Силовой вариант ч. 2

— Есть кое-что. Борта левые. Как ты и говорил, рафик. Только не за нитку.

— А откуда?

— Из Кандагара. Транспортники с тряпьем.

— Наши?

Таксист усмехнулся

— Нет, наши, рафик…

Бек прикинул. В Ан-12 тряпья можно чуть ли не железнодорожный вагон загрузить. Кто и как их тут принимает… Аллаху весть. Потом — советские могут перегрузить, что нужно на свой транспортник — и за нитку. Никто из афганцев знать не будет.

— Сопровождающие советские на этих бортах есть?

— Иногда бывают.

— Как часто эти борта ходят?

— Когда как. Раз в неделю бывают. Как приходит — все торговцы к аэродрому бросаются. Здесь больше и нечем считай торговать…

Это что же за хрень такая — тряпье самолетами перевозить, да так что по цене оно дешевле перевезенного машинами. Такое может быть только в одном случае — если на этих бортах есть что-то, перевозка чего с лихвой покрывает любые издержки.

А это может быть только одно.

Как реализовать? Затесаться в толпу и проверить? Ага, приперся такой красивый — дурью не богат, бача? Тут же, у аэродрома и похоронят…

Но проверять надо.

— Кто такой Бах?

— Как кто… Он теперь здесь большой человек. Начальник местного Царандоя.

О как устроился! Молодчина! Это уметь надо! Товарищ Бах — это же бывший начальник пятого управления ХАД, по борьбе с бандитизмом. ХАД и Царандой — все время были на ножах, потому что ХАД это местный КГБ, а Царандой — местная милиция. Но пятый отдел ХАД — это… круче уже только советские спецы. И ненавидели их как…

А теперь в Царандой устроился.

И если так подумать… Человек считай, все время после революции на этой должности. Глава отдела по борьбе с бандитизмом — а бандитизма все больше и больше. Да… многое сейчас становится понятным.

— Где он живет?

— Вилла у него…

— На карте покажи…

Таксист смотрит на небольшую, сложенную в несколько раз очень подробную карту города. Потом показывает пальцем.

— Вот здесь. Ворота такой краской выкрашены, как самолеты.

— В тех краях — высади…

Отправляясь на встречу с доктором Бахом — Бек мало чего боялся. Это душманов в таких случаях надо бояться, они непредсказуемы. Если душмана загнать в угол — он может броситься с ножом на танк и плевать на последствия… прецеденты уже были. А тут… нет, тут такого не будет. В конце концов — мало ли от кого он пришел, мало ли кто знает, куда пошел товарищ Бек к кому. Если он пропал — придут сюда. А спрос в таких случаях серьезный, и безо всякого суда зачастую — тот, кто играется в такие игры, знает — что правосудие здесь совсем другое, тут начальство тебе и судья, и прокурор, а сослуживец, зачастую — палач. Нет, если что не так — его потом будут убивать. Через пару дней — где-нибудь под нападение моджахедов…

Бек неспешно прошелся по улице. Ага… вон машинка стоит… одна?

Похоже что и одна…

Он повернулся, прошел назад до ворот трижды постучал. Выглянул нафар, держа наготове автомат.

— Чего надо, пакир? [27] Иди отсюда!

— Зови Баха — сказал Бек по-русски — скажи, товарищ Бек ждет…

Бах, за время, когда не стало народной власти, изменился и сильно.

Пока была народная власть — он держал имидж крутого парня. Черный кожаный плащ чуть ли не до пола, пугавший афганцев, автоматический Скорпион в подплечевой кобуре, ПМ и граната в кармане, короткая бородка. Сейчас — на нем был расшитый, подарочный халат, он прибавил не меньше тридцати килограммов. Но взгляд остался жестким, волевым, взгляд настоящего мужчины…

27

Нищий, оборванец (пушту)

— Салам алейкум, дорогой — он развел руки для объятий по-русски — все воюешь?

— Жизнь заставляет, рафик. А ты изменился.

Бек заметил, что на слове рафик, товарищ — Бах немного поморщился

— А с меня хватит…

— Коммунисты не сдаются?

— А я и не сдался. Давай, рафик, за столом поговорим. Проходи в дом….

На столе были блюда, которых не могло бы быть, если бы Бек не имел больших и прочных контактов с ОКСВ, с кем-то в советском командовании. Например, сгущенка — для афганцев невиданное лакомство, тут тебе не СССР. Наверное — с этой сгущенки и раздался так…

Бек заметил, что стол был накрыт. Ждет кого-то?

— Ждешь кого-то, рафик? Если надо, я позже приду.

— Да какое там… жду… — Бах отлично говорил по-русски — обещали прийти… не придут уже… наверное. Родственников собирал.

— Кумовщинка — продолжал подначивать Бек

— Э… нет, вот тут ты не прав, рафик. Ты сам видишь, доверять никому нельзя. Доктор Наджиб… все про социализм говорил, а видишь, какая сволочь оказался. Никому посторонним нельзя доверять, рафик. А то сам видишь, как бывает. Чуть что — и голова с плеч.

— Сам то как уцелел.

— Как — как… Спрятали люди. Два дня лежал, гранату себе приготовил, пару раз думал — все. Бомба рядом упала, чуть не засыпало меня совсем, до смерти. Ты же знаешь, рафик, меня бы нашли — голову бы отрезали, не простили бы. Ты не думай, товарищ Бек… и кому надо передай… я не уклонист какой-то там. Мне только с вами, с русскими по пути. Русские только для Афганистана добро и делают, я всегда это знал. Остальные… кто бандитов сюда приводит, кто лазурит добывать… нет, с этими нам не по пути.

— Да никто и не считает тебя уклонистом, рафик.

— Да? Это хорошо. А товарищ Наджиб… предатель он! Своими руками удавлю, только пусть попадется!

— Попадется…

— Давай, выпьем за это, рафик.

Не знает? Или прикидывается? Хорошо одно — водку пить мы их научили.

Выпили. Товарищ Бах вытер жирные губы…

— Вот так, рафик… за смерть всем нашим врагам.

— Много тут врагов то? — начал игру Бек

— Да хватает… недобитки всякие. Много попадается, кто китайцами одурачен. Приходят, говорят — у шурави неправильный социализм, а у Китая — правильный.

— А на аэродроме?

Бек смотрел в глаза Баху — но тот не отреагировал

— А что — на аэродроме.

— Рейсы какие-то левые.

Бах рассмеялся, как показалось — несколько наигранно.

— Это… Это, рафик, генералы чудят. На юге. По правилам надо самолеты как то облетывать… я там мало что в этом понимаю. А зачем самолету летать пустым, если чем его загрузить можно.

— Да, и смотря чем…

А вот тут Бах отреагировал.

— Ты о чем, рафик?