Сильные страсти под жарким солнцем

И хозяин асиенды оказался прав. Костя знал, где и что оставалось, – хотя бы визуально. Теперь не было практически ничего – по большей части кругом валялись какие-то щепки.

– И где все? – посмотрел на Костю Сергей Глебович.

– Вы обратили внимание на то, какое тут высокое крыльцо? – спросил наш гид. – А первый этаж начинается над ним. Дом как бы стоит на высоком фундаменте. Но зачем тут фундамент? Там как раз полуподземный этаж.

Как рассказал Костя, этот этаж имелся в доме изначально, но предыдущими хозяевами не использовался совсем. Точнее, использовался только теми, кто жил тут в прошлом столетии. Косте с ребятами в свое время пришлось устраивать там субботник – все покрылось толстым слоем пыли. Они также внимательно осмотрели весь пол в поисках кладов, но, к их великому сожалению, ничего найти на смогли. На полуподземном этаже не было ничего – ни кладов, ни сундуков со старинными нарядами, ни скелетов.

– Это что, нечто вроде тюрьмы? – поинтересовалась я.

Костя покачал головой. В свое время Андрей Николаевич высказал предположение, что, поскольку этот дом строился для каких-то то ли европейцев, то ли североамериканцев, непривычных к местной жаре, а с кондиционерами в ту пору было еще не очень, поскольку про электричество даже не слышали, негров с опахалами, возможно, на всех не хватало, а ночью их к постелям (дамским в особенности) не подпускали, то архитектор сообразил построить частично подземный, относительно прохладный этаж. Стены там каменные, солнце туда никогда не попадает, окна отсутствуют. В самую жару хозяева перебирались туда.

– Он идет под всем домом? – спросил полковник.

Костя кивнул и рассказал, что полуподземный этаж, так же как и верхние, разделен на комнаты разной величины, никаких потайных закутков там нет. Купив эту асиенду, Андрей Николаевич ничего не перестраивал на верхних этажах дома, только велел как бы закрыть проходы вниз, чтобы никто непосвященный не догадался, что и под домом что-то имеется. Парни несколько дней трудились, «закрывая» две лестницы, ведущие вниз. Теперь проходы смотрелись, как обычный пол, но эти щиты можно было легко снять.

– Вот оттуда и начнем, – решил Сергей Глебович.

Мы отправились в левое крыло дома, там изнутри закрыли последнюю комнату, ведущую к лестнице. На первом этаже, так же как и на втором, по которому меня вели сразу же после появления в доме люди Андрея Николаевича, комнаты переходили одна в другую, в отдельном крыле – правом – располагалась лишь кухня. Из кухонного отсека слышались чьи-то голоса – там явно орудовали аборигены.

На нужной нам двери щелкнул замок, затем Костя нажал на какую-то потайную кнопку – выдвинулась еще и задвижка, надежно укрепившая тяжелую дверь. Андрей Николаевич все предусмотрел.

Я вспомнила про электронику, закрывавшую предоставленные нам с Ванькой апартаменты на третьем этаже, но Костя пояснил, что сейчас пульт отключен, и ничего не работает. Хозяин асиенды считал, что лучше оставить все двери просто открытыми – тогда меньше сломают.

Затем мы закрыли и дверь комнаты, выходящую на нужную нам площадку, – тем же способом, что и первую. Глядя на пол на площадке, я никогда не догадалась бы, что весь он съемный. Под руководством Кости мужчины быстро сняли доски в середине, обнажив продолжение лестницы, ведущей как вниз, так и на второй и третий этажи.

По ходу дела я шепотом спросила у Сергея Глебовича, что конкретно интересует сопровождающих нас аборигенов и какой договоренности с ними ему удалось достичь.

– Им – все деньги, которые тут найдем, ну и, конечно, если чего из мебелишки захотят прихватить. Это уже их дело. Потом пусть приезжают сюда с транспортом. Меня это уже не колышет. Нам – все документы – паспорта, фотографии, бумаги, оружие.

– Оружие? – переспросила я, удивившись.

Сергей Глебович тут же объяснил мне, чем Андрей Николаевич держал Гришу, – у хозяина асиенды имелся пистолет с отпечатками пальцев старого друга полковника, из которого были убиты восемь человек, причем среди них – лидер одной из питерских криминальных группировок, за что с Гриши могут спросить не только правоохранительные органы.

– Он их всех?.. – родила я.

– В том-то и дело, что нет. Он убил одного человека, но откуда он мог знать, что ствол настолько паленый? Потом узнал.

И это было еще не все. Андрей Николаевич фотографировал каждого своего сотрудника рядом с каким-то трупом. Конечно, не сам. Но каким-то образом он получал эти фотографии. Как считали Гриша с Костей, Андрей Николаевич имел в услужении высококлассного специалиста, которого посылал вслед за теми, кому давал вполне конкретное задание.

С Костей вообще вышла преотвратнейшая история. Ему в панике позвонила его подруга и закричала в трубку, что кто-то ломится к ним в дверь. Костя рванул к ней, благо, что было недалеко. Когда примчался, дверь в квартиру была прикрыта. Он вошел – и увидел свою любимую и ее мать в лужах собственной крови. Склонился над ними, чтобы пощупать пульс, еще питая какие-то надежды… Но, услышав милицейскую сирену, решил сделать ноги – знал, что, единожды попав в поле зрения наших органов, отмыться довольно сложно. Да и женщинам было уже не помочь.

А потом Андрей Николаевич представил ему весьма колоритные снимки. Все было сделано в цвете, причем так, что, глядя на фотографии, ни у кого не возникало сомнений, что это убийца склонился над своими жертвами.

Леонида, с которым мне также довелось общаться во время проживания на асиенде, засняли вообще душащим одного мужика. И самое страшное – он не помнит, как это делал! По идее, ему вкололи какую-то дрянь. Кстати, так поступили и с некоторыми другими ребятами, служащими Андрею Николаевичу. Они не помнят, что делали! Но снимки есть!

По всей вероятности, хозяин асиенды хотел набрать себе штат людей, которых он держал бы именно таким образом. И чтобы они не рвались назад домой, в Россию.

– Он считал, что сюда не поедут добровольно? – посмотрела я на полковника.

– Ну откуда я знаю, что он считал?! Но думаю, что хотел людей понадежней привязать к себе. Хотя, по-моему, люди лучше служат по доброй воле. Когда они преданы тебе, верят в тебя. А ведь так все держится только на страхе. Но этот вариант срабатывает. Видишь, сколько времени ребята тут сидели и не дергались? И остальные не дергаются. Ведь все еще зависит от того, как подать компру…

А подано было действенно. Костя знал, что он – главный подозреваемый. Уже от Андрея Николаевича звонил своим друзьям. Ему и сообщили, что он объявлен в розыск. Милиция разрабатывала версию о том, что он знал о старинных драгоценностях, имевшихся у его девушки и ее матери, – и на них позарился. Драгоценности в самом деле пропали, только Костя на девяносто девять процентов был уверен, что убили женщин не из-за драгоценностей, а чтобы привязать его к Андрею Николаевичу страхом… Любимая с матерью погибли ни за что.