Сильнее боли

–Нет, не все, – помотала головой Галя. – Ты же сам говорил, что хотел ехать в деревню еще утром. Значит, тебя не собирались убивать. Во всяком случае, сейчас.

–Наверное, да, – задумался Тарас. – Я вообще не понимаю, зачем им убивать тебя с Костиком без меня?

–Может, никто и не собирался меня сегодня убивать. Но раз уж мы оказались вместе…

–Непонятно, – тихо сказал Тарас. – Я запутался. – Он поднял глаза на Галю.

–А я и не распутывалась, – хмыкнула та.

–В любом случае, мне надо ехать, – решительно кивнул Тарас. – И разобраться во всем, а если получится, то и с колдуном – тоже.

–Ну, вот что, разбиратель, – сказала Галя, – я с тобой поеду.

–Ты что? Тебе… тоже хочется? Ну, я имею в виду, не по своей воле?

–Да ничего мне не хочется, кроме того, чтобы меня и сына оставили в покое! – огрызнулась Галя. Но мотнула головой и перешла на более миролюбивый тон: – Просто наши с тобой интересы сейчас совпадают. А вдвоем больше шансов на успех. – Галя про себя думала, что шансов у них, конечно, почти нет, но то, что Тарасу одному уж точно не справиться, – это и к бабке не ходи. Она усмехнулась этому невольному каламбуру, но улыбку тут же спрятала. – И ты меня даже не вздумай отговаривать!

–Да я и не собираюсь, – стушевался Тарас, который, скорее всего, как раз и хотел этим заняться. Но от Гали не ускользнула и неподдельная радость, блеснувшая в его глазах.

–Когда поезд? – деловито спросила она.

–Есть днем, в полвторого, а еще один – ночью, в три с чем-то.

–Ну, тогда разъезжаемся сейчас по домам, я завезу еще Костю родителям, и завтра встречаемся на вокзале.

–Нет, – жестко возразил Тарас. – Ехать нужно ночью. И Костю твоим родителям отвозить нельзя ни в коем случае.

–Это еще почему? – подняла Галя брови. Что именно «почему», она не стала уточнять. Ей было непонятно ни то, ни другое. Впрочем, насчет Костика вроде бы ясно… – Ты думаешь, Костю снова могут похитить? Но ведь это потеряет смысл, если мы уедем. И ведь… исполнители мертвы.

–Мы не знаем, сколько у него исполнителей! – Тарас от волнения даже снял очки. – Я просто поражен, как легко ты собираешься рисковать сыном.

–Не смей! – вспыхнула Галя. – Это мой сын. И он дороже мне всего и всех на свете.

–Тем более, – понизил тон Тарас. И еще тише добавил: – Но и мне Костя тоже небезразличен.

–Это еще с чего вдруг?

–С того, что… – Тарас запнулся и закончил фразу с заметным раздражением: – Дети вообще не должны страдать. А тем более, расплачиваться за глупости взрослых.

–Ладно, – кивнула Галя. – И куда ты собираешься спрятать Костика? Может, предлагаешь взять его с собой к колдунам?

–Нет, – не отреагировал Тарас на Галино ерничанье. – Мы оставим его с моей мамой.

–С твоей мамой? Дикость! С чего это вдруг она согласится сидеть с моим сыном? Да и я не собираюсь доверять его чужому человеку.

–Она не чужая, – медленно и угрюмо сказал Тарас. – Она – моя мама.

–Да, но мне-то, не забывай, даже ты чужой, не то что она.

Тарас вдруг так переменился в лице, что Галя пожалела о своих словах. И мысленно надавала себе шлепков по языку. Ну зачем, действительно, выделываться? Неплохой же парень Тарас! Не виноват он в том, что случилось вчера. А сегодня и вовсе спас Костика. Да и ее тоже, если уж быть до конца справедливой. И ничего ведь и впрямь не случится, если Костя побудет два-три дня с его мамой. Ну не съест же она его, в конце концов!

–Хорошо, – решилась Галя. – Но если я увижу, что она…

–Все будет замечательно, – радостно перебил ее Тарас. – Вы понравитесь друг другу, вот увидишь!

Галя фыркнула, но промолчала. «Нужно мне больно ей нравиться, – подумала все же она. – Не свататься собираюсь». И тут же еще одна мысль выскочила вдруг откуда ни возьмись: «А почему, собственно, нет?.. Не потому ли я и психую на Тараса, что он мне…» Галя прикусила губу. Мысль, мелькнув хвостиком, юркнула в норку подсознания. Чтобы заглушить ее окончательно, Галя быстро спросила:

–А почему ехать нужно ночью?

Тарас неожиданно помрачнел.

–Я думал над нашими… странностями. Понимаешь, все эти потери памяти, появления непонятных желаний и порывов – все происходит наутро, после ночного сна. И мне кажется… только не спрашивай как!.. что нам внушают все это именно во сне. Мало того, наши действия и мысли тоже становятся известны противнику во время нашего сна. Возможно, я ошибаюсь. Но рисковать не стоит. Если мы ляжем сегодня спать, то неизвестно, что мы начнем воротить наутро.

–Но ведь если мы уснем в поезде, то, проснувшись, можем точно так же стать неадекватными, по твоей логике, – возразила Галя.

–Значит, не будем спать, – сказал Тарас. – Или будем спать по очереди. А потом тестировать друг друга вопросами или как там еще… Впрочем, я и один могу не спать.

–Ну-у… – протянула Галя. – Я с тобой, пожалуй, соглашусь. Лучше зря не рисковать, конечно.

–Так что поехали ко мне.

–Нет, сначала ко мне, – сказала Галя, заводя двигатель. – Мне ж собраться надо, переодеться, вещи Костика взять, документы наконец, деньги…

–Согласен, согласен, – замахал руками Тарас, отчего-то улыбаясь во весь рот.

20

И все-таки Тараса терзали сомнения. Непонятные, неосознанные, но все равно очень настойчивые. Часть из них можно было попытаться разрешить. Только слишком уж не хотелось говорить с Галей на эту тему.

Автомобиль подъезжал к городу, когда Тарас решился все же озвучить одну такую «заковыку».

–Галя, – сказал он. – Но ты же видела вчера ночью хозяина этих «Жигулей». И даже разговаривала с ним. Неужели ты не узнала бы мужа? Пусть и бывшего. Пусть и прошло три года.

–Три с половиной, – поправила Галя, не отрывая взгляда от дороги. – И видела я только глаза. В темном салоне. В щелочку. Ночью. И сказал он всего одну фразу.

–Но все-таки…

–Слушай, ну чего ты пристал? – вспыхнула вдруг Галя и на мгновение обернулась. – Сомневаешься?

–Будешь тут сомневаться, – буркнул Тарас. – Я не верю, что отец может убить ребенка.

Галя завозилась, полезла в карман джинсов, что-то бросила, не глядя, на заднее сиденье.