Симфония любви

— Я не хочу больше.

— Тогда давай собираться. Там погода просто супер, морюшко уже нас заждалось…

— Дайте мне минут десять, ладно?

— Куда ж нам деться, — хмыкает Милка. Аленка только рассматривает то меня, то Леву. Наверно, то, что между нами вчера произошло… точнее, что чуть не произошло, для всех очевидно. И мне надо как-то мириться с этим. И я попробую. Потому что мне понравилось…

Быстро принимаю душ, одеваюсь под нетерпеливые голоса девчонок за дверью. Лева до нашего выхода из дома на глаза не попадается. На пляже девчонки устраивают мне допрос.

— Да нет между нами ничего… И не было.

— Но могло бы быть…

— Если бы я так не напилась, возможно, — вздыхаю.

— А мне кажется, что если бы ты не напилась, не решилась бы, — Аленка, как всегда, зрит в корень.

— Машка, прекращай.

— Ты о чем?

— О том, что… ну сколько у тебя мужика не было? — Не отступает Милка.

— Давно. Не могу точно сказать, — опускаю глаза.

— Вот именно. Я, конечно, может и грубо сейчас скажу, — вздыхает Милка. — Но тебе нужен самец. Вот такой, как этот твой Лева. Чтобы трахал тебя до звезд в глазах. Потому что ты просто обязана испытать оргазм.

Черт, и зачем я им рассказала, что ни разу не кончала? Было давно, еще замужем была… По пьяной лавочке, конечно. Вот вообще нельзя пить!

— А знаешь, ты права…

— Значит, бери все в свои руки… в смысле, твоя жизнь в твоих руках. И тебя никто не осудит за то, что ты ищешь свое. Ты не в деревне, и личная жизнь твоя никого не касается. Маш, — берет меня за руку Милка. — Ты просто обязана быть счастливой.

Аленка подсаживается ближе и обнимает меня, а я шмыгаю носом, расчувствовавшись от таких слов. Потому что в станице все друг друга знали, и не хотелось славы гулящей девицы. А слух бы пошел, если бы я вдруг стала искать «свое» среди местных. Так я и вышла замуж девочкой. И после развода ни с кем не… в общем, не крутила романы, потому что установки, что вбивались в мозг с детства, давали о себе знать. Да и привыкла я так жить. Секс — не главное в жизни.

Так казалось до недавнего времени. Пока в мою жизнь не ворвался Лева. Нет, это я ворвалась в его, отдавив ему ногу в темном коридоре. Не суть. Мое сердце бьется, и я хочу… Хочу! Его!

— Так что, Машка, сегодня мы едем домой, а ты… — многозначительно играет бровями Милка. — Надень что-то соблазнительное и постучись в его дверь.

— Я так не могу…

— Она права, Мил, — встает на мою сторону Аленка. — Все случится и так, потому что между ними искрит.

Улыбаясь, закрываю лицо ладошками. Будь, что будет. Проблему надо решать, когда она случается, а не загоняться размышлениями о ней.

Домой возвращаемся под вечер, готовим ужин. Каждый раз, когда прохожу мимо двери Левы, немного притормаживаю. И, вроде, совершенно безобидно будет пригласить к столу. Ужин-то не наедине. Но я все равно не решаюсь.

Поздно ночью отправляю девчонок на вокзал. Они вызывают такси. А я, дождавшись сообщения о том, что они сели в электричку, ложусь спать.

22. Маша

— Добрый вечер, Мария Сергеевна, — рядом встает Макаров.

— Добрый, — провожаю маленького Матвея, что тоже в конкурсе участвует, оборачиваюсь к Дмитрию Романовичу.

— Как успехи? — Смотрит в сторону класса, где Марьяшка собирает в папку-переноску свои вещи с парты.

— Марьяша умница, — хвалю искренне. — У нее явный талант. У нее все получится, если приложить некоторые усилия.

— А у вас?

— Что? — перевожу на него взгляд. Не пойму, о чем он.

— Как дела у вас, Мария Сергеевна?

— Спасибо, хорошо, — нет, что-то тут не так. И почему он так смотрит, тоже не пойму. Словно что-то хочет спросить… — А… у вас?

— Тоже хорошо. Вот только няню никак не можем найти.

— Почему? Вроде, сейчас много всяких агентств.

— Все не то, — качает головой он. — За последний месяц три няньки сменилось. И это проблема…

— А что с ними не так?

— Ну… или слишком молодые, что является проблемой для и них, и для меня. Или слишком взрослые, со старыми взглядами на воспитание детей. Что тоже мне не подходит.

Ничего не понятно, но да ладно. Просто киваю в знак того, что услышала его.

— А Марьяна что-то говорит? Может быть, ей кто-то понравился?

— Ей нравится только один педагог, и это вы.

Зависаю, смотрю, как Марьяна идет к нам и обнимает отца. Потом обхватывает мою талию своими ручками и доверчиво прижимается щекой к моему животу, заставляя сглотнуть вязкий ком. Обнимаю в ответ, касаюсь ладонью пушистых волос малышки.

— Вот видите, — улыбаясь как-то задумчиво, говорит он.

— До завтра, Мария Сергеевна, — улыбается беззаботно Марьяша и берет отца за руку.

— Может, вас подвезти? Там льет, как из ведра.

Смотрю в окно — и, действительно. А зонта я с собой не взяла, потому что на улице было тепло и на небе ни облачка. Погода здесь очень изменчивая.

— Так что мы ждем вас у выхода, — кивает Макаров и идет по коридору, чеканя шаг. Марьяна, подпрыгивая, скачет рядом, держа его за руку. И так это выглядит мило… Сердце запинается в груди, и я спешно отворачиваюсь. Иду к шкафу за сумкой и жакетом. Закрываю кабинет на ключ и иду на выход. У дверей ждет Макаров. Марьяши рядом нет.

— Я отвел Марьяну в машину и вернулся за вами, — поясняет он мой вопросительный взгляд. Выходим на крыльцо. Раскрывает над нашими головами большой зонт и предлагает взять его за локоть. Открывает передо мной дверь. Забираюсь в теплый салон. Марьяша на заднем сиденье смотрит на планшете мультики.

Макаров садится за руль и закидывает зонт на задний коврик. Смотрит на меня опять, прожигает щеку взглядом. А по крыше хлещет ливень, стекая струйками по стеклам. Молчание затягивается. Все же оборачиваюсь.

— Куда ехать? — тихо спрашивает, оглядываясь на дочь. Та не обращает внимания. А мне становится стыдно. Вот дура… напридумывала себе что-то… Что вообще происходит с моей головой, когда Макаров появляется на радарах?

— Проезд Курортный, двадцать пять.

Едем медленно из-за пробок и молча из-за неловкости. Или это только мне неловко? Макаров вполне свободно себя чувствует. Его левая кисть расслабленно лежит на руле, а правый локоть на подлокотнике между сиденьями, отчего он как бы склонился в мою сторону.

Аромат его парфюм проникает в мой организм, как медленно отравляющий яд. Пытаюсь переключить мысли на что-то другое. И в мысли врываются воспоминания о Леве…

Обдает кипятком, потому что стыдно от такой реакции на постороннего мужчину. А Лева уже свой, можно сказать, родной…

У дома Макаров паркуется и ставит машину на ручной тормоз. Оборачивается ко мне.

— Спасибо, что довезли, — вежливо улыбаюсь и оборачиваюсь к Марьяше, упустив из вида то, что Макаров тоже склонился в мою сторону. — Марьяшка, до завтра.