Силы Хаоса: Омнибус

— Мой господин, — обратился к нему техножрец Делтриан, — все готово для третьего этапа ритуала пробуждения.

Облаченный в черную рясу человек искусственно увеличил свой рост до роста Астартес, при этом не добавив и грамма мышечной массы. Талосу он напоминал Мрачного Жнеца — скелетообразного пожинателя жизней из доимперской мифологии Терры. Этот образ был широко распространен во многих колонизованных человечеством мирах, даже в тех, которые ушли очень далеко от прародины-Земли. Пожинатель Душ.

Лицо Делтриана, обрамленное черной тканью капюшона, тоже работало на этот образ. Зачем, Талос не мог представить. На Астартес с усмешкой смотрел серебряный череп. Маска была сделана из хрома и пластали, подогнанных под лицевые кости человеческого черепа. А возможно, и заменивших плоть и кость.

Динамик вокса — угольно-черная бусинка на горле человека — транслировал искусственно синтезированный голос Делтриана.

Глаза техножрецу заменяли две блестящие изумрудные линзы. Их затуманивал тонкий слой влаги: каждые пятнадцать минут слезные железы Делтриана испускали струйки шипящей жидкости. Талос понятия не имел, для чего следовало увлажнять глазные линзы техножреца. Они очень мало походили на человеческие глаза, нуждающиеся в защите от пересыхания.

Несмотря на гложущее любопытство, Талос относился к этой причуде с уважением, как и к другим аугментическим приспособлениям Делтриана. Это было личным делом техножреца.

— Легион благодарит тебя, почтенный техножрец, — сказал Астартес, продолжая ритуальный обмен любезностями.

Талос окинул взглядом зал с мраморным полом, со стенами, покрытыми непонятными устройствами, с углублениями в полу, скрывавшими еще больше чудесных механизмов. Вновь обернувшись к техножрецу, он внезапно добавил:

— Благодарю тебя, Делтриан. Ты всегда был нам верным и усердным союзником.

Делтриан замер, как засбоивший автомат. Сервиторы по-прежнему деловито стучали, сверлили, подсоединяли и подключали. Изумрудные глазные линзы техножреца с жужжанием завращались в глазницах, словно пытаясь придать лицу какое-то выражение. Череп, как и всегда, безжизненно ухмылялся.

— Вы нарушили традиционный лингвистический обмен.

— Я всего лишь хотел выразить благодарность за твою службу. За службу, которая так часто остается неоцененной.

Черные глаза Талоса смотрели прямо и искренне.

— Прошу прощения, если я невольно оскорбил тебя.

— Это не было ошибкой лингвистического обмена?

— Нет. Я сказал это намеренно.

— Анализирую. Анализ завершен. В ответ я скажу следующее: спасибо за вашу высокую оценку, Астартес один-два-десять.

«Астартес один-два-десять»? Талос улыбнулся, когда до него дошло. Первый Коготь, второй Астартес, десятая рота. Его первоначальный номер в отделении.

— Талос, — сказал Повелитель Ночи. — Меня зовут Талос.

— Талос. Принято. Зафиксировано.

Делтриан направил свою улыбку мертвеца на саркофаг.

— Призвав на помощь Бога-Машину и благословенный союз просвещенных Механикум и легионов Хоруса, я осмеливаюсь вернуть к жизни этого воина, в том случае если ваша миссия не противоречит Первой Клятве. Произнеси вслух свою клятву.

Вернувшись к формальной церемонии, Талос ответил:

— Во имя моего примарха, который любил Хоруса как брата и служил его делу, я даю тебе клятву. Восьмой легион ведет войну против Золотого Трона и Культа Марса. Верни нам нашего павшего брата, и прольется имперская кровь. Наполни его своей тайной силой, и ложные Механикум заплатят за свои преступления.

Делтриан вновь замер. Талос уже начал сомневаться, правильно ли он произнес клятву. Повелитель Ночи изучал тексты, но сам проводил ритуал впервые.

— В твоей клятве нет разногласий с Первой Клятвой. Мои знания послужат к нашему обоюдному благу.

— Пробуди его, Делтриан, — проговорил Талос, понизив голос и глядя прямо в глаза техножрецу. — Буря приближается. Время платить по счетам. Он должен встать рядом с нами.

Это тоже было отклонением от предписанного ритуала. Делтриан замешкался, анализируя слова Астартес.

— Ты осведомлен о вероятности неудачи? Эта воинская единица сопротивлялась всем четырем предыдущим попыткам пробудить ее.

— Я знаю, — сказал Талос.

Он смотрел на саркофаг, покрытый позолотой славы, уже установленный на должное место в корпусе боевой машины.

— Малкарион не просыпался ни разу. И он с самого начала не хотел, чтобы его тело положили в склеп.

Делтриан ничего не ответил. Техножрец не представлял, как можно отказаться от возможности стать настолько ближе к Богу-Машине. Не понимая эмоциональной подоплеки происходящего, он просто молча ждал, пока Талос не заговорит снова.

— Могу я задать вопрос?

— Я даю вам разрешение при условии, что вы не потребуете разглашения законов священного Механикум.

— Я чту ваши обычаи. Но я хотел бы… оставить здесь почетный караул. Они будут наблюдать за ритуалом. Это неприемлемое нарушение традиций?

— Когда-то было принято постоянно держать почетный караул в Зале Памяти, — ответил Делтриан.

С выражением настолько близким к человеческому, что становилось жутко, механический человек склонил голову к плечу и произнес:

— Как меняются времена.

Улыбка все это время не покидала его скелетообразного лица.

Талос кивнул, в свою очередь улыбнувшись:

— Благодарю за понимание, Делтриан. Кирион, Меркуций и Ксарл останутся здесь. Уверяю тебя, они не станут вмешиваться в твою работу и богослужение.

— Ваши приказы приняты.

— Желаю тебе всего наилучшего, почтенный техножрец. Пожалуйста, пошли за мной, когда ритуал дойдет до финальной стадии. Я хочу при этом присутствовать.

— Подчиняюсь, — сказал аугментический человек.

После недолгой паузы он добавил с чем-то почти похожим на неловкость:

— Талос?

Астартес развернулся под рев сочленений брони:

— Да?

Рука Делтриана с длинными костяными пальцами указала на прикрепленный к стене реанимационный контейнер. Там, за стеклянными стенами, плавал в амниотической жидкости принцепс Арьюран Холлисон, погруженный в искусственный сон. Многочисленные провода и трубки соединяли его обнаженное тело с системой жизнеобеспечения.

Из горлового вокс-динамика жреца раздался треск машинного кода — звуковой аналог доброжелательной улыбки.