Симфония чувств

Мей же только злобно сопела и водила глазами из стороны в сторону в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы помочь им спастись.

Оставалось уповать, что друзья скоро забьют тревогу, обеспокоенные долгим их отсутствием и кинутся разыскивать. И неизвестно пока было, с какой целью они здесь, и как долго их собираются тут держать.

Маргарита обвела взглядом комнату, в которой они находились. Сейчас всё окружающее великолепие не вызывало уже такого восхищения. Резная мебель, дорогая белоснежная скатерть тонкой работы, легкие гардины и тяжелые портьеры на окнах вызывали сейчас только оторопь, а нежный цветочный аромат от букета из чайных роз, что стояли в высокой антикварной вазе на столе, казался удушливым смрадом. Как же она корила себя за непростительную беспечность, за свою неисправимую доверчивость. Как же так, что она снова и снова попадается в ловушку собственной доверчивости? Почему позволила так одурачить себя благопристойным фасадом? Пора бы уже научиться различать суть вещей, но так хочется верить... Просто верить, что добра в этом мире больше, что не все живут злобой и подлостью. Только прежде нужно выпутаться из этой переделки, в которую они с Мей угодили. Она обязательно извинится перед маленькой азиаткой за то, что втянула её в это, и попросит прощения у Марка, что подвергла опасности ту, которую он полюбил. Как же она виновата перед ним, перед всеми ними: перед отцом и матерью, перед Жаном, перед своими дочерьми. Только бы удалось спастись, только бы удалось вернуться, а уж она со всей искренностью попросит прощения за всё то волнение, что заставила их пережить. А дома наверняка уже начали переживать, когда девушки не вернулись и спустя три часа. Дом... Вернутся ли они домой, увидят ли ещё своих близких?

И эта дорогая одежда, и этот качественный макияж сейчас лишь пекли кожу, вызывая острое жжение и боль.

Она не имела права сдаваться, особенно сейчас. Пока человек не сдается - он сильнее своей судьбы, так учил её Джон. Отчаянно стараясь вернуть себе контроль над своим телом, Маргарита пыталась вспомнить, как ей удалось восстановиться после той страшной аварии, в следствии которой она оказалась парализованной на долгое время. Как по крупицам восстанавливала себя и своё тело. Собственный тяжелый опыт и исповедь молодого хирурга о трудном, неимоверно сложном и таком болезненном периоде реабилитации не позволяли разуму погрузиться в анестезирующую иллюзию. И только тянущие ощущения в нервных окончаниях и боль в каждом мышечном волокне позволяли чувствовать себя ещё живой. И впервые Маргарита была благодарна этой боли.

– Жан! Услышь, прошу, меня, - подавляя в себе нервный озноб и сводящую с ума пульсацию в своей голове, девушка снова и снова не оставляла попыток воззвать к тому, в ком всегда была уверена, даже больше, чем в себе, - Пожалуйста... нам нужна помощь!
– последнее средство, к которому она решилась прибегнуть в исступленной попытке спасти себя и азиатку.

Как же ей было холодно сейчас - как никогда ещё в жизни.

Когда действие яда ослабло, приятный щекочущий импульс распространился от кончиков пальцев по кистям и предплечьям и дальше по всему телу.

Девушка заставила себя пошевелить пальцами руки и напрягла все мышцы в попытке приподняться в кресле. Она чувствовала дрожание каждого мускула, но удержаться так и не смогла, упав на ковер перед креслом под шуршание пышных накрахмаленных юбок. С досады и от злости на саму себя Маргарита закусила губу, сглотнув слезы огорчения и подавив отчаянный всхлип. Путем долгих и упорных манипуляций, она настойчиво пыталась подняться назад в кресло, что ей, к неоспоримому её удовлетворению, в конце концов удалось.

Азиатка всё ещё сидела в том кресле, куда её усадила Лола - в той же позе, только судорожно царапая ногтями скорченных пальцев скатерть на столе.

Ноги были ещё слабыми, пальцы рук не слушались, но речь понемногу восстановилась.

Маргарита с усилием свела брови - сейчас она не в состоянии не то, что вывести отсюда Мей, но и самой выбраться, чтобы позвать на помощь. Ну, как же так? Как же так случилось, что её непроходимая наивность завела их в такую переделку? Видимо, жизнь так её ни чему и не научила. Больших усилий Маргарите стоило даже просто протянуть руку, чтобы утешающе накрыть дрожащие пальцы азиатки:

– Всё будет хорошо, верь мне. Нужно только верить, - в ответ японка молча кивнула, - Влияние лекарства слабеет, и в ближайшее время мы сможем попытаться сбежать. Даже если это случится не так быстро, то нас обязательно спасут - нужно только немного потерпеть. Нужно дождаться их. Нужно. Наши друзья не оставят нас и вскорости будут здесь и освободят нас, - маленькая брюнетка продолжала упрямо повторять, - Прости меня, пожалуйста, прости…

Снизу послышались шаги, и Маргарита невольно дернулась и напряглась, а глаза Мей сузились до двух темных щелей, внутри которых сгущалась тьма. Краем глаза Маргарита заметила, как ногти на руках японки начали принимать форму когтей. Но парализующий эффект яда всё ещё продолжал сковывать движения - при всем желании, он не могли и пошевелиться, не то что сбежать отсюда.

Без мамы малышки дома подняли такой крик, что слышала, вероятно, едва ли не вся округа. Джон безуспешно пытался их успокоить, в то время, как у него самого голова раскалывалась. Мужчина опустился на пол, вцепившись пальцами в прутья детской кроватки. В своей голове он услышал её - Маргарита звала его.

– Что такое? Я слышал голос...- Джон повернул обеспокоенное лицо, его дыхание было тяжелым и прерывистым, - Марк, ты ничего не слышал?

– Нет, а в чем дело?
– парень недоверчиво покачал головой, - С тобой всё нормально?

– Маргарита, мне показалось, что она звала меня, - Джон прокашлялся и подошел налить себе воды.

– Нет, я ничего не слышал. Но если ты так говоришь, то должен доверять самому себе, - Марк присел рядом и взял из его рук пустой стакан. Он искренне волновался за девушек, и готов был поверить в ментальную связь между Маргаритой и её супругом, пусть только она поможет их отыскать.

– Который час?
– спросил Джон, всё ещё пребывая в глубокой задумчивости.

Парень посмотрел на свои наручные часы:

– Без четверти два. А что?

– Их нет уже три часа?
– недоверчиво поинтересовался смуглый.

– Волнуешься?
– Марк попытался усмехнуться как можно более расслабленно, - Девушки в торговом центре, полном красивой одежды, обуви, украшений и аксессуаров... Вполне ожидаемо, что они могли просто увлечься походом по магазинам. Позвони ей - ты услышишь её голос и перестанешь тревожиться.

– Марк...
– дрожащими руками Джон взял со столика свой мобильный телефон, почти не глядя набирая номер, - Она не берет трубку. Что-то случилось, и я не могу просто сидеть сложа руки.

– Тогда, чего же мы ждем?
– Марк подскочил со своего места, схватив его за руку, и потянул за собой на первый этаж, на ходу накидывая верхнюю одежду и предупредив отца и Александру проследить за детьми, пока они не вернутся, - Заводи машину, скорее. Нужно ехать и убедиться, что с ними всё в порядке.

В сумочке Маргариты, что висела сейчас на изящной вешалке у входа, продолжал разрываться телефон, но она могла только глотать накатившие от бессилия слезы, в очередной раз оказавшись на полу после неудачной попытки подняться на ноги.

Шаги на лестнице становились всё отчетливее. Азиатка дернулась в попытке подняться, но только зацепила, падая, скатерть, и весь дорогой фарфоровый чайный сервиз со страшным звоном полетел на пол.

За окном мелькнули две темные тени:

– Они так наивны и чисты, - произнес первый голос, печально добавив, - А мы не имеем права поддаваться страсти и любви.

– Они в опасности. Именно такого типа люди привлекают демонов, - ответил второй голос.

– Нам следует вмешаться?
– глаза Николь цвета синих небес вопросительно посмотрели на сестру.