Симода (др. изд.)

Вася это понял, но отступать не стал:

– Ну, ты не выдай! Ведь мы друзья... Не будь худой.

– Нет, Яся, худа нет, – отвечал обиженно Иосида.

Он тоже слыхал, что в деревне говорят, будто русские уезжают совсем и бросают работу.

Вася опять получил от Янки кувшинчик сакэ.

Вместе с матросом Иосида явился в семью Пьющего Воду. За чашечкой хмельного тот добросовестно все перевел.

– Яся, – говорила японка, – ты от нас никуда не уедешь. Ты никогда от нас не уедешь, Яся.

Васька испугался. В ее речи слышалось что-то пророческое.

– Как это не уеду? Переведи ей, что я военный матрос и присягу приносил.

– Нет, Яся, не шути, как все моряки, – отвечала Оки. – Это известно, все моряки как ветер моря.

– Я обязательно уеду! – воскликнул Вася. – А знаешь, – обратился он к шпиону, – не все живут так, как я. Другие нашли себе богатеньких.

– Матросы? – живо спросил Иосида.

– Нет... Мецке, который с нами ехал. Вот он, говорят, хорошо тут устроился.

– А-а! – разочарованно молвил японец. – Вот на него сыплется благодать!

Оки заплакала. Она говорила сквозь слезы. Оказалось, что она ходила к ворожейке, та гадала ночью, зажгла красную свечу, и водила пальцем по столбцам огромной книги, и сказала Оки, что ее возлюбленный никуда и никогда не уедет из Хэда.

– Она, может, думала, что у тебя здешний. А ты сказала бы, что я морской человек из России. Как же я могу не уехать? Это дезертирство. Я на это никогда не пойду, как бы ни любил.

Японка не ответила. Она действительно не сказала гадалке, кто он. Но ведь это неважно, кого любишь, важно, что любишь. Было бы стыдно говорить об иностранце. Оки задумалась. Она неспроста пошла ворожить. Она тоже слыхала, что моряки скоро бросят работу и уедут воевать с американцами и что вся Япония па это надеется, хотя и угодничает перед Америкой.

Слухи эти дошли из города Симода, – может быть, опять торгаши, или бродячие цирюльники, или мелкие ремесленники привезли новости. Русские пойдут в Симода и там будут сражаться с американцами.

Вася знал, что шляются разные бродяги. Но сегодня из Симода действительно какие-то гонцы явились к адмиралу. Евфимий Васильевич туда собирается, но слух о десанте против американцев не подтверждался.

– Яся, ты не уедешь от нас, – твердила влюбленная девушка.

Иосида захмелел и стал пояснять, что сегодня он сам хочет остаться ночевать здесь с маленькой сестрой Оки, а Яся должен идти в лагерь, матросам не велено шляться, это сказал капитан. Если Яся не послушается, то Иосида донесет капитану.

Васька затрясся, как в лихорадке, чувствуя, что вся его доброта понята как самое грязное и негодное преступление, но терпеливо молчал.

– Донесу! – осклабился Иосида и захихикал.

Матрос вывел Иосида из лачуги и затворил дверь, уговорил его идти домой. Через некоторое время дверь распахнулась, Иосида явился на пороге, схватившись за косяк, он в бешеной ярости смотрел на Василия.

Матрос с разлета толчком плеча выбил его наружу. Тощий Иосида упал как мертвый.

– Не душу ли отдал? – озаботился Вася.

Он вышел за порог и нагнулся. Тут-то Иосида вскочил и кинулся на Ваську. Он ударил матроса всем своим тщедушным и узким телом, как железом, и обернулся при этом винтом, как бы норовя разбить его на куски.

Удара такой силы матрос не ждал и, отлетев, ударился спиной о стену лачуги и лишь поэтому устоял на ногах.

Иосида оказался упрямым и непобедимым драчуном, он, как кошка, кидался на матроса, норовил бить его по глазам, под ложечку и между ног. Но Васька оказался сильней и опять, ухватив его за шею, сжал ее и, не зная, что тут делать, кинул Иосида с уступа в море.

– Плавать не могу... Помоги, – взмолился Иосида, барахтаясь в воде под обрывом.

– А доносить не будешь?

– Не буду.

Под скалой было глубоко. Вода холодная. Матрос ухватил Иосида и вытащил его на отмель. В воздухе еще холоднее.

– Мы только пошутили, – сказал мокрый японец.

– Ну, ты иди домой. Мне больше толмача не требуется. Я пошел сушиться.

– Ты тоже уйди. Здесь не сушись. Если не уйдешь, то я должен донести.

– Сволочь, – ответил Вася, – ты не товарищ. Женщины у вас хорошие и честные, и на них все держится. А ты сам бесстыжий кровопийца и предатель. Начнется война, и тебя никто щадить за эти зверства не будет. Неужели же вас вовремя нельзя отучить?

Вышел Пьющий Воду и, улыбаясь, погладил Иосида по спине, и того сразу свела судорога. Он упал на землю и стал корчиться. Пьющий Воду засуетился притворно, но не помогал.

– Это ты меня так искалечил... – бормотал Иосида.

– Нет, я тебя и не трогал, это ветер тебе в спину подул, – ласково отвечал хозяин.

– Это у тебя от холодной воды, – сказал Вася. – Я тебя вовремя вытащил... Я и сам едва вылез.

Иосида с трудом пришел в себя. Рубаху его сушили в лачуге.

– «Каму щастье, каму нету...» – запел Иосида по-русски, уходя в темноту по тропе над морем.

Пьющий Воду позвал Василия куда-то. Взял фонарь и зажег слабый светильничек.

– Покажу сокровище! – говорил японец.

Под скалой выбоина, и японец достал оттуда длинный шест с хорошо отточенным железным крюком па конце и с секирой.

– Ты не думай, что мы бедные! У нас это сокровище хранится. Это очень удобная вещь. Это для восстания, когда будем убивать Ота и Ябадоо. Можно крюком схватить их за морду или за зад...

– А-а! – кое-что начал соображать Васька. Но его уже ничем больше нельзя удивить сегодня.

– А князя из Нумадзу мы зажарим живьем, – продолжал пьяный японец. – Князя! – Пьющий Воду захихикал от восторга. – Если пойдешь убивать американцев в Симода, то можешь взять у меня это сокровище. Очень удобная вещь. Возьми ее, если надо, Яся!