Сильнее сильного

Ренджи уже сидел в кабинете, но работать не пытался, и вид у него был совершенно измученный.

– Что это с тобой? – спросил его Бьякуя.

– Кучики-тайчо, что-то я себя совершенно омерзительно чувствую, – пожаловался лейтенант. – Как будто на мне вчера весь день ездили. И голова трещит. Я не пил, – поспешно добавил он.

– Странно, у меня тоже с утра болит голова, – нахмурился Кучики. – Сходи к Унохане, пусть она посмотрит, что с тобой.

– А вы?

– У меня полно дел. Потом, может быть.

Ренджи, впрочем, был уверен, что проблема не в гипотетических «делах», а просто капитан терпеть не может бывать в госпитале. Пойдет туда, только когда совсем прижмет. Абарай не стал настаивать и потащился в расположение четвертого отряда.

– Ясно, – вздохнула Унохана, выслушав его жалобы. – То есть, совершенно ничего не ясно, но у нас у всех здесь с утра то же самое. И, судя по количеству обратившихся, не только у нас.

– Опять двенадцатый отряд? – нахмурился Абарай.

– Не хотелось бы ничего говорить… – ушла от ответа Рецу. – Но, судя по симптомам, у нас всех одна и та же болезнь, которая нам пока неизвестна.

– И… что же нам делать?

– Пока ничего, – пожала плечами Унохана. – Будем изучать проблему.

С этим Ренджи и вернулся в штаб. Капитан, как он и ожидал, не пытался работать, а сидел за столом, уронив голову на руки. Правда, при появлении лейтенанта встрепенулся, поднял голову; вид у него был такой, будто он трое суток не спал. Ренджи догадывался, что и сам выглядит не лучше. Обессилено плюхнувшись на стул, он рассказал то, что услышал от Уноханы. Капитан хмурился.

– Все синигами, которых я встретил по пути, имеют довольно кислый вид, – добавил Абарай. – И вообще, слишком мало народу на улицах. Наверное, не все сумели выбраться из постели.

– Скверно, – только и сказал капитан.

Собрание состоялось часа через три. Унохана выглядела совершенно измученной, несмотря на то, что день только начался. У Кьораку круги под глазами эффектно сочетались со щетиной на подбородке, и в целом он смотрелся так, будто уже неделю не выходил из запоя. Укитаке был совершенно прозрачным, казалось, дунь на него – свалится. Лучше всех выглядел Маюри, исключительно благодаря маске, но и он заметно сутулился. Ямамото, впрочем, был довольно бодр, но ощущение его реяцу сильно потускнело.

– Бюро технологического развития здесь ни при чем! – С ходу заявил Куроцучи.

– Мне хотелось бы услышать что-нибудь более вразумительное, – проворчал Ямамото.

– Я с утра занимаюсь этой проблемой, и уже пришел к некоторым выводам, – принялся рассказывать Маюри. – Судя по всему, ночью над Сейрейтеем было распылено некое вещество. Но теперь этого вещества в воздухе нет, оно успело полностью разложиться. Выполнив свою миссию, то есть, отравив всех синигами, находящихся здесь. Для изучения у нас теперь остались только те продукты его распада, которые находятся внутри нас. Я подключил всех ученых, но противоядие еще не найдено.

– Мой отряд тоже занимается этим с самого утра, – добавила Унохана. – Результатов пока нет, но кое-что мы заметили. Наша реяцу не восстанавливается. Мы постепенно теряем силы, медленнее, если будем просто лежать, намного быстрее, если станем сражаться. Потерянная энергия не восполняется. Если объяснить на примере: у большинства синигами хватит сил всего на один удар, после чего они просто свалятся без сознания.

– Сколько вам понадобится времени? – спросил главнокомандующий у обоих разом.

– До вечера управимся, – уверенно заявил Куроцучи.

– Тогда вообще нет проблем! – легкомысленно откликнулся Кьораку. – Даже если сюда сегодня кто-то и проникнет, мы с ним без труда справимся. Были мы и в худшей ситуации, помните ведь?

– А сегодня объявим всеобщий больничный, – улыбнулся Укитаке.

– Что же это с нами такое? – сетовал Укитаке. Они с Кьораку немедленно воспользовались объявленным командиром выходным и забрались в летний домик пить чай. – Я никогда еще себя так скверно не чувствовал. Мне кажется, заставь меня сейчас просто побежать, я метров через сто упаду. Не завидую тому, кому случится сегодня сражаться.

– Не нравится мне это, – задумчиво проговорил Кьораку. – Опять непонятно что взялось непонятно откуда и исчезло непонятно куда. У меня такое впечатление, что кто-то ставить на нас эксперименты.

– Ты Куроцучи имеешь в виду?

– Нет, – покачал головой Шунсуй. – Не думаю, что это он. Ему незачем, у него полно материала для опытов. К тому же, зачем ему рисковать своим положением, проводя опыты над всем Готэй? Боюсь, что это кто-то другой. Внешний враг.

– Да ну, брось! – изумился Укитаке. – Кто бы мог? Не Пустые же!

– В том-то и дело, что некому, – вздохнул Кьораку. – Было бы на кого подумать, я б тут голову не ломал.

– Может, все-таки утечка? – С надеждой предположил Джууширо. – Куроцучи ни за что не признается, но он так уверенно говорил о сроках окончания исследования… Наверняка знает, что распылил!

– Ладно, будем предполагать это за неимением лучшего варианта.

– Унохана-сэмпай совсем зашивается, – сменил тему Укитаке. – Видел, какой измученной она выглядела? Наверняка потратила немало реяцу, прежде чем поняла, что происходит.

– Думаю, да, – согласился Кьораку. – Но хуже всех сейчас двенадцатому отряду. Тоже с ног валятся, как и остальные, но им придется работать, не покладая рук. На них вся надежда.

Кучики сидел на диване в своем кабинете, задумчиво уставившись в окно. Напротив сидел за своим столом Ренджи и тупо пялился на капитана. Кучики его не отпускал, а сам уйти он почему-то не решился. Вообще-то, мог бы. Ямамото велел никому сегодня не заниматься делами, а вместо того сидеть смирно и экономить силы на всякий случай. Ренджи ни о чем не спрашивал, надеясь, что капитан сам что-нибудь скажет, но тот молчал, и приходилось сидеть на месте, изнывая от безделья. Абарай люто завидовал Кире: тот наверняка сейчас треплется со своим капитаном на сотню разных тем, потому что Сайто никакая болезнь не заставит заткнуться. Ужасно хотелось присоединиться. Или сходить к Рукии, поболтать, получить по башке пару раз. Или к Иккаку – самое время, он давно звал. Посидели бы, выпили немного. Ренджи вконец извелся.

– Кучики-тайчо, может, я пойду?

Капитан едва заметно вздрогнул, недоуменно взглянул на лейтенанта.

– Ты разве здесь? Я про тебя забыл. Конечно, иди куда хочешь.

«Ни фига себе, – подумал Ренджи, выбираясь из-за стола. – Он меня вообще замечать перестал?»

В этот миг за окном раздался треск и рокот, плеснуло агрессивной реяцу Пустых, и почти сразу вслед за тем зазвучал сигнал тревоги. Оба офицера тут же метнулись к окну… и застыли. У Кучики расширились глаза, у Ренджи отвисла челюсть. Совсем невысоко в небе, почти прямо над крышами, разверзлась огромная дыра гарганты, и в нее сплошным потоком сыпались Пустые. Кажется, их были сотни. Гремел набат, загрохотали десятки бегущих ног. Бьякуя опомнился.