Шрифт:
Симбиоты
Глава 1
Огонь, яростно треща, пожирал подкинутый в костер хворост. Потянувшись, я плеснул горячего чаю в кружку и попытался поудобней примостить свой зад на узком бревне.
– Все равно не понимаю, – нахмурился Толян, прихлебывая чай прямо из котелка, – он же мой симбиот. Почему ты его понял, а я до сих пор нет?
– Бля-я-я, ну ты тупой! Попробую объяснить на примере сравнения. – я, достав уже пятую сигарету, начал вытаскивать уголек из костра.
– Представь,
Толян уныло кивнул, наш разговор продолжался уже не первый вечер. За время пути мы пытались разобраться, что за соседа подселил вирус в наш мозг. И в последнее время до меня начало доходить.
– А теперь представь, что симбиот – это хороший автослесарь, который хорошо разбирается в устройстве автомобиля. Знает, как можно починить машину, прокачать ее, ну там цилиндры расточить, прямоток поставить. Это не всегда соответствует заводским настройкам тачки, но увеличивает ее мощность.
– А че тогда твой механик с тобой не разговаривает?
Толян общался со своим симбиотом посредством передачи эмоций и образов. Стоило ему представить картину в голове, как он тут же получал волну сторонних образов реагирующего на послание соседа в голове.
– Ну походу мне достался джамшут, вообще ни бельмеса не понимает. Ну или скромняга. Вот теперь представь, что в твоем Лексусе…
– Гелике, – поправил меня Толян.
– Ну пусть будет в Гелике, вместе с водилой катается еще и механик. Он следит что бы машина была на ходу, а по возможности добавляет всякие примочки.
– Ох… – тяжко вздохнул Толян, – походу твое сравнение даже Валера понял.
– Бля-я… Ты заебал! Я же просил не называть его при мне по имени, ты меня пугаешь! Выглядит это просто дико, я уже начинаю бояться, что в один прекрасный момент не понравлюсь твоему питомцу и он заставит тебя, меня грохнуть.
– Не называй его питомцем, это ему не нравится!
– Во-во, я именно про это и говорил…
***
Прошло уже полтора месяца с тех пор как мы убрались из ядерного котла в Новороссийске. Краснодарская оборонительная линия продержалась всего на десять дней дольше побережья. Из обрывков радиопередач, нам удалось выяснить, база в Крыму была уничтожена американцами примерно в это же время. Хотя ядерная война, в полном смысле этого слова, почему-то так и не началась. Может решили, что худой мир лучше хорошей войны, а может быть решать уже было просто некому.
Узнав, что эвакуационные пункты уничтожены, я на две недели ушел в запой. Мысли о судьбе Оли не оставляли меня ни на минуту, и я пытался словами великих “Утопить горе в вине”. Тогда и активировался мой симбиот. Чем больше я пил, тем быстрее он выводил токсины из организма всеми возможными способами. Такого издевательства над собой, я не испытывал давно. Окопавшись в одном из многочисленных погребов долины Абрау-Дюрсо, я активно заливался игристыми винами.
Не сказал бы что я фанат этого напитка, но желание впасть в алкогольную кому помноженное на ярость бессилия, придавало мне силы.Вот тут-то мой симбиот себя и проявил. Не желая совместно со мной травить организм, который был и его домом, он начал выводить токсины. В очередной раз накачавшись элитным бухлом до отказа я проснулся от испуганного вопля Толяна. Вся моя кожа была покрыта едкой слизью, а похмельный синдром полностью отсутствовал. Последующие попытки влить в себя вино заканчивались жесткими рвотными спазмами.
Освободив меня от всей заразы, которую я копил долгие годы своей жизни, симбиот принялся формировать мое тело. Мышечная масса увеличилась не сильно, а вот слух, зрение и реакция многократно возросли. Теперь разглядеть за сотню метров надпись на пачке сигарет для меня не составляло проблем.
Чем я и развлекался, топча грязными ботинками то, что осталось от дороги. Долго сидеть в погребах не имело смысла. Мы также притягивали крупных Альф, выживших после бомбардировки. Поэтому, решив лично убедиться в том, что колонна с Олей и ребятами была уничтожена, мы отправились в путь.
Город нас встретил пугающей тишиной. Медленно двигаясь по захламленным улицам, мы с опаской поглядывали на зияющие темнотой проемы выбитых окон. Было видно, бои велись и на улицах города, хоть и не в больших масштабах.
В разбитом здании Краснодарского штаба обороны мы нашли записи об успешном прорыве трех механизированных колонн из окружения гигантов. Так же была куча записей о воздушной эвакуации жителей города.
– И что делать будем? – спросил я, разглядывая груды бумаг, – как нам их найти?
– Ну смотри, – улыбнулся Толян, – тут есть координаты других безопасных зон. Думаю, там мы сможем узнать о судьбе наших друзей.
Перед походом мы решили пройтись по городу в поисках снаряжения. Не могли же тут уничтожить все. Свернув за угол, я удивленно замер…
Глава 2
Все стены домов, по обе стороны улицы, были в надписях. Миллионы надписей, это все наследие что осталось от жителей некогда огромного мегаполиса.
– Семенова Мария, конвой номер девять, – прочитал Толян и посмотрел в захваченные в штабе документы, – слушай… Это же адресная книга! Смотри – девятый конвой вышел за четыре дня до падения Краснодара и должен был достигнуть Воронежа.
Я, как завороженный, уставился на надписи. Это была Красная, одна из самых длинных улиц города. Да тут месяцы уйдут что бы все прочитать!
– Будем искать, Оля должна была оставить весточку…
– Да ты охренел? Мы тут месяц проторчим, – недовольно забурчал Толян, – она у тебя позолоченная что ли?
– А ты куда-то торопишься? – разозлившись, заорал я.
Выхода не было. Разойдясь по разным сторонам проспекта, мы начали читать записки покинувших город людей, в надежде найти весточку о ребятах.
Тут были и лаконичные надписи о номере конвоя и фамилиях на скорую руку нацарапанные битым кирпичом. А встречались целые письма, которые писали беженцы в ожидании отправки своего конвоя. Одно из них сильно врезалось в мою память…