Сильвио Берлускони – Премьер Италии

Пьесу-монолог Вероника, конечно, не посмотрела, смеяться над пародией на мужа в Верону не поехала. Но и цензура не прошла. А значит, победители сразу двое – терпеливый демократ, премьер Берлускони и несносный критикан и комик Дарио Фо. Но стоило ли замахиваться на авторитет сразу Берлускони и Путина? Об этом предпочли не спорить.

Фо решил, что игра стоила свеч. И сыграл, да так, что сломал себе на сцене ногу. Зал рукоплескал тому, как естественно Фо корчился от боли: все решили, что так и должно было случиться по сценарию. И смех, и грех!

…Дарио Фо своими крайними точками зрения меня всегда поражал. Поразил и в октябре 1997 года (впрочем, поразил и самого себя), когда ему была присуждена одна из самых престижных в мире Нобелевская премия. Он сказал тогда: «Я поражен этим решением. Надо было набраться огромной смелости в Стокгольме, чтобы премировать меня, комика-“джиллари”, одного из тех, кто заставляет смеяться того, кто не носит ни тоги, ни изысканных костюмов, кто никогда не поднимался на подмостки и не пожимал руку королям… Я думаю о моем Мольере, хотя, правда, пока никто меня с ним не сравнивал… Знаю, как недооценивали его, и знаю, как это происходит со мной…» А тут вдруг взяли и оценили.

Дарио Фо не ошибался. Оценки по поводу признания его литературных заслуг разделились в Италии полярно. Если левые ему активно и громко аплодировали, то правые с той же энергией освистывали лауреата. Недвусмысленно подчеркивали, что после пяти итальянских Нобелевских лауреатов – Кардуччи (1906), Грации Деледды (1926), Луиджи Пиранделло (1934), Сальваторе Квазимодо (1959), Эудженио Монтале (1975) – в 1997-м появился комик (Дарио Фо работает в традициях средневековых «джиллари» – своего рода акробатов и паяццо, всегда отстаивающих честь и достоинство человека доступными им средствами).

Сильвио Берлускони поздравил Фо, но сохранил нейтралитет.

«Премия присуждена актеру, который читает свои тексты, лишенные моральных принципов и переходящие границы любого воображения», – писала католическая газета «Оссерваторе Романо», хорошо осведомленная о резких антиклерикальных взглядах Дарио Фо. Иначе говоря – удар справа! «Вендетта!», – улыбался Фо.

У него свой стиль, система работы. Это – скорее отмщение театрального литератора, который сначала произносит монолог со сцены, а только затем кладет его на бумагу. Скажи и запиши.

Таких «монологов» и различных комедий за свои 78 лет Дарио Фо сочинил около четырехсот, собрал их в одиннадцати томах и искренне считает, что многими (более 200 его комедий были поставлены в Италии и за рубежом) он может вполне гордиться. Среди них – «Пальцем в глаз» (1953), «Ангелы не играют в флиппер» (1959), «Мистерия-буфф» (1969), «Пум-пум! Кто там? Полиция» (1972), «Папа Римский и ведьма» (1989), «Секс? Нет. Спасибо. За это бьют!» (1996) и, наконец, «Черт с парой грудей» (1997), тот самый спектакль, который он ставил на сцене миланского театра «Каркано» и на представление которого он ехал из Рима в Милан 9 октября 1997 года. Был приглашен и Сильвио Берлускони.

В районе города Орвьето со знаменитым кафедральным собором архитектора Майнити машину Дарио обогнали телерепортеры «Канале-5». Они размахивали руками и кричали, что он отныне – Нобелевский лауреат. Шутка? Нет! Всерьез!

Прекрасная форма оповещения в дороге! Реакция писателя была с трудом передана режиссером телепрограммы Клаудио Канепари, который в автогриле под Орвьето щедро угощался шампанским вместе с новым лауреатом из клана шутов-актеров.

Из автогриля Дарио Фо позвонил в Милан своей супруге – актрисе Франке Раме и сообщил о своем триумфе.

Франка же спокойно заявила: «Милый, я знала об этом еще сорок четыре года назад, когда мы поженились, знала и тогда, когда нам бывало нелегко, знала и две недели назад, когда ты был в числе основных претендентов и кое-кто уже тебе отводил 65 % победы. Я же была уверена на все 100». Думаю, что даже Берлускони был уверен в победе Фо.

В тот же вечер Дарио Фо скажет, что всеми своими успехами в творчестве, любви и жизни он обязан только своей жене – актрисе Франке Раме, с которой он познакомился в 1953 году в театральном лифте и с тех пор помнит в том подъемном устройстве каждую кнопку и решетку на дверях…

– Но если во всем заслуга Франки, то будьте справедливы: отдайте ей весь Нобелевский гонорар (7,5 млн крон, или 1,7 млрд лир, – примерно миллион долларов), – предлагали лукавые журналисты.

– Об этом надо подумать, – согласился Дарио и продолжил. – С другой женщиной я бы никогда не достиг того, чего достиг. Мы умеем говорить обо всем: о молодости (которая уже далеко, но недалеко ушла), о сексе, о религии, о творчестве. О многом пустом и чем-то наполненном… Но отдавать надо уметь!

– А вы бы смогли, как, например, Ж.-П. Сартр, отказаться от премии, – спросил дотошный журналист.

– А зачем? – последовал ответ. – Тогда были другие времена. Была война во Вьетнаме. Всех пугала Америка. Жест великого французского философа и писателя был объясним и понятен. А теперь?.. Зачем нужны жесты теперь? А с Франкой нам нечего делить.

– Вы признаете самокритику? – не успокаивался репортер.

– Критику, да. Самокритику оставляю всем на откуп… Особенно тем, кто не пишет.

Но кто такой Дарио Фо? Некоторые правые говорят, что о нем или ничего не слышали, или лучше бы не слышали. Кармело Бене заявил, что Фо – это «антитеатр», и, значит, Нобелевская премия превратилась в «антипремию», но с тем же денежным содержанием. А это кое-что значит.

Режиссер Франко Дзеффирелли заявил в программе TV, что всегда был о Фо самого высокого мнения и считает его «одним из великих в нашем театре». Джорджо Стрелер и Витторио Гассман приветствовали лауреата, отметили, что присуждение Фо Нобелевской премии – это и признание в целом заслуг итальянского театра, искусства и литературы в частности.

…Дарио Фо родился в Леджуно, коммуне Сан Джано в провинции Варезе в 1926 году. Отец был начальником железнодорожной станции, что считалось постом важным и ответственным. Мама была крестьянкой, что в тот период диктатуры Муссолини тоже было почти почетно.

Поддавшись «общей волне», Дарио прекрасно чувствовал себя в колониях скаутов в городке Чезенатико, где и остался после войны. В Чезенатико в отеле «Мирамаре» он написал более 60 комедий, все больше понимая, что «писать и смеяться всегда хорошо, тем более когда того же мнения придерживаются и те, кто тебя читает».

В 1968-м в том же Чезенатико на берегу Адриатики Дарио писал: «Мне кажется, что меня парят по-русски березовым веником в баньке. Сильнее циркулирует кровь. Мой же театр – это своеобразный «алказельцер», при помощи которого публика освобождается от тяжелого похмелья, и человек способен сказать: «Я тоже стал демократом!»