на различные мелочи, важные во время беременности, волшебницы описывали друг другу свои тревоги и радости, перемежая длинные фразы о собственном здоровье и здоровье ребенка шутками и веселым смехом в виде их следствия. А когда Мэри собралась уходить, пришел Джек – муж Кэт, и вместе с женой быстро уговорил волшебницу остаться у них на ночь. В результате оставшийся вечер они провели в свое удовольствие – лакомились фирменными блюдами Джека и вдоволь веселились, рассказывая различные забавные истории. Вспомнили о времени только заполночь, и единодушно решили лечь спать. Кэт и Джек поднялись к себе в спальню, Мэри же устроилась на диване в гостиной, где ей постелила подруга. Утомившись за день, она уснула, мгновенно погрузившись в сон, который плавно перенес ее в следующий день, словно по течению спокойной и полноводной реки…

— Мне как-то неловко оттого, что я постоянно прихожу к вам, навязываю свою компанию, а вы с Джеком, наверное, вовсе этого не хотите,— говорила Мэри во время завтрака с Кэт, едва притронувшись к угощениям и чаю,— как бы я хотела пригласить вас к себе... Но это, к сожалению, невозможно – Волан-де-Морт не относится к ряду гостеприимных людей и единственное приветствие, что можно услышать от него в таком случае – Смертельное проклятье.

— Разве я говорила тебе что-то о том, что ты мешаешь нам с Джеком?— спросила Кэт с укоризной,— и уж тем более ты никогда не услышишь от меня слов недовольства тем, что я вряд ли смогу стать когда-либо твоим гостем. Я принимаю твое окружение и твой образ жизни как должное, и не хочу слышать в дальнейшем подобные слова от тебя.

Кэт просверлила Мэри чрезвычайно серьезным взглядом, будто говоря, что иначе заколдует ее так, что она вообще говорить не сможет – и именно это заставило волшебницу промолчать.

Вскоре после этого Мэри отправилась в особняк, пообещав Кэт, что в ближайшие дни зайдет к ней еще. И очень удивилась, увидев в своей комнате Волан-де-Морта, что поджидал ее в кресле у огня.

— Если бы ты явилась минут на пять позже – получила бы наказание,— сказал маг с холодом в голосе,— ждать кого-то, тем более – полчаса, я не люблю и не желаю.

— Не знала, что понадоблюсь тебе так скоро, Морган,— скривила губы в насмешливой ухмылке Мэри,— ты ведь сам говорил, что этой ночью, да и днем тоже будешь сильно занят – вот я и решила свою подругу навестить.

— Планы изменились,— коротко бросил Волан-де-Морт в ответ,— вчера вечером были пойманы Джон и Розье – они выполняли мое поручение и умудрились попасть к мракоборцам. Так что теперь я больше не могу рисковать своими людьми, и должен обеспечить тем из них, кто выполняет важные задания, хорошую защиту.

— Защиту, значит,— протянула Мэри задумчиво, начиная догадываться, к чему клонит Морган,— которую им дарую я? Хочешь мой медальон и его силу снова в своих целях использовать?

— Ты же не хочешь, чтобы твои труды пропали даром – ведь не для того ты обучала Люциуса, Снегга, и других, чтобы их жизнь закончилась в Азкабане, где им вряд ли пригодятся полученные умения, как Джону,— произнес Волан-де-Морт многозначительно.— Поэтому-то и в твоих тоже интересах помочь своим соратникам, защищая их на случай непредвиденной опасности. Или ты думаешь иначе?