Сила и Магия: Грани Мира

— Посох, чур, мне! — крикнула дриадка, когда мы приступили к разбору лута.

— Вообще-то у нас тут три кастера, — напомнил я девушке, что она тут не соло босса завалила.

— Можете вдвоём роллить, мне такое не нужно, — откликнулся иллюзионист.

Я ещё раз просмотрел описание выпавшего посоха.

Светоч Изенеиль (ур.30)

Качество — Редкое(3)

Особенность — Сет Изенеиль (1/3)

Интеллект +4

Дух +14

Пассивная способность — каждая ваша атака накладывает на цель метку света. Следующий полученный урон целью активирует метку, нанеся 0.5*ДУХ урона.

Описание — говорят, что богиня Изенеиль сражалась с тьмой ещё до рождения мира. В посохе, который служил ей верой и правдой всё это время, заключена сила, способная превратить тёмную ночь в светлый день.

Да, выглядит неплохо. Сетовый предмет, да ещё и с пассивкой. Я чую, такое на аукционе будет стоить хороших денег, если я вдруг проиграю его, а затем надумаю прикупить.

ЛеснаяФея кидает кубики. Выпало 92!

Девил кидает кубики. Выпало 3!

— Ха-ха-ха! — заливисто засмеялась девушка. — Flawless victory! И ты ещё пытался со мной тягаться? ХА!

И пока она продолжала громко радоваться своей новой игрушке, я грустил о потерянных десяти тысячах ном. Ведь, даже после того как я его поношу, затем я бы всё равно смог бы его продать. В этой игре нет никакой привязки предметов к их пользователям. Единственное ограничение, не позволяющее перенасытить рынок, это невозможность идеальной починки предметов от редкого и выше качества. Каждый ремонт предмета снижает его максимальную прочность, из-за чего аукцион наполнен большим количеством довольно потрёпанных вещей. И если на низких уровнях это практически не сказывается на цене предмета, то выше сотого, на это обращают серьёзное внимание. Ведь это сейчас я могу купить предмет, попользоваться им, а затем продать, так ни разу и не починив. А вот позже, кач становится значительно медленнее, и люди носят одни и те же шмотки месяцами. Иногда даже получается так, что игрок не успевает выбить себе новый элемент экипировки, как старый уже приходит в негодность. Поэтому запасливые игроки стараются не продавать старые предметы экипировки сразу, оставляя их на всякий случай. И ведь этот случай может наступить раньше, чем хотелось бы. Ведь смерть от рук игрока никто не отменял. И случайно упавшие с тебя штаны не должны оставить тебя с… голыми ногами, если у тебя про запас лежат ещё одни, но чуть похуже.

Ещё два выпавших предмета мне оказались не интересны. Под конец, подобрав редкие ингредиенты, мы наконец-то закончили с делёжкой.

— А что не одеваешь свой выигрыш? — спросил я, видя, как дриадка продолжает использовать магию с помощью старого посоха.

— Так маленькая ещё, — как будто извиняясь, ответила она.

Точно, у нас же в группе ещё нет никого, кто бы достиг 30-го. Скорее всего, лишь эльфийке осталось всего-ничего.

— Если будешь питаться одними овощами, то точно никогда не вырастешь, — съязвил орк.

— Эй! Вообще-то я хорошо кушаю! Это всё гены! — девушка сделала вид, что обиделась, хотя на её лице я отчётливо видел улыбку.

— Если вы наболтались, то приготовьтесь, — серьёзным голосом произнесла Иоанна, — там впереди патруль к нам идёт. Два зелёных и один синий зомби.

— Синий, хе-хе, — захихикала дриадка. — Бухал, что ли много?

— Да, вон даже часть органов потерял, — вновь ответил ей орк. — И ты будь аккуратнее, а то уже позеленела от своей диеты. Скоро тоже будешь ноги еле волочить, как те двое.

— Ты бы на себя посмотрел!

— Заметили, готовьтесь, — рыкнул Дрезден.

— Всегда готов, — пробормотал я, заряжая Вспышку.

Следующую неделю мы провели в мёртвом городе, совместно поднимая наши уровни. Плохо только то, что находиться в игре по двенадцать часов в сутки могли не все. Друидка, которая оказалась СТАРШЕЙ сестрой орка, имела хорошую работу в крупной компании и могла играть лишь вечерами. Сам монах был студентом, учился по удалёнке, иногда фрилансил, и жил на иждивении у своей сестры. График нашей эльфийки определить не удалось. Похоже, её просто иногда вызывали на работу, после чего она пропадала чуть ли не на сутки. Дрезден и Эмиль же непонятно вообще кем работали и работали ли они вообще. Иллюзионист так и вовсе выходил из игры лишь, чтобы поспать. А кумас периодически предупреждал, что немного опоздает к общему сбору, хотя в другие дни мог сидеть в игре даже дольше меня. Чтобы меня никто не доставал расспросами, я придумал историю о том, что владею небольшим интернет-сайтом, который приносит небольшой, но стабильный доход. Правда после этого друидка до меня два дня допытывалась, пытаясь узнать, что за сайт или хотя бы на какую тематику. Но я делал вид, что крайне смущаюсь, и со временем от меня отстали.

— Ну что, пойдём сегодня в данж? — спросила дриада, сидя в форме пантеры на своём любимом камне перед входом в мёртвый город.

— Сегодня же воскресенье, там сейчас народу навалом, — ответил ей монах.

— Какое ещё воскресенье? Очнись! Уже вторник!

— Серьёзно? — орк недоумевающе посмотрел сначала на дриаду, а потом окинул нас всех взглядом.

— Да, вторник, — с небольшой грустью в голосе подтвердила эльфийка.

— А… Ну тогда я не против. К тому же и в игре вечереет. Может даже босс жив будет.

— Зелёный перепил, что ли? Какой босс? Мы только за сороковой еле перевалили. Он нас одним взглядом испепелит, — дриада обрушилась резкой критикой на своего брата.

— Я читала тактику, — вступилась за орка Иоанна, — нашим составом босс вполне убиваем. Это если в одного танка идти, то да, нужны хотя бы пятидесятые уровни. А так, воин будет держать аддов, а монах возьмёт лича. Если тупить не будем, то справимся.

— Слышал, зелёный, не тупи, а то завалишь нам “трай”.

— Ты бы за собой лучше следила. Уже забыла, что ли, как на днях, бегая в форме медведя, ты зацепила своей жирной жопой элитный пак?

— Эй! Не такая она и жирная! Это просто кость широкая!

Ещё минут через десять бурных и не очень обсуждений, мы пришли к выводу, что как минимум можем попытаться добраться до комнаты с боссом. Если даже проход к нему будет для нас слишком уж сложным, то саму битву отложим, хотя бы пока не поднимемся ещё уровней на пять. К тому же по дороге нам могут попасться боссы уровнем пониже, что поспособствует усилению за счёт экипировки.

До самого подземелья мы добрались примерно за полчаса. Хоть город сам по себе и не большой, но нежить довольно сильно замедляет перемещение по нему. Проникнуть внутрь нам удалось без проблем. Обычно на входе в сам собор стоит очередной босс, но похоже его кто-то не так давно отправил на перерождение. С одной стороны вроде бы и хорошо, не потеряли времени. С другой же стороны — каждый босс это потенциальная возможность стать сильнее. Даже пусть я постоянно обновляю свою экипировку, используя старый, но не всегда “добрый” аукцион, всегда есть шанс получить вещь, которую я не решился купить по причине своего скупердяйства. К тому же дорогие предметы сложнее продать, и есть вероятность, что убер-крутой посох, что я приобрету за бешеные деньги, будет потом продаваться целый месяц. И я уверен, что уже после того, как он вернётся ко мне после двух дней простоя на аукционе, я тут же снижу на него цену. Ну не торговец я. Не лежит к этому душа.

— Что-то страшненько тут, — пролепетала дриада, прячась за спиной орка, которому по росту доходила лишь до груди.

— Да, мрачно, — подтвердил Дрезден. — Эмиль, светляка нет?

Наш иллюзионист помолчал секунд десять, а затем выпустил из рук светящийся шарик, размером с грецкий орех. Проход, до этого освещённый лишь редкими факелами, озарился мягким желтоватым светом. Обзор улучшился, и теперь мы сможем увидеть нежить не в тот момент, когда кумас протаранит его своим телом, а метров на пять, десять раньше.

— А что раньше не использовал?! — зашипела на него “Фея”.

— Извините. Совсем забыл, что этот хлам у меня с первого уровня в заклинаниях болтается, — немного смутившись, ответил эльф.

— Похоже, всё подземелье зачаровано, — будто пытаясь оправдаться, сказала Иоанна, когда мы неожиданно наткнулись на пятёрку редких скелетов и двух прикрывавших их безстатусных личей. — Дальше десяти метров я ни зги не вижу. Даже ночное зрение не помогает. Усиленный слух тоже не работает. Тьма как будто накладывает абсолютную невидимость на всех, кто в ней находиться.