Сила любви

Утречко было шикарным, проснулся с лучиками солнца, помахал руками ногами для бодрости организма по завету господина Ло, хорошенечко прополоскал взмокшее тело в прохладненькой водичке, махом влил в себя пол кувшина зеленого чая, и покинул ворота дворца, оставив свои грамоты на охране.

Лепота. Господин Ваггет занятый всеобщей суматохой с барского плеча отвалил мне своих щедрот, а именно целых три недели отпуска до начала занятий, когда съедутся старшекурсники и преподаватели с летних каникул, так что от подобной вседозволенности меня переполняла легкая эйфория, и руки пробивал мандраж. Очутившись за воротами, я не стал останавливать наемный экипаж, а просто тупо с наслаждением топтал свои ножки, по каменной мостовой отпустив мысли по ветру, и блуждал взглядом по фигурной лепнине городских домов. Этот город может быть красивым, он может быть опрятным и чистым, а так же тихим и немноголюдным в столь ранние часы, когда кроме меня по улочкам спешили лишь торговцы дабы открыть свои лавочки аккурат к подъему знатных особ.

Мягкая кошачья лапа насыщенного аромата свежей выпечки ухватила меня за нос, развернув в противоход и заставив свернуть в небольшой проулочек, где открывал свои дышащие жаром ставни лавки один из владельцев пекарни.

– Ох милейший!
– Я остановился перед тучным мужиком с розовой лысиной и здоровенными волосатыми ручищами.
– Скорей же без промедления покажи свой товар, иначе я от запаха из твоей лавки, слюной весь изойдусь!

– Доброе утро господин!
– Расплылся мужчина в улыбке, тут же оценив видимо по статусу мою зеленую мантию лекаря академии.
– Чего желаете? Есть чудесные рогалики с маком, на подходе булочки с изюмом, а еще хочу вам сказать, моя жена Меллисана, сегодня по-особому расстаралась, с утра приготовив восхитительные кексы, пропитанные еще с весны закупленным медом разнотравья!

– О, теперь я вижу, куда так торопиться солнце!
– Я решил ответить ему любезностью на его дружелюбный тон.
– Оно спешит занять очередь к вам в лавку! Давайте всего по паре, но лишь об одном молю, дайте хорошую буханку честного белого хлеба!

– Хо-хо!
– Рассмеялся он басовито словно Санта-Клаус, не забыв при этом потрясти своим массивным пузом.
– Будет сделано господин!

И он таки сделал, и я таки познал счастье, когда половина моего лица утонула в свежем и еще теплом хлебном каравае. Блаженство. Все рогалики, булочки и кексики в промасленной бумаге отправились в заплечную суму, а я тыкался мордочкой в хлебную мякошь, словно теленок в вымя матери, урча от удовольствия.

– Нет, ну где ваши манеры барон?
– От голоска раздавшегося у меня за спиной я чуть не откусил себе язык и палец разом.

– Принцесса?!
– С трудом, прокашлявшись, я с ужасом рассматривал хрупкую фигурку высокой девушки, что поверх платья накинула на себя легкий плащ с глубоким капюшоном.
– Вы, какого хрена...Кхм...Вы, что тут делаете?!

– Какая без культурщина барон!
– Она подошла ко мне, принявшись отряхивать мою грудь от хлебных крошек.
– Сначала сбегаете из дворца не попрощавшись, а потом шляетесь по городу словно поросенок, вымазавшись и совершенно не смотря по сторонам. А дабы вы почувствовали укол совести, могу вам сказать, что я за вами вынуждена была плестись от самого дворца, не говоря уже о том, как мне пришлось пол ночи не спать, дабы караулить вас.

– Зачем?
– От подобного кульбита судьбы не так то просто быстро оправиться.

– Этого я еще не придумала, но думаю к концу дня мысль обязательно родиться.
– Она, улыбнувшись, окинула меня взглядом с ног до головы.
– И прекратите словно мать ребенка прижимать к груди буханку хлеба, у вас ее, пока никто не забирает. Ну вот, сами напросились.

– На что?
– Я банально не находил слов для диалога.

– Сейчас покажу.
– Она, практически не встретив сопротивления, разжала мои пальцы на хлебе, извлекая из моих рук остаток каровая.
– И пусть вам теперь станет стыдно, так как лишние граммы на моих бедрах целиком и полностью ваша вина.

– Но я не я!
– Автоматом потряс я воздух столь искрометным умозаключением.

– Точно!
– Хмыкнула она, неспешным шагом обходя меня.
– Мы не они, а они не мы, и все вокруг не то, что кажется. Давайте там не отставайте, с утра прохладненько, лучше будет еще немножко ножками пройтись, что бы взбодриться.

– Куда?
– Быстро-быстро заморгал я глазами ей в след.

– Хороший вопрос!
– Она воздела вверх свой пальчик, замерев на выходе из переулка.
– Вот туда пойдем, так нам встающее солнце будет светить в спину, а следовательно, нам не придется жмуриться, от чего у нас не появятся морщинки у глаз, раньше времени.

Дальнейшие минут десять прошли в полной тишине и тягостном скрипе моих мозговых извилин. Принцесса же, просто клацала как полковая лошадь, подкованными каблучками по мостовой совершенно не обращая на меня внимания и поглощая с удовольствием отнятый хлеб.

– Эм-м... Ваше высочество.
– Я поравнялся рядом с ней, пытаясь заглянуть в глаза.

– М-м-м?
– Захрумкала она хлебной корочкой в мою сторону.

– Простите за бестактность, но, кто-нибудь во дворце в курсе того, где вы сейчас находитесь?
– Легкий ореол паники нарастающим отголоском кольнул меня в ту точку, которой обычно люди чуют беду.

– Ну, это навряд ли.
– Она шмыгнула носом и при этом залихватски подмигнула мне.
– Иначе бы у нас в хвосте сейчас половина нашей дворцовой армии плелась, а я знаете ли, не люблю общественного внимания в столь ранний час.

– Ты что сбежала?!
– Я почувствовал, как у меня подогнулись ноги, и рука сама непроизвольно ухватилась за бешено стучащее сердце.

– Что значит сбежала?
– Нахмурила она брови.
– Я вообще-то у себя дома, тут все мое. Вот это королевство, этот город и эта как там бишь ее? А, точно, улица! Все мое и поскольку я не пересекала границы, то ни о каком побеге, речи быть не может.

– Нет-нет-нет-нет-нет!
– Я воздел голову к небесам, мотая ей из стороны в сторону.
– Боже, пожалуйста, пусть это будет всего лишь сон!

– Что вы там бормочите?
– Принцесса подергала меня за рукав, выводя из ступора.
– Давайте уже приходите в себя, а то мне на долю мгновения показалось, что вы не рады нашей встрече, и прекратите подмигивать, выглядит как-то странно...

То, что она приняла за подмигивание, было на самом деле нервным тиком. Мы неспешно брели по медленно просыпающемуся городу, она сыпала горохом мало вразумительных слов, я же банально не знал куда бежать и что делать. Видите ли, мне еще не доводилось похищать принцесс, хотя если вдуматься, то кто кого еще похитил...

От досады, злости и просто от избытка переполняющих чувств, я сплюнул, точно угодив между чугунной решеткой в дренаж дождевой воды черным провалом уходящий куда-то в темноту подземелья.

***

Голод, злость и мощные когтистые лапы несли зверя по подземным катакомбам старинного города. Мутная зелень взгляда бессмысленно блуждала, вычленяя в кромешной тьме любые зачатки живых, а так же заставляя зверя останавливаться у световых окон выхода наверх, где он по долгу замирал, втягивая носом ароматы верхней жизни, всю палитру человеческих страстей бьющих ключом наверху при свете дня.

Зверь искал, зверь бежал, не теряя в груди какого-то странного чувства ожидания помноженного на тоску и надежду. Что-то вновь и вновь заставляло его просыпаться в новом логове рыская днями и ночами в подземных тоннелях выискивая запах жизни того единственного кто бы мог остановить его словом и жестом, дав наконец, так нужный ему покой в кипящей страстями душе.

День сменялся ночью, а ночь в свою очередь днем. Иногда, когда зверю не хватало пищи в своем логове, он выходил на охоту с заходом солнца. С удовольствием, вырывая мягкие и сладкие внутренности двуногих жертв, но ни на миг, не прекращая своего поиска, вновь и вновь припадая носом к запахам живых, в надежде уловить аромат того, кто ей был так нужен.