Сильные страсти под жарким солнцем

Часа через полтора Ванька проголодался, у меня на воде тоже разыгрался аппетит, мы накинули одежду и зашли в снабженное кондиционером помещение с одной стеклянной стеной, чтобы одновременно наблюдать за проплывающими пейзажами и перекусить. Там имелись только кресла, но Гриша с Костей быстро притащили один стол, за которым мы вчетвером и устроились.

Поскольку воплей от бассейна больше не доносилось, я решила после второго завтрака проследовать туда и посмотреть, чем занимается честная компания. Все-таки Андреем Николаевичем мне было дано задание нейтрализовать Алену. И если сегодня не удастся сделать ноги, то надо угодить хозяину асиенды, чтобы и в дальнейшем отпускал нас на прогулки.

Компания расправлялась с бутербродами из двух коробок. Катя с Зоей сидели на одном пластиковом лежаке в тени, рядом со стеной крытого коридора. Они были полностью одеты. Алена с Кирой в купальниках находились у противоположного борта с бутылками воды и бананами в руках.

Алена на всю корму вещала о том, что не может есть такие толстые бутерброды, и вопрошала у своих охранников, какой козел так толсто нарезал булку и все то, что на ней было положено.

– Вам, по всей вероятности, еще никогда не доводилось ездить на рыбалку с тропических островов, – заметила я, стоя напротив Алены, но с бассейном между нами – на всякий случай.

– Чего?! Чего?! – заорала Алена, переключив свое внимание на меня.

– Тогда бы вы не задавали идиотских вопросов, – невозмутимо продолжала я. – И не возмущались бы без повода.

Алена что-то завопила, но я уже отвернулась, а один из стоявших рядом с ней охранников попросил меня объяснить, что я имею в виду. Катя с Зоей, как я видела, тоже навострили ушки, поднялись с лежака и приблизились к нам. Костя с Гришей стояли рядом, готовые закрыть меня мощными телами от ногтей Алены, если ей вдруг вздумается на меня наброситься. Поскольку мы все, вместе взятые, имели против Алены численное преимущество, ей пришлось заткнуться, и она перестала быть центром внимания (которое переключилось на меня), что ее, как я видела, страшно злит. Неужели она устраивает все эти концерты только для того, чтобы на нее пялились? Не пора ли Алене к психоаналитику? Который бы докопался до причин ее истерик, явно рассчитанных на публику?

Пока Алена временно молчала, я рассказала слушателям, что собранный для нас сухой паек именуется «фишинг пикник», или что-то типа завтрака рыболова. Он специально готовится в гостиницах для туристов, выезжающих на рыбалку. Бутерброды делаются не тонкими, но и не такими толстыми, как датские. Их размер рассчитан на то, чтобы их было удобно держать во рту, если во время завтрака на палубе у рыбака вдруг клюнет. Он не хочет бросать бутерброд на палубу – и, естественно, не хочет спускать рыбу с крючка. На верх бутерброда обязательно кладется цельный кусок продукта. Вы никогда не встретите колбасу кружочками. Очень популярны куски курицы, они считаются идеальным верхом для такого бутерброда. Поскольку помощник нашего повара мексиканец, раньше работавший в каком-то отеле, он был специально обучен готовить подобные бутерброды. А я вчера высказывала пожелание отправиться именно на рыбалку.

– Откуда вы все это знаете? – спросила Кира.

– Когда мне самой довелось впервые увидеть подобные бутерброды, я, в отличие от твоей мамы, поинтересовалась в гостинице, в которой тогда жила, и менеджер по связям с общественностью мне все подробно объяснил. Зачем устраивать истерику, если можно спокойно спросить?

Алена хотела что-то крикнуть, но под моим суровым взглядом передумала, а обратилась к одному из своих охранников:

– Тащи бутерброд. Попробуем.

Катя с Зоей тоже возжелали провести эксперимент, но так как в вынесенных на палубу коробках на всех бутербродов не хватало, один из охранников нас покинул и вскоре появился с новой коробкой. У нас с Ванькой желания участвовать в эксперименте не было (что мы, обезьяны, что ли?), более того, мы уже наелись, поэтому остались стоять на противоположной стороне бассейна, не забывая поглядывать на берег, а вся честная компания, включая охранников, выстроилась с другой стороны бассейна с бутербродами в зубах, одновременно пытаясь разговаривать и обсуждать, удобно ли им или не очень. Я пожалела, что не взяла фотоаппарат.

В разгар этой дискуссии на палубе внезапно появились два матроса, вышедшие из крытого коридора, и застыли на месте с отвисшими челюстями.

– Вы хотели что-то сказать? – обратилась я к ним с невинной улыбкой.

Они посмотрели на меня, затем через бассейн на телохранителей и заложниц. Гриша хотел что-то крикнуть, поперхнулся бутербродом, Костя тоже хотел что-то сказать, но с таким же успехом, затем вся компания стала хлопать их по спинам, не выпуская свои бутерброды изо ртов, наконец-то осознав, как удобно держать их в зубах, когда появляется необходимость освободить руки.

Алена участия в приведении телохранителей в норму не принимала – здоровье других ее не беспокоило – и отошла немного в сторону, облокотившись спиной на бортик. Бутерброд свой она уже съела и теперь запивала его водой. Мы с Ванькой подумывали снова отправиться к нашим лежакам, как внезапно услышали какой-то странный возглас Алены, вытянувшей вперед руку и указывавшей на что-то за нашими с Ванькой спинами.

Мы резко повернулись.

В направлении нашей яхты с моря двигалось деревянное судно с поднятыми парусами. Шло оно под пиратским флагом, бьющимся на ветру.

Алена издала новый вопль – и спиной вперед свалилась за борт.

Глава 7

Мы с Ванькой, открыв рты, вылупились на пиратский корабль. На корме яхты на мгновение воцарилось молчание, потом телохранители заорали, что нужно спасать Алену. Но прыгать за ней почему-то никто не торопился. Первыми очнулись два матроса, рванули к противоположной стороне бассейна, глянули за борт, заорали на телохранителей, чтобы те тащили спасательные круги, кивнув в направлении носа яхты, где они, по-видимому, висели, а также чтобы кто-то бежал к капитану, потому что следовало остановить судно. Гриша с Костей бросились искать круги, еще один парень рванул по открытой палубе в направлении носа (или середины – я не знаю, где находился капитан, сама его так ни разу и не видела), а моряки, не раздеваясь, прыгнули в воду за Аленой.

Старшая дочь Буйновского трепыхалась на воде, как-то странно подгребая под себя воду. В море она, в отличие от бассейна, не пошла прямо ко дну, подобно топорику. Возможно, тут хорошо держала соленая вода. Или Алена понимала, что поднять ее со дна морского будет гораздо сложнее, чем со дна бассейна. А может, на асиенде она придуривалась, набивая себе цену?

Внезапно я почувствовала, как яхта резко дала задний ход. Моряки уже подплыли к Алене, и она мертвой хваткой вцепилась в шею одному из них. «Не придушила бы», – подумала я.

Тем временем на носу приближающегося пиратского корабля можно было уже разглядеть мрачных типов мужского пола в средневековом одеянии. Почти у всех на одном глазу имелась черная повязка. Я вообще не знала, куда смотреть – на спасение Алены или на пиратский корабль. Последний, пожалуй, все-таки интересовал меня гораздо больше. А Алена – живучая, как все стервы. С ней все будет в порядке, – почему-то не сомневалась я.

После минуты созерцания пиратского корабля (или видения?) мы с Ванькой встретились взглядами.

– У меня не галлюцинация? – спросила я ребенка, одновременно припоминая, чт'o я там недавно читала про провалы во времени. Тут вообще-то и Бермудский треугольник не очень далеко…

Сын молча покачал головой.

На нас в самом деле шло пиратское судно, причем не современное, а такое, какие мне доводилось видеть в каких-то фильмах, столь любимых моими мальчишками.

Внезапно корабль резко повернул, так и не подойдя к нам вплотную, и тронулся вдоль берега в противоположном от нас направлении – в сторону гавани, из которой мы вышли сегодня утром.