Сила и Честь
Шрифт:
Генерал честно не знал, как к этому относиться, он хотел своих детей, а кто-то может своих клонов. Уничтожение аборигенов, но ведь они все же почти люди? Чья жизнь ценнее?
Имя у молодого лидера не согласных было странное – Дрон. Так он представился, генерал отметил несвежую рубашку, легкую небритость бледного лица, но взгляд был жестким, если не жестоким.
– Генерал не ожидали?
– Нет, - хотел сказать Рэм, но еще не отошел обезболивающий укол, и губы его не слушались, поэтому он просто отрицательно помахал головой.
– Я не буду вас агитировать, самая лучшая агитация - это ваша жена и дочь.
Рэм представил, как его девочки сидят в этих душных камерах, со старой системой вентиляции, как едят искусственную еду. А его будущий сын, самый обычный мальчик, этим новым он не нужен. Им гениев подавай.
Словно подслушав его мысли, будущий диктатор, продолжил хвастаться успехами генетиков.
– Мы научились изменять время роста человека. Пока правда это касается уже родившихся детей. Помните в старой сказке? Растут не по дням, а по часам. Мы смогли модифицировать ДНК, ребенок быстро растет, учится и раньше взрослеет, давая потомство.
Правда и стареют быстрее, и умирают, об этом Дрон не сказал. Да и не волновало его это.
– Что мы зациклились на этой песочнице, Марсе -2. У наших пилотов есть координаты, других планет. Да, к ним лететь многие десятки лет, но это пустяки в истории человечества. Совсем скоро мы сможем построить корабль – клон, и когда мы доберемся до своей заветной цели, нас будет уже сотни тысяч. Мы завоюем всю галактику.
– Я так долго не проживу, - усмехнулся генерал.
– Для самых достойных мы оборудуем криокамеры. Рано или поздно мои генетики создадут вирус бессмертия, или что-нибудь подобное. Я хочу потрогать будущее своими руками. И вам предлагаю.
– А что вы предложили, вашим сторонникам, что они пошли за вами?
– Я дал им свободу от морали, вашего гнилого общества. Стоило лететь так далеко, чтобы соблюдать десять заповедей!
– Да, мне рассказывали: один из ваших, так называемых ученых, вскрывал беременным животы, чтобы проводить опыты над младенцами.
– Это были всего лишь эмбрионы. Наука требует жертв.
– Я слышал вы продавец, а оказалось фашист.
– Я открою вам тайну, никаких аборигенов на Марсе -2 не существует, планета необитаема, по крайней мере, была заселена простейшими. Люди-кошки это наш тупиковый опыт. Были и другие уродцы, но тех мы уничтожили. А этих, какой - то идиот спас, высадил на Марс-2.
– У Маршала была такая догадка.
– Генерал, хватит дискуссий. Мне нужны коды от склада оружия. Никто кроме вас не знает. Это ваша радужная оболочка глаз? Отпечатки пальцев? Или вашей женушки и дочки? Думайте, время до утра.
Генерал закрыл глаза и сделал вид, что спит.
Он хотел быть уверенным что Уля и Миа в безопасности. И от людей Маршала, и от Дрона.
А на Марсе -2 Уля сидела и учила дочку читать. Она услышала шум подъезжающего автомобиля, но не вышла навстречу, была обижена на мужа.
Но шаги были не его, и Уля, быстро спрятала дочь под стол, сказав, что будут играть с папой в прятки.
Человека вошедшего в комнату знала вся колония, Маршал положил перед растерявшейся женщиной поводок
Пима.– Я сожалею, они оба были настоящими солдатами.
Сначала женщина не поняла, о ком он говорит - « оба», потом до нее дошел страшный смысл этого нежданного визита.
– Благодарю, Маршал.
– Мы за него отомстим.- Сказал тот, и, повернувшись на каблуках, чеканя шаг, ушел.
– Мама, а где папа?- Миа, вылезла из-под стола.
– Папа улетел на новую работу.
– И Пим с ним? А мы остались?
– Остались, - повторила за дочерью Уля, но плакать при дочери не стала.
Ночью ей снились кошмары: то Рэм в плену у Маршала, то у аборигенов, людей-кошек.
Утром с ужасной головной болью она оставила Мию соседям, села в электромобиль и поехала к дому Администрации колонии, наивно надеясь встретить там Маршала. В администрации на нее смотрели сочувственно, местная радиостанция уже предала некролог о гибели генерала, но где и когда ей отдадут его тело, ей ответить не могли.
Тогда Уля поехал в училище.
Огромный портрет мужа на стене в вестибюле, на нем Рэм в военной форме, молодой и рыжий.
На сваренной из алюминиевых трубок конструкции лежал закрытый гроб, обитый камуфляжем песочной окраски.
Почетный караул, траурная музыка, венки из сорго.
Секретарь мужа, подбежал к ней бегом и, отдав честь, прошептал осипшим от волнения голосом: « В двенадцать ноль- ноль ждем маршала».
Уле принесли стул, но на просьбу открыть гроб, ответили отказом.
Маршал приехал вовремя, он видимо не ожидал увидеть здесь Улю, задержался, но все же подошел к ней и даже пожал руку.
Она пожаловалась, что ей не дают проститься по обычаю, поцеловать последний раз в лоб, коснуться рук.
Маршал холодно посмотрел ей в глаза и коротко ответил – Это невозможно.
Дальше она ничего не помнила, потеряла сознание, очнулась уже дома, женщина в белом халате сидела около кровати и читала книжку.
Увидев, что Уля проснулась, погладила по голове, словно маленькую девочку.
От этой простой ласки, Уля, наконец- то заплакала, под сердцем впервые зашевелился малыш. Она плакала и улыбалась одновременно. Врач протянула ей стакан с успокоительным, но Уля отказалась. Ей действительно стало легче: от слёз, от того, что их с Рэмом ребенок скоро появиться на свет. Она назовет его Рэмом, и никак иначе.
Она попросила привести ей Мию, и теперь они спали на широкой кровати вдвоем. Уля не могла оставаться одна, это было невыносимо.
От того, что на не видела мужа мертвым, он казался ей живым, просто действительно улетевшим по делам, может искать другую планету, более похожую на покинутую ими, родную.
Генерал, откинувшись на полке – кровати, лег, вытянул ноги. Он был закован в кандалы, но спать ему не давали мысли о будущем.
Чудовища вырвались на свободу, и убить их напалмом, вряд ли получится. Может они выживут, и мутируют так, что придется искать другую планету. На это уйдут годы, а он не молод. Дети, лишенные солнца, воздуха, и чистой воды. Мальчики для войны, девочки для родов. Он представил, что его Миа, его кровиночка, вырастет и станет женой и матерью, а потом придет, такой вот врач, и изуродует ее тело и душу. Сможет ли он, генерал, защитить ее? Нет, если это уже будет одобрено системой. А как он, отец, будет жить после этого?