Сильмариллион

А тем временем Моргот, поверив донесениям соглядатаев о том, что владыки нолдоров странствуют по Белерианду, не помышляя о войне, устроил испытание сил и бдительности своих врагов. Еще раз, внезапно, двинулась его мощь: содрогнулись земли севера, и из трещин вырвался огонь, и Железные Горы изрыгнули пламя; и орки двинулись через Ард-Гален. Оттуда они ринулись на западе вниз по Сириону, а на востоке — через земли Маглора, в ущелье меж холмами Маэдроса и отрогами Синих Гор, но Финголфин и Маэдрос не дремали, и покуда другие выслеживали отдельные банды орков, что проникли в Белерианд и творили в нем лихо, они с двух сторон обрушились на главное войско, штурмовавшее Дортонион; победили прислужников Моргота, обратили их в бегство и наголову разбили, уничтожив всех до единого у самых врат Ангбанда. Такова была третья великая битва в Войнах Белерианда, которую назвали потом Дагор Аглареб, Достославной Битвой.

Это была победа — но и предостережение; и принцы вняли ему, и после упрочили свой союз, укрепили и усилили заставы, начав осаду Ангбанда, длившуюся почти четыреста лет. Долгие годы после Дагор Аглареб никто из слуг Моргога не осмеливался выйти за врата Ангбанда, страшась владык нолдоров; и Финголфин похвалялся, что если не будет среди них предательства, Моргот никогда не скроется от союзных эльдаров и не захватит их врасплох. Однако нолдоры не могли ни взять Ангбанд, ни вернуть Сильмарили, и в годы Осады война никогда полностью не прекращалась, ибо Моргот создавал новые лиха и время от времени испытывал силу своих врагов. К тому же, кольцо вокруг твердыни Моргота никогда полностью не замыкалось, — Железные Горы, из огромной морщинистой стены которых выдавались пики Тангородрима, защищали крепость с обеих сторон, а снег и лед делали их неприступными для нолдоров. Поэтому с тыла, на севере Моргот не имел врагов, и его шпионы время от времени пользовались тем путем и окольными тропами пробирались в Белерианд. И, более всего желая сеять страх и рознь меж эльдарами, он велел оркам захватывать живыми и доставлять связанными в Ангбанд всех, кого удастся схватить; и иных эльдаров он так запугал одной жутью своего взгляда, что им не нужно было цепей, — они жили в постоянном страхе пред ним и исполняли его волю, где только могли. Так Моргот узнал о многом из того, что случилось после бунта Феанора, и он радовался, ибо видел семена разлада меж своих врагов.

Пробежала почти сотня лет с Дагор Аглареб, — и Моргот замыслил захватить Финголфина врасплох, а так как знал о бдительности Маэдроса, то послал войско на снежный север, и оно повернуло на запад, а после — на юг и спустилось к берегам залива Дрэнгист, тем путем, которым Финголфин шел со Вздыбленного Льда. Так проникли они в Хифлум с запада, но их вовремя выследили, и Фингон ударил на них в горах близ устья залива, и большинство орков было сброшено в море. Бой тот не числится среди великих битв, ибо орков было немного, и лишь часть народа Хифлума билась там. А после настал долгий мир, и Ангбанд не нападал открыто, ибо Моргот понял, что оркам без поддержки не выстоять против нолдоров; и он стал искать новых путей.

И вот, после еще ста лет, из врат Ангбанда выполз в ночь Глаурунг, первый из огненных драконов Севера. Он был еще юн и не достиг полной длины, ибо долга и медленна жизнь драконов, но эльфы в смятении бежали пред ним к Эред Вэтрину и Дортониону; и он опустошил степи Ард-Галена. Тогда Фингон, принц Хифлума, выехал против него с лучниками; окружив дракона, они засыпали его стрелами, и Глаурунг не мог вынести этого, ибо доспех его не был еще достаточно крепок, — он бежал в Ангбанд и долгие годы не выползал оттуда. Фингон прославился, а нолдоры радовались, ибо немногие провидели в этой новой твари грядущую опасность. Моргот, однако, был недоволен, что Глаурунг раскрыл себя раньше времени; и после его поражения настал Долгий Мир, длившийся почти двести лет. В то время случались лишь стычки на границах, и Белерианд процветал и богател. За оградой своих северных воинств нолдоры строили жилища и крепости, и много дивного было сделано в те дни, и сложены стихи, и повести, и книги знаний. В многих землях нолдоры и синдары стали смешиваться в единый народ и говорили на одном языке, хотя различия меж ними оставались: нолдоры были крепче телом и духом, более стойкие воины, прозорливы и мудры; они строили из камня и любили горные склоны и просторы степей. А синдары лучше играли и пели, и голоса у них были красивей, — но не красивей, чем у сына Феанора Маглора — и они любили леса и берега рек; некоторые же Сумеречные Эльфы все еще бродили, нигде не задерживаясь подолгу, и пели на ходу.

Глава 14 О Белерианде и владениях в нем

Здесь рассказано, каков был в древности облик земель на севере и западе Средиземья, куда пришли нолдоры, а также, каким образом держали владыки эльдаров свои земли, и о союзе против Моргота после Дагор Аглареб, Третьей Битвы в Войнах Белерианда.

На севере мира Мелькор в прошедшие века воздвиг Эред Энгрин, Железные Горы — ограду своей цитадели Утумно; и они стояли на границах областей вечного холода, огромной дугой изогнувшись с запада на восток; за стенами Эред Энгрина, на западе, там, где они вновь сворачивали на север, Мелькор построил другую крепость как защиту от возможного нападения из Валинора; и когда он возвратился в Средиземье, то, как уже говорилось, поселился в бесконечных подземельях Ангбанда, Железной Темницы, ибо в Войне Стихий валары, торопясь низвергнуть его и его твердыню Утумно, не разрушили до конца Ангбанд и не обыскали его глубин. Под Эред Энгрином Мелькор прорыл ход на южную сторону гор, прикрыв выход мощными воротами. А над воротами и за ними — до самых гор — поднял громовые пики Тангородрима, сотворенные из золы и шлака его подземных кузней и земли, что осталась после прорытия хода. Пики те были черны, наги и немыслимо величественны, а вершины их курились мглистым и смрадным дымом, затемняя северное небо. От врат Ангбанда на много лиг к югу простиралась пыльная пустошь, Ард-Гален, но после восхода Солнца она поросла пышной травой, и, пока Ангбанд был осажден, а его врата захлопнуты, зелень покрыла даже ямы и обломки скал перед дверьми преисподней.

К западу от Тангородрима лежит Хисиломэ, Туманный Край, ибо так назвали его нолдоры на своем языке из-за мглы, насланной на него Морготом во времена их первой стоянки, на языке живущих там синдаров он зовется Хифлум. В дни Осады Ангбанда это были прекрасные земли, хотя воздух там холоден, а зима сурова. С запада они ограждались Эред Ломином, Зычными Горами, шедшими близ моря; а с востока и юга — большой петлей Эред Вэтрина, Теневого Хребта, что глядит на Ард-Гален и пойму Сириона.

Хифлум держали Финголфин и его сын Фингон, и большая часть народа Финголфина жила в Мифриме, по берегам великого озера, Фингону же был дан Дор-Ломин, что западнее Мифримского Кряжа. Но главная крепость нолдоров была у Эйфель Сириона на востоке Эред Вэтрина, где они бдительно стерегли Ард-Гален; и конница по степи добегала до самой тени Тангородрима, ибо кони множились быстро, а трава Ард-Галена была высокой и сочной. Предки тех коней пришли из Валинора и были отданы Финголфину Маэдросом как вира за потери, ибо их кораблями привезли в Лосгар.

К западу от Дор-Ломина, за Зычными Горами, что южнее залива Дрэнгист уходят в глубь суши, лежит Нэвраст, Сей Берег на языке синдаров. Имя это носили сначала все земли к югу от залива, а после — лишь те, что лежат меж Дрэнгистом и горой Тарас. Там много лет правил Тургон Мудрый, сын Финголфина; владения его ограничивали море, Эред Ломин и холмы, продолжающие стену Эред Вэтрина от Иврина до стоявшей на мысу горы Тарас. Иные считали, что Нэвраст принадлежит скорее Белерианду, чем Хифлуму, ибо то теплый край, увлажняющийся дыханием моря и прикрытый от холодных северных ветров, что продували Хифлум. Нэвраст — пустынный край, окруженный горами, и рек там нет; но в центре его лежало большое озеро без берегов, окруженное болотами. Линаэвен, Птичье, звалось оно, потому что множество птиц гнездилось там, из тех, кто любят высокий тростник и мелкие заводи. Когда пришли нолдоры, в Нэврасте жили Сумеречные Эльфы, — близ берега моря и, особенно, на юго-западе, ибо в минувшие дни сюда любили приходить Оссэ и Ульмо. Весь этот народ признал Тургона своим владыкой, и вскоре синдары и нолдоры там смешались; и Тургон долго жил у подножья горы Тарас, у берега моря, во дворце, нареченном Виниамар.

К югу от Ард-Гален протянулось на шестьдесят лиг с запада на восток великое нагорье, прозванное Дортонион. Его покрывал сосновый бор, особенно густой по северному и западному краю. Пологие склоны подымались с равнины к высокой суровой земле, где бесчисленные озера лежали у подножий холмов, чьи вершины вздымались выше пиков Эред-Вэтрина; но на юге, там, где нагорье смотрело на Дориаф, оно внезапно обрывалось зловещими пропастями. С северных склонов Дортониона любовались степями Ард-Галена сыновья Финарфина Ангрод и Аэгнор — вассалы своего брата Финрода, владыки Наргофронда. Народ их был малочислен, ибо земли те довольно пустынны, а великое нагорье считалось преградой, взять которую Морготу будет нелегко.

Между Дортонионом и Теневым Хребтом тянулась узкая долина, крутые склоны которой поросли соснами; но сама долина была зеленой, ибо Великий Сирион тек сквозь нее, торопясь в Белерианд. Теснину Сириона держал Финрод и выстроил на острове посреди реки могучую сторожевую крепость Минас-Тириф; но, когда был создан Наргофронд, передал эту твердыню своему брату Ородрефу.

А великий и дивный край Белерианд лежал по обе стороны от воспетого в песнях Сириона, что брал начало из Эйфель Сириона и струился по краю Ард-Гален, покуда не прорывался сквозь ущелье, становясь все полноводнее от питающих его горных рек. Оттуда он тек на юг, собирая воды многих притоков, покуда, пробежав 130 лиг, могучим потоком не достигал широкого песчаного устья в заливе Балар. И, по течению Сириона, лежали справа, в Западном Белерианде леса Брефиля меж Сирионом и Тэйглином, а дальше — край Наргофронд меж Тэйглином и Нарогом. Река же Нарог брала начало в водопадах Иврина на южных склонах Дор-Ломина и текла отсюда восемьдесят лиг, чтобы влиться в Сирион в Нан-Татрене, Краю Ив. Южнее Нан-Татрена была малонаселенная область заливных лугов, усыпанных цветами, а за ними лежали болота с островками камыша вдоль рукавов Сириона и пески его дельты, где не жил никто, кроме морских птиц.

Наргофронд протянулся также и к западу от Нарога до реки Нэннинг, что встречалась с морем у Эглареста; и Финрод стал владыкой всех эльфов Белерианда между Сирионом и морем, — если не считать Фаласа. Там жили те синдары, что любили еще корабли, и владыкой их считался Цирдан-Корабел. Однако, Цирдан и Финрод были друзьями и союзниками, и, с помощью нолдоров, гавани Бритомбар и Эгларест отстроились заново. За их высокими стенами расцвели прекрасные города и пристани с набережными и пирсами из камня. На мысу к западу от Эглареста Финрод воздвиг башню Барад-Нимрас — дабы следить за западным морем, хоть в этом, как выяснилось позднее, и не было нужды, ибо Моргот никогда не пытался ни строить корабли, ни воевать на море. Все его слуги чурались воды, и ни один своей охотой не приблизился бы к морю, кроме как в крайней нужде. С помощью эльфов Гаваней кое-кто из народа Наргофронда построил новые корабли и отправился на них исследовать большой остров Балар, задумав устроить там последнее прибежище, если придет лихо; но им не суждено было поселиться там.

Таким образом, держава Финрода была самой большой, хотя сам он — младший среди великих владык нолдоров после Финголфина, Фингона и Маэдроса. Но Финголфин считался Верховным Владыкой нолдоров, а Фингон первым после него, хоть владели они лишь севером Хифлума; однако народ их был самым стойким и доблестным; его более всех боялись орки и ненавидел Моргот.

Слева по течению Сириона лежал Восточный Белерианд, протянувшийся в самом широком месте на сотню лиг от Сириона до Гэлиона и границ Оссирианда. И первым, между Сирионом и Миндебом, у подножий Криссаэгрима, где гнездились орлы, лежал пустынный край Димбар. Между Миндебом и верховьями Эсгалдуина лежали ничейные земли Нан-Дунгорфеб; край тот полнился страхом, ибо с одной стороны сила Мелиан ограждала северный предел Дориафа, а с другой гибельными обрывами ниспадали с высот Дортониона Эред Горгороф — Горы Ужаса. Туда, как было сказано раньше, бежала от бичей балрогов Унголиата, и там она жила какое-то время, наполняя ущелья смертоносной мглой; там и ныне, когда она сгинула, таились ее мерзкие отродья, плетя лиходейские сети, и ручьи, что сбегали с Эред Горгорофа, были ядовиты, так как стоило лишь пригубить ту воду, и душа окутывалась мраком безумия и отчаяния. Все живое избегало тех мест, и нолдоры проходили через Нан-Дунгорфеб только в великой нужде, да и то по тропе, что теснилась к границам Дориафа, подальше от зловещих холмов. Тропа эта была проложена давным-давно, прежде чем Моргот вернулся в Средиземье; и если кто-нибудь проходил по ней, то оказывался восточнее Эсгалдуина, где во время Осады стоял еще каменный мост Иант-Йаур. По нему путник переходил в Дор-Динен, Безмолвный Край, и, миновав Ароссиах (что означает Брод Ароса), попадал к северным границам Белерианда, где жили сыновья Феанора.