Симаргл и Купальница

– Ты чего здесь забыла, ведьма?
– недобро спросил Олей, поудобнее сжимая в руке свой дубовый жезл.

– Разговор есть, - старуха озорно сверкнула глазами.
– Чего, старый пень, стоишь, глазами хлопаешь? Собирай людей!

– Ещё узнать надо, что за разговор, - буркнул волхв, неприятно задетый словами Вароги.

– Сурьёзный, - озабоченно нахмурилась старуха.
– Иначе я бы к тебе, пню трухлявому на поклон и не пожаловала бы.

– На поклон?
– усмехнулся волхв.
– Что-то я не приметил у тебя почтения, с которым на поклон ходят!

– Старый стал, глазами ослаб, вот и не приметил, - отмахнулась от волхва Варога.

– Ну дак как, сам людей кликнешь, али мне этим заняться?

Олей пожевал губами, похмыкал, но потом кивнул-таки шустрому мальчонке, чтобы тот ударил в било. Уже при первых тревожных звуках жители поселения, привычно похватав немудрёное оружие, высыпали на улицы. Старики и малые дети, не способные противостоять ворогу, собрались поодаль, чтобы легче было бежать в лесное укрытие. Варога шагнула вперёд и неожиданно зычным для такой сухонькой старушонки голосом крикнула:

– Эй, Светлорученцы, не надоело вам разор да урон терпеть от воинов Навьего правителя?

– А ежели надоело, это что-то изменит?
– кузнец Любомир лихо подбоченился, одной рукой удерживая огромный молот.
– Али хочешь сказать, что этот проклятый Чёрный Змей от нас отступится? Или Симаргла своего отзовёт?

– Чернобог, конечно, не угомонится, - Варога усмехнулась, хитро блеснув глазами.
– А вот Симаргла воина можно на сторону света перетянуть.

– Брешешь, - недоверчиво протянул Олей, начисто позабыв в изумлении и про своё положение в поселении, и про почтение к пусть и противной донельзя, но пожилой женщине.

– Брешут собаки за забором, а я дело говорю, - отмахнулась ведьма.
– И я точно знаю, что можно Симаргла к свету вернуть.

– И каким же образом?
– заинтересовалась дородная Любочада, признанная ткачиха да вышивальщица.

– С помощью девицы красной, - Варога меленько захихикала.
– За красной девицей добрый молодец Тьму покинет да к Свету и вернётся.

– Да что ты мелешь, охальница, - вскипела Славуна, мать четырёх красавиц-дочерей.
– Люди добрые, да что же мы эту ведьму проклятую слушаем-то?!

– Молчи, жена, - осадил женщину статный Богумир, в чьих руках мерцал-переливался светом меч.
– А ну как правду старая Варога молвит?

– А если нет?
– на глазах Славуны закипели слёзы.
– А ежели она новый способ глумления над нами изобрела? Что тогда?

– Привяжем к хвостам двух коней и пусть несут они её старые кости по всему свету, - прогудел кузнец.

– Верно, Любомир, - согласно кивнул Богумир.
– Поверили мы твоему слову, ведьма. Выбирай девку, какую надобно. Только, Варога, крепко запомни, если обманула, быстрой дорогой к тебе Мара-смерть не придёт.

Старуха гулко сглотнула, но тут же расправила сгорбленную спину:

– А ты меня не пугай, я с мужами, не чета тебе, на равных беседы веду! А ну, девки, стройтесь в ряд! Сейчас пару для Симаргла выбирать стану!

– А ежели не по сердцу ему твоя девка придёт, - смешливо крикнула Любочада, - что тогда?

– А он когда девку обменивать придёт, тут мы его и скрутим, - гулко захохотал кузнец.

– Цыц, охальники, - прикрикнул на излишне развеселившихся поселян волхв.
– Не над тем шутки шутите.

Хоть Варога и не любила старого Олея, но в этот раз почувствовала благодарность к нему. Не так-то просто уловить тонкий звон сердечных струн, понять, какое девичье сердце одним ударом с сердцем отважного воина бьётся. Старуха медленно обходила неровный девичий строй, подолгу останавливалась у каждой, пристально вглядывалась в лица. Девки реагировали по-разному. Одни краснели, рукавом закрывая лица, другие бледнели, спеша скрестить пальцы в защитном жесте от дурного глаза. Третьи смотрели покорно, их тусклый взор не способен был привлечь внимание огненного воина. Варога начала уже сердиться, когда её пронзительный взгляд встретился с бездонной синевой девичьего взора. Варога отошла на шаг, пристально посмотрела на синеглазую девушку. В отличие от других девок, эта, казалось, совсем не боялась грозной старухи, смотрела с насмешкой.

– Чья такая?
– спросила Варога, внимательно изучая красавицу.

– Своя собственная, - не замедлила с ответом девушка.
– Я седмицу как заневестилась, а значит, вышла из воли родительской!

– И кто ж твои родители?
– усмехнулась Варога.
– Как имя твоё, красавица?

– Дочка это наша, старшая, Купальницей кличут, - пересилив себя, ответил Богумир. Не очень-то по нраву пришлось отцу, что именно его красавицу-дочь выбрала ведьма, но с другой-то стороны, может, не врёт старая Варога, и Купальница действительно перетянет на сторону Света могучего воина Симаргла?

– Купальница, - Варога окинула девушку пристальным взглядом, прислушалась и одобрительно кивнула.
– К ночи жди меня на Старой дороге, что ведёт в Гиблое болото.

– А ежели не приду?
– усмехнулась красавица, которой вовсе не улыбалась необходимость стать игрушкой сурового тёмного воина.

Варога ничего не ответила, молча развернулась и медленно направилась прочь из поселения.

– Люди добрые, да что же это деется-то!
– возопила Славуна, прижимая к груди судорожно сжатые кулаки.
– Да неужто мы позволим первую красавицу поселения на потеху постылому разбойнику отдать!

– Молчи, жена, - попытался осадить Славуну Богумир, но женщина резко развернулась к мужу и с силой толкнула его в грудь.

– Окаянный! Родное детище на срам да погибель отдаёшь!

– Уймись, Славуна!
– загудел волхв.
– Знать, сама Недоля красоте твоей дочери позавидовала, да за руку её взяла.

– А может, и Доля?
– поспешно возразила Любочада, истово благодаря всех богов за то, что миновал сей скорбный удел её ненаглядных дочурок-близняшек.
– Варога же сказала, что девица Симаргла к Свету вернёт.

– Варога?
– усмехнулся кузнец.
– Уж не та ли это злобная ведьма, что у самого Сварога сына выкрала?

Купальница слушала нараставший галдёж и гневно притоптывала изящным башмачком. И чего разгалделись, словно воронья стая на пепелище? Можно подумать, их вопли что-то изменят! Покричат-покричат, а потом обрядят её, первую красавицу поселения, в одежды белые, саван похоронный, да под песни жалостливые и поведут к месту, старой ведьмой назначенному. И никто, ни одна душа живая не вступится. А раз так, надо самой себя спасать, а то сгинешь, никто и не вспомнит. Купальница развернулась и медленно, словно просто прогуливаясь, направилась к воротам. Её уход заметил только волхв Олей, но не стал людей кликать в погоню за строптивой девицей. Пусть боги её судьбу решают, а смертным в их дела соваться не стоит.