Симфония чувств

– Перенеси меня туда, где сейчас находится Джафар, - нашелся Рафаэль, хотя сомневался, что ему хотелось оказаться именно там, но слова уже слетели с его языка, - Я потребую у него объяснений, за что он бросил меня умирать.

– На это и я отвечу тебе, Повелитель, - чернокожий снова сверкнул белками своих глаз и сощурился,- Пророчеством ему предсказано было, что младший сын плотника Юсуфа - Аладдин - положит конец его власти и освободит народ.Только он мог отыскать сокровищницу легендарных сорока разбойников.

– Но, моё имя - Рафаэль! – возмутился парень, - И отца моего зовут не Юсуф, и вообще, это всё — сказки.

– Это не сказки, Повелитель, - назидательно поправил его джинн, - Это - легенды. Чувствуешь разницу?

– Хорошо, хорошо, я верю тебе, - вынужден был он согласиться, - А теперь давай выбираться отсюда.

– Как пожелает Отыскавший!
– джинн хлопнул своими огромными ладонями и церемонно поклонился,- Слушаюсь и повинуюсь!

И стоило только Рафаэлю моргнуть, как оказался в просторном нарядном коридоре, выполненном в лучших традициях самых роскошный дворцов Альгамбры.

– Ах, это ты! Тот парень, что спас меня на базаре?
– едва он успел осмотреться, как на шею ему кинулась девушка,- Ты пришел помочь мне? Мне больше не у кого просить помощи… Я не смогла бросить отца и вернулась.

– Ями?!
– узнав, он крепче обнял её, пусть она и принимает его сейчас за другого, но главное, что она жива, что сейчас - рядом с ним, - Что ты здесь делаешь?

– Прошу! У нас мало времени - султан полностью попал под чары визиря Джафара!
– девушка продолжала настаивать, схватив за руку и умоляюще глядя на него.

– Вот ты где!
– когда появился искавший девушку мужчина, то он уже не выглядел безобидным сгорбленным старцем с посохом в руке, нет, моложе он, конечно не стал, и посох тоже при нем был, но держался строго и подтянуто, и одет был уже не в нищенские лохмотья, а в расшитый парадный камзол, - Думала сбежать от меня, непослушная девчонка? Разве долг дочери не состоит в том, чтобы уважать волю родителя? Султан благословил наш брак, так что лучше тебе смириться, - он попытался схватить девушку за руку, но Рафаэль не дал ему этого сделать, остановив его руку и сурово нахмурив брови:

– Простите, уважаемый, но вы не можете жениться на ней - эта девушка уже моя жена.

– А ты кто такой, что вмешиваешься?- оскалился визирь, отдернув руку, - Ты? Разве ты не должен…

Юноша криво усмехнулся:

– Умереть, хотите сказать?
– видимо, он ещё не скоро сможет забыть преследования призраков пещеры, - Ну, извините, что живой, - от вымученной улыбки свело скулы, а внутреннее напряжение нарастало.

– Ничего, сейчас мы исправим это недоразумение, - зловеще пообещал Джафар, и его перекошенное и потемневшее от злобы лицо не предвещало ничего хорошего,- Что ты можешь против Кольца Могущества, мальчишка?

Но тут снова вмешалась девушка:

– Ты запудрил моему отцу мозги, негодяй!
– она обвиняющее указала на него пальцем,- Мой отец любит меня и никогда бы не дал своего согласия на мой брак с таким ужасным человеком по доброй воле!

– Это не важно, - покачал головой визирь, улыбаясь, - Главное, он дал его.

Рафаэль первым пришел в себя, не желая испытывать на себе темную магию колдуна, вместе с принцессой пустился по коридору.

– Пожалуйста, помоги мне освободить отца, - принцесса смотрела на него с отчаянной надеждой, - Его держат в тюремной башне. Ковер-самолет нас мигом домчит.

– И вы настолько наивны, что считаете, будто я дам вам уйти?
– голос Джафара громыхал повсюду, и дворец вокруг них начал рушиться, им с трудом удавалось уворачиваться от падающих балок, люстр и оконных проемов, - Этот дворец станет вашей могилой, а на его месте я построю новый, ещё более грандиозный. Вас же со временем - ни кто и не вспомнит.

– Так ты так жаждал могущества?
– младший принц серьезно разозлился и был полон решимости,- Ты получишь его сполна!

– Я уже весь трепещу от страха, - расхохотался ему в лицо визирь.

– Джинн, явись!
– потребовал юноша.

– Я тут, Повелитель!
– огромный джинн появился перед ними.

– Сколько желаний у меня осталось?
– не растерявшись от его вида, деловито поинтересовался Рафаэль.

– Два желания, повелитель, - ответил джинн.

– Тогда - слушай меня внимательно: желаю, чтобы джинн лампы стал свободным!

– Но, Повелитель… - начал было слуга лампы, но Рафаэль предупреждающе выставил вперед ладонь:

– Не перебивай меня, пожалуйста, - выразительно посмотрел на него парень, - Желаю, чтобы его место занял визирь Джафар! Ты хотел могущества - получи его, только отныне ты будешь следовать правилам лампы, и быть может, ещё через тысячу лет ты усвоишь урок.

– Да будет так, Повелитель! Я не забуду, что ты для меня сделал, - чернокожий джинн снова хлопнул в ладоши и замер в поклоне, - Слушаюсь и повинуюсь!

И то - истинная правда. Хотите - верьте, а хотите - нет, но всё было именно так. И слово джинна - в том порука.

Когда Рафаэль закончил рассказ об их приключениях, то засияло ещё одно зеркало, и появилась Маргарита: прическа её была растрепана, платье на ней было порвано, а босые ноги изодраны в кровь. Но это ни сколько не уменьшило её радости от встречи с друзьями, и она наконец могла перестать дрожать.

Она поведала им, как очутилась в темном и страшном лесу, как долго бежала из последних сил, словно от этого зависела её жизнь, а ветви то и дел цеплялись за волосы и одежду, хватали за руки и за ноги, точно живые. А она всё продолжала бежать, пока деревья не сменили кустарники, а кустарники - густая мягкая трава на краю утеса высоко над уровнем моря, где она могла дать отдых своим израненным ступням. Могла, но не успела. Только девушка собралась перевести дух, из леса к ней вышла древняя старуха в черном плаще с капюшоном. Пока Маргарита удивленно хлопала глазами, та достала из складок одежды спелое красное яблоко и протянула ей:

– Проголодалась, небось, горемычная, - ласково улыбнулась незнакомка, - Скушай, вот, яблочко.

Разум подсказывал, что не следует ничего брать у незнакомых людей, потому Маргарита покачала головой, вежливо отказавшись.

– Да, бери, не бойся, - старуха чуть ли не насильно пыталась заставить её съесть его.

Когда же девушка снова отказалась, то лицо старухи изменилось, а она сама, будто стала большего размера, продолжая наступать, вынуждая подходить всё ближе к краю утеса: