Симметрия мира

– С коктейлем, который вы приняли, дорогой мой, вам могло привидеться все, что угодно. – сказал он и придвинул ко мне листок бумаги. – Вот, ознакомьтесь.

Я посмотрел на листок с таблицей и спросил:

– Что это?

– Это то, что в нашей стране может потянуть минимум на два года.– И мистер Джуанга рассказал мне о том, как его страна борется с наркотиками, какие наказания и сроки предусмотрены за употребление и распространение.

У меня засосало под ложечкой и я испытал лёгкую панику – вот так, за здорово живёшь, можно загреметь на долгий срок, за то, что не совершал.

– Бред какой-то.– Сказал я и добавил, что ему, прежде чем обвинять, надо во всём разобраться.

– Разберёмся. – Уверенно резюмировал мистер Джуанга и мы отправились в отель, где выяснилось, что моя спутница, зарегистрированная вместе со мной прошлым утром, не ночевала в гостинице. Попутно, осмотрев мои вещи и не найдя ничего предосудительного, мистер полицейский закрыл вопрос о наркотиках.

После того, как мозги его заработали в нужном направлении, мы отправились в город, где через полчаса вошли в ювелирный магазин, куда меня занесло в поисках кольца. Охранник был на месте, китаянки тоже. На наши вопросы охранник ответил, что хозяин в отъезде по делам фирмы и будет только завтра. Глядя на его невозмутимую физиономию, я всё больше убеждался в том, что именно его я видел вчера в холле гостиницы и у дворца Мердека. Понимая, что застать врасплох никого не удалось, полицейский задавал вопросы скорее для проформы: было ясно, что улик против подозреваемых нет. Джуанга, для очистки совести, заглянул в подсобные помещения, записал данные хозяина и пригласил меня на выход. На улице мистер Джуанга остановил меня и, взяв за лацкан пиджака, посоветовал возвращаться домой и там ожидать результатов расследования, сообщив заодно, что может оказаться так, что господин Раджив Шетти не имеет никакого отношения к исчезновению моей жены; а истинные причины, возможно, кроются совсем в другом. Тем не менее, не смотря ни что, будут предприняты все необходимые для розыска действия. С этими словами полицейский пошёл к машине, легко ступая по горячему тротуару, с видом человека решившего трудную задачу. Я смотрел ему вслед, понимая, что ничего «предпринимать» мистер не будет и полагаться на скорый результат бессмысленно.

В отеле, окончательно утвердившись в этой мысли, я позвонил человеку, достаточно известному мне и широким кругам города. Этим человеком был Эмил Стоянов, давнишний мой приятель и сокурсник по институту, где он постигал премудрости искусства ещё во времена Советского Союза. После учёбы судьба развела нас на долгие годы и только через пятнадцать лет снова свела на Венецианском биенале, где мы оба участвовали с проектами, как дизайнеры. Встретившись со мной в своём офисе, он выслушал меня качая своей густой, теперь, заметно, седой гривой, потом осушив свой бокал виски, сказал:

– Тебе нужен детектив.

Я вопрошающе смотрел на него и Эмил в нескольких словах обрисовалй своё видение ситуации, из которой следовало, что Кахайю умыкнули не по ошибке, а заранее спланировав похищение и опоив нас какой-то дрянью. Следы, скорее всего уничтожены, а девушка спрятана в надёжном месте. И чтобы найти это место, нужен детектив.

– И у тебя есть детектив..– подсказал я, чтобы придать завершённую форму его мыслям.

– Нет. – Ответил Эмил.– Но у меня есть племянник-лоботряс. Он умён – шельма, и я уверен, что он справится – тем более, что любит совать свой нос в чужие дела.

Похоже, другого варианта не было, я развёл руками и выделил денег. Племянник, которого звали Алан, рьяно взялся за дело и я удивился тому обстоятельству, как профессионально он вёл слежку, не уступая своему знаменитому тёзке, по фамилии Пинкертон. За три дня он узнал, где живёт хозяин магазина, какая у него машина, на каком причале стоит его яхта, сколько у него слуг и охраны. За небольшие деньги этот доморощенный детектив подкупил служанку, которая убиралась в доме и она многое рассказала о привычках и характере хозяина. Выяснилось, что господин Раджив, очень любит лошадей и молодых девушек. Часто уезжает в Шри Ланка. Что там делает ей не известно, но Кумар, сопровождающий его в поездках, как-то проговорился про «Сад желаний» в поместье Раджива на острове и о том, что «это рай на земле». Кумар жил рядом с поместьем, в рыбацкой деревне вместе с сестрой, и был взят в услужение к Радживу. Найти подход к Кумару, нашему детективу не удалось – деньги и женщины не интересовали рыбака, и судя по странностям в поведении, выходило, что тот подумывает о смене пола. Другими словами – Кумар давно ощущал себя девушкой. Рассказывая это, племянник искренне недоумевал, как этот бородатый бугай, с бычьей шеей и огромными ступнями, превратится в хрупкую девушку с атласной кожей и лёгкой походкой. Из всего сказанного вытекало следующее: если Кахайю вывезли из города и страны, то искать её нужно на Шри Ланка, в поместье Раджива, для этого надо каким то образом вынудить ювелира отправиться на остров и, тем самым, указать нам дорогу до «Сада желаний». Судя по распорядку дня Раджива, он вёл рутинную жизнь торговца, выставляя, может быть, вполне умышленно, все свои действия и передвижения напоказ, тем самым как бы говоря, что скрывать ему нечего. Алан подтвердил моё предположение, сказав, что это, как раз и является косвенной уликой причастности к похищению. Но как вынудить Раджива сделать ошибку? Эмил предложил ждать удобного случая, ведь, в конце-концов, ювелир потеряет осторожность и выдаст себя. Идея, сама по себе была хороша, но у меня не было времени ждать. Я понимал, что каждый лишний день для Кахайи, был полон страха и отчаяния. Время проходило, не давая нам никаких зацепок и мы не продвигались ни на шаг в своих поисках. Я несколько раз связывался с мистером Джуангой в надежде узнать хоть какие-то новости, но в ответ слышал одно и тоже: фотографии разосланы по всем полицейским участкам, данные о девушке занесены в базу Интерпола. Ждите.

В конце-концов наш «Пинкертон» подловил Кумара на крючок и тот клюнул на информацию о том, что недавно по побережью на юге Шри Ланки прошёл сильнейший тайфун и натворил много бед. Человек, сообщивший ему эту новость и, как бы случайно встреченный им на рынке, был нанят Аланом в припортовой бильярдной и часто посещал Шри Ланку, так что ему не составило труда описать часть побережья, перечислив около дюжины поселений и деревушек. Кумар рассеяно слушавший названия мест, которых мало заинтересовали его внимание, как показалось лазутчику, напрягся, когда он упомянул городок Хиккадува, расположенный в ста километрах южнее Коломбо. Эта реакция подсказала Алану, где искать, и очертив на карте круг в десяток километров, он выписал все известные поместья в округе. Их оказалось немного: две усадьбы находились в джунглях, четыре на берегу и ещё одна в горах. Исходя из этого было решено начать поиски. Я должен был отправиться на Шри Ланку, а наш «Пинкертон» продолжить слежку за своими подопечными и держать со мной связь.

Глава 4

Моё прибытие в Коломбо ознаменовалось внезапно налетевшим тайфуном – видно слова сказанные с целью обмана, имеют вредную особенность сбываться. От аэропорта до города я добрался на тук-туке, мопеде с ящиком от холодильника. Водила этого мутанта привёз меня прямо к дорожной инспекции и пожелал удачи в моих начинаниях. Чтобы купить местные права и арендовать малолитражку, мне пришлось затратить пять часов и уйму нервов, я проклял душный офис и ползающих по нему неторопливых, как здешняя жизнь, чиновников, с движениями ленивцев и реакцией имбецилов. Получив, наконец, права и ключи, я пошёл на стоянку, где находились машины прокатной компании «Еврокар». Маленькая «Тойота» мне сразу понравилась. Беленькая и чистенькая, она обещала прохладу салона и комфортную езду. Через четверть часа, выехав из Коломбо, я отправился на юг в сторону Хиккадувы.

Участники дорожного движения в этой стране, похоже, имели весьма отдалённое представление о правилах этого движения и мне приходилось периодически уворачиваться от выскакивающих на «встречку» сумасшедших автобусов, байкеров, а так же людей, обезьян и домашней птицы. Дорога вилась среди холмов и небольших гор, засаженных плантациями чая, корицы, кардамона и другими пряностями, которыми так богат остров. С древних времён, сюда на «райский остов», как называли его мореплаватели Птоломей и Марко Поло, первыми протоптавшими дорогу к этому чуду, стекались дороги всех европейских купцов, торгующих заморскими приправами. Цейлон поставлял в Европу экзотику и новые вкусы, стоившие больших денег. За обладание островом долгие годы бились Голландия и Англия – в результате от голландцев остался форт на юге острова, а от англичан маяк. Из Коломбо я пролетел, не останавливаясь, поселения Ваддува, Берувелла, на подъезде к Индурува переехал змею, которых, как мне сказали, великое множество на острове, затем увидел вживую слона и его погонщика, смуглого, худого, как старая обезьяна-капуцин, индуса. Тот шёл босой по пыльной обочине, закутанный в красное полотнище и, увидев, проезжавшую «Тойоту», сделал мне знак «Виктория», чем немало удивил и озадачил меня. Но, в конце-концов, это был хороший знак и оставшуюся дорогу до Хиккадува я проделал в приподнятом настроении.

В посёлке я нашёл приличный гест хаус, где за умеренную плату смешался с бодрыми массами туристов. Мне было необходимо осмотреться и навести справки. Наше подобие гостиницы населяли немцы, англичане, отдыхающие скромно, без фантазий и русские, которые проводили время, как всегда, с веселой выдумкой, граничащей с международными осложнениями. Уже вечером, в день моего приезда, я стал свидетелем одной из шуток, устроенных ребятами из Сургута, сурового северного города Сибири. Как они пояснили австрийскому почтальону, имевшему несчастье сэкономить денег и поселиться в гест хаусе – Сибирь это отдельная страна на востоке России, где много снега и нефти, которую они, как раз и добывают. Они показывали наглядно, как качается нефть, на примере трёхлитровой бутыли водки с насосом, привезённой из Сургута в ручной клади под видом газировки, для чего была переклеена соответствующая этикетка. Австриец никак не хотел выпивать и вяло отбивался, но ребята могли уговорить кого угодно. Они предлагали выпить и мне. Я решительно отказался, прикинувшись больным, а так же утаил, что по происхождению я – русский. Вполне возможно, что в другое время, опрокинув с ними стакан другой и, впустив в душу отраву ностальгии, я бы отправился с этими ребятами в вечер воспоминаний и мы бы просидели до утра, уважая друг друга и вспоминая о лучших временах. Увы, в моей теперешней ситуации, это не представлялось осуществимым. Эти трое были симпатичны мне и представляли ту же популяцию, что и я, но все мои мысли были заняты другим – мне нужна была информация.

На трассе, что протянулась в центре посёлка находилось множество лавочек, кафе и магазинов, куда я отправился на следующий день потолкаться под видом туриста и разузнать об интересующих меня местах на побережье. В Хиккадуве хорошо развита инфраструктура и сарафанное радио – в первом же баре, мне налили местного красного рома «Калипсо» и рассказали о последних новостях. Ром, на удивление, был превосходен. Бармен, высокий, стройный тамил, поведал, что тростник растёт на острове так же хорошо и в верх, как на Кубе и Ямайке, только ром здесь отличается рецептурой и вкусом: скажем Арак выдерживается на соке цветков кокосовых пальм. В Рокленде, где производят Арак, на заводе стоят огромные дубовые бочки, в которых напиток находится от двух до десяти лет. Я попробовал стаканчик Арака с привкусом кокосового сока и нотками корицы. Бармен рассказал о большом наплыве туристов, в основном любителей снорлинга и сёрфинга, но, отнюдь, не хорошей выпивки. Правда, один раз зашли шумные и уже разогретые русские парни, которых не смущала высокая цена напитков, они посмотрели футбол, хорошо выпили и научили его некоторым словам, которые они кричали во время матча «Россия – Андорра». Бармен с довольным видом, коряво и с трудом выговорил несколько матерных фраз и широко улыбнулся, блеснув ослепительно-белыми зубами. Я улыбнулся в ответ и спросил у него, что за люди живут в городке, кто они и чем зарабатывают на жизнь. Похоже это была его любимая тема. Как всякий бармен, тамил считал себя знатоком человеческих душ. Истории клиентов, рассказанные ему за время работы, распирали его мозг и требовали выхода в ненавязчивой, поучительной форме повествования и теперь он имел возможность, со знанием дела, дать свои рекомендации и советы свободным ушам случайного собеседника. Он перечислил все группы людей, от бродяг и местных алкашей: «безобидных, но портящих своими лохмотьями и пропитыми рожами пасторальные виды острова», до владельцев фешенебельных вилл и поместий, расположенных на побережье, среди которых были: богатые европейцы, индусы, чайный барон и несколько местных, владеющих небольшими усадьбами. Так же бармен сообщил, что жители рыбацких деревень каждое утро привозят на рынок утренний улов и, при желании, я бы мог завтра купить тунца, которого они тут же приготовят в фольге с лаймом и карри. Очень вкусно. Я осторожно вернулся к владельцам поместий. По словам стройного тамила с белозубой улыбкой и знанием русской ненормативной лексики, если ехать дальше на юг, к Галле, в четырёх километрах на побережье находится небольшая усадьба его хорошего друга, хозяина всех заправок от Коломбо до Хиккадува, а сразу за ней большое поместье голландца, предки которого жили здесь с незапамятных времён, сразу на восток, в джунглях, владения испанца, живущего постоянно в Европе и приезжающего сюда два-три раза в год. Словоохотливый бармен пустился в рассуждения о том, что иностранцы скоро скупят весь остров, а местным останется только рыбная ловля и тяжёлая работа на плантациях. Слушая его сносный английский, я постепенно вникал в тонкости жизни побережья. Островитянин был доволен – ещё никогда иностранец не слушал его с таким вниманием, как я. Он пел соловьём, рассказывая всё новые подробности и сплетни о том, что хозяин усадьбы рядом с посёлком связан с криминалом и вовсю занимается контрабандой. Что у него, кроме рыбацких лодок, которые он сдаёт желающим порыбачить, есть два больших катера, способных уйти от любой погони. Мне стало хорошо от выпитого рома, но способность концентрировать внимание я не утратил и мгновенно протрезвел, когда бармен, среди диковин и достопримечательностей Хиккадува, упомянул рыбацкую деревню, в которой, из-за гендерного сбоя, почти всё мужское население причисляет себя к противоположному полу. Несчастные женщины вымирающей деревни пустились во все тяжкие и разбрелись по острову в поисках настоящих мужиков. Я спросил, где находится деревня. Бармен ответил, что удивительная деревня находится в шести километрах на север и переключился на описание буддийского храма в центре озера недалеко от Хиккадува, но я уже не слушал его.

Информация владеет миром, но мне было достаточно её части. То, что я узнал сузило мои поиски до минимума и теперь оставалось только протянуть ниточку от деревни до поместья Раджива, но после выпитого, меня хватило только на то, чтобы вернуться в гест хаус с бутылкой «Калисто» в качестве сувенира. Градус, бродивший во мне, направил меня, как путеводная звезда, к беседке, где мои непутёвые соотечественники пели песню «Жеки» про рюмку водки на столе. Я не знал слов, но так затянул припев, что нефтяники сразу умолкли и уставились на меня, как Зита на Гиту, признав в той родственницу. Когда они пришли в себя, я представился и предложил распить бутылочку «Калисто», чем вызвал одобрение и живейший интерес к напитку и моей особе. Мы разговорились: ребята рассказали мне, что происходит в стране, как постепенно она вылазит из задницы, про войну и бардак в армии. Они сыпали словами, которых я давно не слышал и, в силу своей удалённости от русскоязычного населения, не употреблял последние двадцать лет. Слова эти сейчас не резали слух, даже наоборот – я ржал над непристойными шуточками и двусмысленными анекдотами. Через полчаса мы уже были друзьями и пили на брудершафт, они знали всё о моей несчастной жизни и жалели меня, размазывая пьяные слёзы по небритым щекам.