Silence
Шрифт:
– Трое – перебор? Тогда скольких бы ты хотела себе?
– Точно не больше двух. Хотя и двое – это уже много. Я сейчас слушаю о том, как Бертрам справляется с подростковым возрастом Эшли и Клэр, и у меня мурашки по коже… Ты ведь тоже отец-одиночка, ты должен понимать. Вот представь, что вместо Кирана у тебя две дочки, которых ты воспитываешь сам…
– О, ужас… Я уже сочувствую твоему отчиму и уважаю его труд.
– Вот и я о том же, – ухмыльнулась я. – Хорошо, что Бертрам с Бруно в отличных отношениях. Они, бывает, здорово выручают друг друга по разным вопросам. Со мной Бертрам, конечно, ближе, чем с Бруно, и всё же я рада осознавать, что эти двое в любой момент могут подстраховать друг друга. Тем более теперь, когда я уехала в большой город и мы с Бертрамом начали незаметно отдаляться, терять связь: я постоянно занята, забываю позвонить или поднять трубку… – я тяжело выдохнула. – Эшли, кстати, мечтает стать актрисой, как и наша мать когда-то мечтала, – на сей раз вместо того, чтобы вздыхать, я криво ухмыльнулась. – Бертрам её в этом вопросе всячески поддерживает. А Клэр больше в книгах торчит… Ей было всего десять, когда мамы не стало. Прям как мне, когда она развелась с отцом… – я сдвинула брови. – Обе девчонки помогают Бертраму в магазине. Он, кстати, тоже из-за них поддерживает себя в форме, как ты себя из-за
– Лучше не думай о таком. С твоими сёстрами всё будет в порядке, у них ведь отличный отец, добрый сводный брат и крутая старшая сестра, – потрепал меня за плечо Шеридан.
– Не такая уж я и крутая, – попыталась скрыть за кривой ухмылкой горечь я, но у меня определенно не получилось этого сделать, и Шеридан это уловил.
– Расскажи о себе, – полушепотом попросил он, убрав руку с моего плеча. Я понимала, о чем он: до сих пор я говорила о своей семье, но только не о себе. Интересно, это можно объяснить каким-нибудь термином из психологии? Как называется неосознаваемая тобой попытка твоего хитрого подсознания выдать информацию, связанную с тобой, за информацию о тебе?
– Так, рассказать о себе – рассказать о себе… – попыталась сосредоточиться я, чтобы понять, с чего именно я могла бы начать. – Поступить в ФБР мне было несложно, с моим-то рвением и внушительными историями прокурора-отца, и бывшего агента ФБР отчима за плечами. И так как рвение у меня было действительно мощным, это серьезно повлияло на мою личную жизнь. В итоге, из-за постоянной занятости, с парнями я начала встречаться поздно. Первый парень у меня появился в двадцать лет, он был на три года старше меня и еще он был весьма смазлив. Мы провстречались всего полгода и расстались из-за его “благородных” родителей, банальных представителей высшего общества, которые хотели видеть свою невестку молчаливой домохозяйкой, но никак не девчонкой с портупеей под униформой. Парнишка, вместо того, чтобы прислушаться ко мне, шел на поводу у своих родителей, по-видимому боясь того, что отец лишит его наследства в пользу его младшего брата, мне же не нравилось такое “тряпочное” поведение со стороны своего партнера, поэтому я достаточно быстро приняла решение расстаться с ним. Когда я ему сообщила о своём намерении, парень не сдержал слёз, что и поставило жирную точку в моих чувствах к нему. Позже я поняла, что по сути и не любила-то его, просто он был красив и хотя занимался сексом без особых достижений или навыков, зато был доступен для меня хоть пять дней в неделю. Второй же парень у меня появился спустя два года после разрыва с первым и с ним я продержалась дольше – целых четыре года – пока однажды случайно не узнала, что в прошлом он бросил залетевшую от него девушку, отказавшись признавать своё отцовство. Более того, он не отрицал этого передо мной и даже обвинял в случившемся саму девушку, будто бы это она была ответственна за контрацепцию, после чего стал даже оправдываться в том, что не платит ей регулярные алименты потому как у него есть и свои потребности. К примеру: он хотел отвезти меня на острова, хотел покупать мне цветы и водить в рестораны… Козел за все четыре года наших отношений от силы два раза сводил меня в ресторан и подарил мне не больше трех букетов, если считать одну розу за полноценный букет. В общем, я его послала гораздо красноречивее и дальше, чем своего первого бойфренда.
– Итого: у тебя было два парня и обоих бросила ты.
– Правда я крута? – с сарказмом поинтересовалась я, покосившись на рядом сидящего Шеридана.
– Правда.
– Что ж, слушай дальше… – я сглотнула ком в горле, предчувствуя то, что скоро попытаюсь рассказать. – После двух крахов в отношениях, я с головой ушла в работу. Из-за внушительной нагрузки на работе у меня, как мне самой казалось, попросту не было шансов начать с кем-то здоровые отношения, но тут в наш отдел пришел новый сотрудник. Он пришел год назад… – я сглотнула. – Мой ровесник, красивый золотоволосый парень со светло-карими глазами и всегда включенной улыбкой. Парня звали Блейк Макалистер и имя его ему совсем не подходило – тот самый случай, когда совсем мимо. Носитель имени Блейк не может носить светлые волосы и так задорно улыбаться, он, казалось бы, должен быть именно черноволосым и таким, знаешь, сосредоточенным, но ведь нет, совсем не совпало… Блейк начал за мной ухаживать. Вскоре я узнала о нем всё: что он любит зеленый цвет, что он не любит холод, что у него есть четырехлетний сын от бывшей подружки, с которой он до сих пор в дружеских отношениях и которая состоит в браке с парамедиком, от которого ждет рождения второй по счету дочери. В общем, вообще всё о нём узнала, хотя не собиралась этого делать – он просто брал и рассказывал мне, просто заставлял слушать и в какой-то момент начинать самой интересоваться какими-то деталями… – я гулко выдохнула, посмотрев на потолок. Как же недавно это было и как одновременно давно. – Короче, таскался он за мной сильно, а я его отвергала как могла, хотя парень сам по себе мне нравился, лучезарный такой, со своими светящимися волосами и улыбкой. И хотя я не была в него влюблена совсем и даже не сомневалась в этом, он уже почти растопил мою неприступность, хотя мне бы хотелось с ним просто дружить. В один день, начавшийся, как обычный, я, после его настойчивой тирады, пообещала пойти с ним вечером на свидание, но пообещала в шутку, только чтобы он перестал стучать степлером по моему столу. Улыбаясь своей коронной лучезарной улыбкой, он буквально прессовал меня своим вопросом: “Пойдёшь со мной сегодня в кино? Пойдёшь-пойдёшь-пойдёшь?..”. Я сказала: “Ладно-ладно, только прекрати это”, – и в следующую секунду нас вызвали на срочное задание. Ограбление мелкого отделения банка с заложниками. Когда мы приехали на место происшествия, на улице уже велась перестрелка… Я спряталась за одной из патрульных машин… Подозреваю, я тогда вовремя пригнулась… Потому что, когда обернулась, увидела, как Блейк падает лицом вниз… Я не заметила, в какой момент в него попала пуля… Она убила его на месте… В тот день больше никто не умер… Только он… Было
пятеро раненных и… Один умерший…– О-оу, Дэшиэл, мне так жаль…
– Брось, у тебя история похуже с женой вышла… – сдвинула брови я, удивившись неожиданно появившемуся в глазах жжению.
– Но у меня это случилось давно, целых двенадцать лет назад, и у меня уже не болит, – возразил Шеридан. Я молчала, пытаясь подавить неожиданно резко нахлынувшие эмоции. Может быть виной вино? – Ты сказала, что он пришел в ваш отдел год назад, – сдвинув брови, приглушенным тоном призывал продолжать Шеридан. – Выходит, это случилось не так давно?
– Четыре месяца назад… – опустив глаза в почти опустевший бокал, глухо произнесла я. – Я ведь его не любила… Он был просто другом…
– Ты переживаешь из-за того, что в шутку пообещала пойти с ним на свидание?
– Да… – осипшим голосом ответила я и, поняв это, приказала себе собраться.
Прокашлявшись, проморгавшись и сдвинув брови, я посмотрела прямо перед собой, вглубь неосвещенной гостиной. Я не хотела больше об этом говорить, поэтому судорожно начала подбирать варианты того, как переключиться на другую тему и сделать это незаметно, но никак не могла ничего придумать.
– Ты ни в чем не виновата, – вдруг произнес Шеридан. – Так сложилась судьба.
Я замерла. До сих пор мне еще никто не говорил о том, что я не виновата в произошедшем, даже Бертрам, который почему-то говорил мне обычно фразу: “Ты ничего не могла поделать”.
– Мне не стоило говорить ему, что я пойду с ним в кино, если я не собиралась с ним никуда идти. Он так обрадовался, а это была ложь…
– Нет-нет-нет, Дэшиэл, ты точно ни в чем не виновата! – выпрямив спину, максимально уверенным тоном произнес Шеридан. Я с удивлением посмотрела на него и наши взгляды встретились. – Послушай меня внимательно: ты не виновата, ясно? Как не виноват Бертрам в том, что его девушку пырнул грабитель, как не виноват я в том, что мать Кирана застрелил невменяемый наркоман, так и ты не виновата в том, что твой коллега лишился жизни до того, как ты успела посвятить его в смысл своей шутки.
Я замерла, не зная, что можно ответить на подобную тираду. Хотела сказать: “Спасибо”, – но не хотела, чтобы мой собеседник почувствовал еще бoльшую мою слабость. Но я должна была поблагодарить… Мне ведь стало легче… Впервые с того злосчастного дня мне стало по-настоящему легче. Всего лишь из-за трех произнесенных вслух посторонним человеком слов: “Ты-Не-Виновата”.
– Спасибо, – наконец заставила себя заговорить я, всё еще не в силах моргнуть.
Снова молчание. Но уже становится как-то неловко. На всякий случай я отвожу глаза и допиваю последний глоток из своего бокала, после чего решаюсь заговорить вновь, на сей раз чтобы закончить разговор, чтобы не порождать больше неловких пауз:
– Ты отличный слушатель, Шеридан, а отличные слушатели порой бывают лучше психолога. Хотя, может я и ошибаюсь, у психолога-то я ни разу не бывала.
– И я не бывал, – едва уловимо ухмыльнулся он. – Можешь называть меня просто Гордоном, я ведь тебя уже давно по имени зову, – он протянул мне руку.
Заулыбавшись, я пожала её, и всё это время лежавший на полу рядом с нами Вольт сразу же активизировался, видимо решив, что мы прячем от него что-то сладкое.
– Ладно, Гордон, ты отличный мужик, – усмехнулась я, вернув свою руку обратно себе. – Думаю, мне пора на боковую, – поднимаясь, я заодно взяла и его опустевший бокал. – Было приятно пообщаться.
– Думаю, мне даже больше чем тебе, – трепая уже успевшего залезть ему на руки Вольта, бодрым тоном отозвался Шеридан. – Хоть какое-то разнообразие в общении, а-то общаюсь вечерами и утрами только с этим красавцем, – взяв пса за морду, он заглянул ему прямо в глаза. – Скажи, Вольт, дружище, правда ведь здорово пообщаться с кем-то, кроме собаки? И что мы с тобой будем делать, когда эта девушка уедет отсюда? Будем скучать? – Вольт вдруг заскулил, словно понял, о чем говорит его хозяин.
– Ну вы… Актёры, – широко заулыбалась я, оголив зубы. – Спокойной ночи вам, – развернувшись и направившись к выходу из гостиной, махнула рукой я.
– Спокойной ночи, – послышалось мне вслед вперемешку с собачьим лаем.
“Надо же, бывший агент ФБР!”, – уже садясь на свой диван, мысленно удивлялась я. – “Надо же… Надо же пробить его по базе…”, – я потянулась за своим мобильным.
Глава 30.
Готам Патель.
Я познакомился с Лалит девятнадцать лет назад. Ей тогда был двадцать один год, мне – двадцать два. Мы оба были эмигрантами из Индии и оба были сиротами, когда-то усыновленными белыми семьями из Канады, но познакомились мы не на этой почве. Мы оба ходили в группу психологической поддержки по одной и той же причине: каждый из нас недавно узнал о том, что никогда не сможет иметь собственного ребенка, хотя мы оба не страдали сексуальной дисфункцией. Лалит потеряла эту возможность после перенесенной ею тяжелой операции, я же не мог надеяться на потомство из-за внезапно выявленной генетической проблемы. Несмотря на то, что мы оба были слишком молоды, чтобы думать о детях, нас сильно травмировала столь жестокая новость в столь раннем возрасте, и мы оба приняли предложение наших лечащих докторов посетить группу психологической поддержки, в которую, в итоге, вместе решили прекратить ходить уже после третьего посещения. Помимо бесплодия, индийских корней и истории попадания в Канаду путём опекунской программы у нас с Лалит неожиданно выявилось еще много чего общего: мы оба любили фолк-музыку, болели за одну футбольную команду, обожали детективы и предпочитали куриные ножки из KFC пицце. Нельзя сказать, что между нами вспыхнула страсть, но уже после второго нашего свидания я был уверен в том, что я влюбился. Позже Лалит призналась мне в том, что она испытала ко мне чувства тоже только после нашего второго свидания. Так я понял, что у нас совпадают не только мысли и вкусы, но и эмоции. Одни в целом мире, без родственников и связей, которые действительно хотелось бы поддерживать, мы поженились уже спустя год после знакомства, а еще спустя один год приняли решение взять на воспитание ребенка из приюта. Лиаму было всего три года, когда он к нам попал. По национальности он тоже был индийцем, но рожденным в Канаде, отсюда и его далекое от индийской культуры имя. Сначала мы жили в съемной квартире в Ванкувере, но потом мне надоело ютиться в этой крохотной коробке, надоело чувствовать себя незначительным насекомым на оживленных улицах мегаполиса, работающим официантом в пятизвездочном гостиничном отеле. Я предложил Лалит взять льготный кредит и купить небольшой домик в каком-нибудь маленьком городке, где было бы много зелени и не было бы высоток, упирающихся в самые облака. Она достаточно быстро загорелась этой идеей, и вскоре мы стали искать варианты среди городов, лежащих ближе к северу, а уже спустя всего лишь какие-то три недели нашли.