Сильвио Берлускони – Премьер Италии

Наметилось восстановление традиций христианско-демократической партии, без которой среднему итальянцу-правоцентристу просто тоска.

Теперь о внешнеполитическом аспекте. Во дворце Киджи подчеркивали, что Италия – это страна европейской «центростремительной» ориентации. После первого же посещения Берлускони штаб-квартиры НАТО в Брюсселе и саммита Евросоюза в Гётеборге наблюдатели сделали вывод, что Рим готов играть все более активную роль в этих организациях. Сам Берлускони заявил в сенате, что намерен «укреплять дружбу с США».

Обозреватели ожидали новых формулировок в концепции взаимоотношений с Востоком – Россией и Китаем. Впрочем, что может быть кардинально новым? У Берлускони наверняка остались наилучшие воспоминания о встречах в Москве, и они могут быть не только восстановлены, но и развиты на новом витке международного сотрудничества.

Но еще семь лет назад, в июне 1994 года, на заседании Евросовета именно итальянский премьер выступил самым активным сторонником расширения и углубления связей с Россией. «Она достойна того, – отметил Берлускони, – чтобы после стольких лет диктатуры и экономического хаоса мы по-братски поддержали ее не только на словах, но и на деле. Она нуждается в экономической помощи со стороны Европы, и все мы – в обоюдном понимании должны оказать эту помощь».

Это заявление послужило прелюдией приглашению России для участия в Совещании «Большой семерки» в июле 1994 год в Неаполе. Вместе с Берлускони были президенты США и Франции, главы правительств Германии, Великобритании, Канады, Японии и – впервые – Президент России Борис Ельцин. Таким образом, «семерка» – с приглашением России превратилась в «восьмерку».

И Сильвио Берлускони шел дальше. В ноябре 1994 года на конференции ОБСЕ по предложению Италии было принято решение о создании европейских «сил быстрого реагирования», предназначенных для оперативного вмешательства в «горячих точках» при опасности возникновения военных конфликтов на континенте и вне его. И об этом помнят политики Запада и Востока.

* * *

Итак, как развивались события в Италии и вокруг Италии после формирования Кабинета С. Берлускони. Вот главные из них: 10 января 2002 года. «Скучать не придется» – в этих словах – суть задуманной премьер-министром Италии Сильвио Берлускони реформы Министерства иностранных дел. После отставки главы МИД Ренато Руджеро премьер временно возложил на себя полномочия руководителя внешнеполитического ведомства и потребовал от итальянских дипломатов «поворачиваться поживее». Берлускони рассчитывал держать МИД под своим контролем по крайней мере шесть месяцев, которых, как он предполагал, ему должно было хватить на перестройку всей работы итальянской дипломатии. Но потребовался почти год. Глава правительства хотел «революционизировать» службу так, чтобы она работала в торговых интересах итальянских компаний в Европе и во всем мире. Берлускони убежден, что работу послов и консулов следует оценивать и по таким показателям, как развитие экономических связей, увеличение экспорта отечественной продукции в те страны, где она реализуется. Задуманную реформу премьера назвали «ориентированной на бизнес». Впрочем в истории послевоенной Италии такая попытка уже была. В свое время премьер Джулио Андреотти предложил руководителю туринского автогиганта ФИАТ Джанни Аньелли отправиться чрезвычайным и полномочным послом в Вашингтон, чтобы оттуда давать оценки политико-торговому развитию мира. Не получилось.

Теперь, судя по всему, эксперимент Берлускони удался. По крайней мере, с его точки зрения.

В январе 2001 года наблюдатели в Италии представляли обстановку в связи с введением евро далеко не в розовом свете. В 2002 году масла в огонь подлило сообщение об уходе в отставку с поста министра иностранных дел убежденного сторонника процесса европейской интеграции Ренато Руджеро, некогда возглавлявшего ВТО. Впрочем, его отставка не стала полной неожиданностью: сначала Руджеро скрестил шпаги с министром обороны Антонио Мартино из-за оплаты заказов на 16 военных аэробусов М400, затем разошелся и с другими членами правительства, обвинив коллег в «негативной позиции по отношению к вводимой единой валюте». Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Кабинета министров. Руджеро был вынужден удалиться. И здесь случилось непредсказуемое. Премьер-министр Сильвио Берлускони объявил о своем намерении занять пост главы МИД Италии. В срочном порядке получив одобрение президента Карло А. Чампи, он был приведен к присяге и стал обладателем дипломатического портфеля, сосредоточив в своих руках еще большую власть. А почему бы и нет! Все соответствовало Конституции.

Тем не менее в Западной Европе отставка Руджеро и назначение Берлускони самого себя руководителем МИД вызвали немалые пересуды и опасения. Так, глава бельгийского правительства назвал перемены в Риме «плохой новостью» и расценил их как «победу противников единой Европы». Берлускони быстро отреагировал и заверил партнеров, что он и его правительство будут и впредь поддерживать политику расширения ЕС, политическую, экономическую, финансовую и военную интеграцию.

Решение премьер-министр Италии Сильвио Берлускони временно занять (по совместительству) пост министра иностранных дел стало предметом острых дебатов как на Апеннинах, так и во всех западноевропейских столицах. Там ощущается особая тревога в связи с усилием позиций и влияния лидера движения «Дом Свобод», мультимиллиардера и ныне «первого дипломата Италии».

Тем временем Сильвио Берлускони оставался невозмутимым и готов был отражать любые инсинуации, исходившие от представителей оппозиции – итальянского левого центра и их союзников в странах Западной Европы. «Я на месте, на достойном месте. И буду на нем находиться столько, сколько надо», – заверил премьер и неоминистр своих новых коллег из внешнеполитического ведомства.

Но совмещение кресел не может быть бесконечным и идет вразрез с интересами Италии и Европы, роптали дипломаты. Берлускони не возражал, но высказывал свое кредо: «Если кто и мечтал всегда о единой Европе, то это был я». А в новой Европе должны быть и качественно новые министры, прежде всего отвечающие за внешние связи. Это значит: не узкие специалисты, а широко мыслящие политики, предприниматели глобальных масштабов, опытные организаторы, – за ними будущее. Их надо подбирать и готовить скрупулезно.

Как долго выбирал Берлускони преемника для передачи портфеля во дворце Фарнезина (штаб-квартира МИД Италии)? Ответ уклончивый: «Не очень долго и не очень быстро». Эксперты считали, что в Фарнезине Берлускони «просовместительствует» 5–6 месяцев, в течение которых будут произведены глубокие структурные изменения, отвечающие требованиям нового времени, новой политике, новой Европе. Италия опять окажется таким образом в авангарде европейских процессов.

С таким подходом были согласны многие, только не политики, главным образом из стана левоцентристской «Оливковой ветви». Они квалифицировали восседание Берлускони на двух креслах как насаждение «бонапартизма», как попытку подмять под себя, единолично захватить всю полноту власти в стране, действовать диктаторскими методами, подобно дуче Муссолини. Рождался берлусконизм…

Премьер-министр на подобные выпады не отвечал, но и не уходил от обсуждения возможных будущих кандидатур на пост министра иностранных дел. Возможно ли направление в Фарнезину лидера партии Национальный альянс, партнера Берлускони по движению «Дом Свобод» Джанфранко Фини? Премьер ответил, что кандидатура Фини достойна рассмотрения. Впрочем, Фини уже зампремьера, но почему бы ему еще не стать и руководителем МИД? Однако против Фини были большие силы оппозиции.

Его по старинке, как наследника лидера партии Итальянское социальное движение (MSI) многие называли «неофашистом», представителем крайне правого консервативного крыла. Его обвиняли в прагматизме, причисляли к противникам «свободных независимых европейских идей». Ярлык, конечно, старый, не отвечавший современным реалиям. Но ярлык – это ярлык, и пристает надолго. Возможность выдвижения Фини на пост руководителя МИД Италии целесообразнее рассматривать с других позиций, говорил С. Берлускони. В апреле 2002 года готовилось проведение чрезвычайного конгресса партии Национальный альянс, во главе которой стоит Фини, и до его завершения он вряд ли выскажет свое отношение к перспективам перехода на службу в МИД. Совмещать эти посты сам Фини вряд ли собирался.

Из других кандидатур на пост главы МИД выделяли еврокомиссара Марио Монти, министра общественных работ Франко Фаттини (он и стал), а также шефа ведомства межъевропейских дел Рокко Буттильоне – лидера христианских демократов. Но он не обладал качествами ушедшего в отставку Ренато Руджеро, признанного «умеренного технократа европейской ориентации».

Сыр-бор, продолжавшийся около года вокруг Фарнезини, – первый конкретный и удачный для левых случай для подкопа под Кавальере. Так что сидеть на двух стульях оказалось неудобно уже с первых минут, даже Сильвио Берлускони.

3 марта 2003 года левоцентристские партии и организации оппозиционного правительству движения «Оливковая ветвь» провели массовые демонстрации. Цель – оказание давления на Кабинет Сильвио Берлускони, атаки на который активизировались сразу с нескольких направлений. Сначала премьер-министр подвергся упрекам за то, что подмял под себя МИД Италии и захватил важный министерский портфель, затем, поразмыслив, левые перенесли огонь на дальние внутренние рубежи. Они обвинили премьера в том, что тот преследует корыстную цель: укрепляет свое финансово-экономическое благополучие, объявив «амнистию беглым капиталам».