«Симпсоны» как философия

Гомер — не добродетельный человек. Он демонстрирует свою порочность, когда дело касается пристрастия к еде и выпивке. Что касается других сфер жизни, он колеблется между воздержностью и невоздержностью. Разумеется, это означает, что предложенная Аристотелем классификация типов характеров слишком абстрактна, нереалистична или упрощенна, ведь она носит логический характер, не представляя собой описание всех существующих типов людей. Гомер проявляет разные типы характеров в разных областях жизнедеятельности.

Вывод: как важно быть Гомером

В начале этого эссе утверждалось, что в Гомере Симпсоне есть что-то восхитительное в моральном отношении. Но как это возможно, если Гомер не добродетелен? Ведь если нравственным образцом может быть только добродетельный человек, а Гомер таковым не является, то утверждение, что его моральный облик очаровывает, кажется явно ложным. Более того, даже если мы не считаем Гомера злонамеренным и учитываем его неспособность (по крайней мере, в основном) контролировать процесс формирования своего характера, этих факторов недостаточно, чтобы признать его моральное обаяние. Чтобы придать моему высказыванию правдоподобность, необходимо указать еще на что-то, причем этим «что-то» не может быть тот факт, что Гомер иногда поступает верно, поскольку утверждение касается его самого, его характера, а не подмножества его действий.

В эпизоде Scenes from the Class Struggle in Springfield [142] Мардж понимает, что ошибалась, пытаясь переделать домашних по образцу элитарного общественного круга, в который она недавно вступила. Принимая членов своей семьи такими, каковы они есть, Мардж перечисляет их симпатичные качества (она, впрочем, не смогла припомнить, что ей нравится в Барте). Качество Гомера, которое она называет, — непосредственность [25] . Именно оно, истолкованное достаточно широко, поможет объяснить, чем именно Гомер нравственно привлекателен.

25

In-your-face humanity (англ.).

Это качество не просто объемлет черты характера, позволяющие Гомеру делать на людях то, чего многие из нас (в той или иной степени) постеснялись бы (например, срыгивать, пускать газы, чесать зад, объедаться до отвала и упиваться до потери чувств). Если бы дело ограничивалось этим, Гомер оставался бы простым хамом. Но оно включает также свойственную Гомеру любовь к жизни и умение наслаждаться ею в самых простых вещах. При этом он практически не обращает внимания на то, что думают окружающие. Гомеру, в общем, нет дела до этикета или чужого мнения. Он стремится наслаждаться жизнью (как он ее понимает) на полную катушку. Это жизнелюбие Гомера стихийно; он, возможно, даже не сознает его, однако оно проявляется в его действиях, установках, в беззлобном и бесхитростном (быть может, даже инфантильном) поведении. Действительно, проявления жизнелюбия Гомера можно наблюдать в большинстве приведенных в этом эссе примеров. Если мы учтем тот факт, что Гомер — представитель «верхушки нижнего слоя среднего класса», работающий на промышленном предприятии под гнетом тирании безжалостного капиталиста, а также то, что Гомер живет в Спрингфилде — городе, где немудрено усомниться в ценности жизни, — то получим человека, в котором есть много обаятельного. Данное качество (давайте называть его «любовь к жизни», памятуя, как описал его Нед Фландерс — «пьянящая жажда жизни», Viva Ned Flanders [213]), объясняющее, чем нас восхищает Гомер, само по себе не является добродетелью. Дело не в том, что его нет в списке Аристотеля, а в том, что, как всем известно, без должного контроля такое качество может оказаться опасным как для окружающих, так и для самого носителя (что, как мне кажется, имеет место в случае Гомера). Подобно честолюбию, оно является позитивной, достойной восхищения чертой, и если человек не злоупотребляет им, оно улучшает качество его жизни, делая ее более приятной. Одновременно окружающие начинают предпочитать общество такого человека, и не только из-за желания «заразиться» этим чувством, но и просто потому, что находиться рядом с таким человеком приятно. Если качества, способствующие счастью человека и его общему благополучию, можно справедливо назвать моральными, тогда любовь к жизни вполне подпадает под это определение, при том условии, что оно контролируется и применяется с рассудительностью. В случае Гомера данное качество не сдерживается разумом и отличается особенностями, делающими обладание им опасным. Но мы все же восхищаемся Гомером за то, что в нем такое качество, сохраненное вопреки всем неблагоприятным условиям, есть [26] .

26

Среди неблагоприятных условий: скромное умственное развитие и финансовое положение, а также спрингфилдское окружение. Мы также должны помнить, что можем восхищаться характером Гомера в силу других причин. Самая очевидная — он очень смешной. Кроме того, мы можем быть благодарны ему за то, что обнаруживаем в нем в гипертрофированном виде собственные наклонности.

Кроме того, данное качество, будучи у Гомера необузданным, заставляет его прямо, без обиняков заявлять о своих желаниях. Там, где другие плетут интриги и хитрят, надевая маски социальных конформистов, Гомер открыто, честно и даже грубо дает понять, кто он такой, чего хочет и что думает о других. Ему известна собственная ограниченность, он по-своему любит свою семью и не способен скрывать свои чувства.

Я не хочу, чтобы меня неправильно поняли. Я не утверждаю, что Гомер достоин восхищения, а лишь говорю, что у него есть восхитительное качество. Есть соблазн принять последнее за первое, что объясняется следующим. Во-первых, хотя Гомер не добродетелен, он все же не злобен и не порочен (за исключением того, что касается его телесных страстей). Во-вторых, тот факт, что Гомер любит жизнь, несмотря на скромные финансовые возможности и то обстоятельство, что он рос и живет в Спрингфилде (что не улучшает качество его жизни), может склонить нас к мысли, что он достоин восхищения уже в силу умения сохранить любовь к жизни вопреки всем трудностям. Но такому соблазну поддаваться нельзя по трем причинам.

Во-первых, как уже подчеркивалось выше, свойственная Гомеру любовь к жизни не контролируется разумом, а это может делать ее опасной. Во-вторых, если кто-то наслаждается своей жизнью — это еще не значит, что она насыщенна. Представьте себе человека, который только и делает, что считает травинки или собирает пробки от бутылок и при этом совершенно счастлив, но неспособен к достижению более значимых целей. Независимо от того, насколько счастлив этот человек и в какой мере он наслаждается своей жизнью, мы не рискнем сказать, что он проживает ее хорошо. Опираясь на приведенные выше примеры, можно сказать, что Гомер явно способен вести лучшую жизнь. В-третьих, есть и логическая причина: обладание великолепным качеством еще не делает человека достойным восхищения. Преступники часто проявляют храбрость в опасной ситуации, и хотя данное качество достойно восхищения, мы обычно не восторгаемся преступниками. Именно поэтому о жестоком человеке иногда говорят: «По крайней мере, он последователен», тем самым, признавая, с одной стороны, что последовательность — это достойное восхищения качество, а с другой — что само по себе оно не делает его обладателя выдающейся личностью.

Кроме того, достаточно немного подумать, чтобы понять: Гомер вообще недостоин восхищения как личность. Он не добродетелен, и один этот факт ставит крест на любой серьезной попытке оценить Гомера в целом как замечательного человека. Тем не менее иногда недобродетельных людей все же считают достойными восхищения, если они как-то компенсируют недостаток добродетели (скажем, создавая произведения искусства). В качестве примера традиционно приводят художника Гогена, который бросил на произвол судьбы семью и отправился на Таити писать картины. Но такие смягчающие обстоятельства не обнаруживаются у Гомера. Разве он подарил миру нечто нетленное, что могло бы компенсировать недостаток добродетели и заслужить право называться «восхитительным»?

И все же его любовь к жизни — это замечательное качество. Такой вывод нетривиален, поскольку многие и многие не усматривают в Гомере ничего, кроме шутовства и распущенности. Более того, в наш век политкорректности, ритуальной вежливости, нежелания судить других, одержимости заботой о физическом здоровье и пессимизма касательно того, что считать хорошим и приятным, его любовь к жизни кажется особенно важной. В такие времена Гомер Симпсон, приклеивший к бамперу своей машины надпись «Холостой и нахальный», насмехается над такими «истинами», чем и выделяется. Он неполиткорректен, с радостью судит других и уж точно не беспокоится о своем здоровье. Эти качества не делают Гомера замечательной личностью, но заставляют нас признать за ним кое-что достойное восхищения и, что еще важнее, заставляют скучать по нему и другим Гомерам Симпсонам этого мира.

2. Лиза и американский антиинтеллектуализм Эон Скобл

Отношение американского общества к понятию «интеллектуал» характеризуется то любовью, то ненавистью. С одной стороны, наблюдается уважение к профессорам или ученым, с другой — презрение к «башням из слоновой кости», в которых обитают «книжные черви», прохладное отношение к умным или образованным людям. Республиканские идеалы отцов-основателей требуют просвещения граждан, однако даже сегодня сколько-нибудь сложный анализ политических тем предается осуждению как «элитизм». Все уважают историков, однако их взглядами могут пренебрегать на том основании, что они «не более верны», чем мнение «простого трудящегося». Комментаторы-популисты и политики часто эксплуатируют это неприятие экспертов. Например, кандидат на выборах может критиковать своего оппонента, называя его «интеллектуальным элитистом», при этом сам он является, в сущности, продуктом сходной образовательной среды или полагается на советников, получивших престижное образование.

Примерно так же работники больницы могут консультироваться у специалиста по этике биологических исследований, а могут и отвергнуть коллективное мнение таких специалистов, указав на то, что биоэтика — наука слишком абстрактная и слабо связанная с реальной медицинской практикой. В самом деле, кажется, что большинство людей не прочь подкрепить свои позиции ссылкой на авторитет, но если такового не находится, то они обращаются к широкой общественности. Например, я могу добавить вескости своим аргументам, процитировав эксперта, который со мной согласен, но если эксперт считает иначе, я могу отмахнуться от него со словами «Да что он понимает!» или «Я вправе иметь свое мнение». Как это ни странно, антиинтеллектуализм все сильнее проявляют сами интеллектуалы. Так, в последнее время во многих университетах и студенты, и профессорско-преподавательский состав стали уделять гуманитарным наукам гораздо меньше внимания. Основной акцент делается на развитии программ профессиональной подготовки, на «актуальности», в то время как традиционные гуманитарные предметы считаются роскошью или неким довеском, а не обязательной составляющей образования, получаемого в колледже. В лучшем случае они рассматриваются как средства развития «универсальных навыков», таких как владение литературным языком или критическое мышление.

Похоже, идет процесс, напоминающий движение маятника: в 1950-х и начале 1960-х ученые пользовались огромным уважением, поскольку страна соревновалась с Советским Союзом в исследовании космоса. Сегодня кажется, что маятник изменил направление движения, и Zeitgeist [27] требует считать все мнения равно справедливыми. Вместе с тем людей все еще интересует, что думают так называемые эксперты. На эту двойственность указывает даже беглый обзор телевизионных ток-шоу или писем читателей в газеты. На ток-шоу приглашают специалиста, поскольку, надо полагать, людям интересно ознакомиться с его мнением или анализом ситуации. Однако участники дискуссии или представители аудитории, несогласные с точкой зрения эксперта, часто утверждают, что их собственное мнение, их видение проблемы не менее значимо. В газете может существовать колонка аналитика, который изучает ситуацию и осведомлен о ней лучше среднестатистического человека, однако письма читателей часто опираются на подразумеваемое (или даже открыто высказываемое) утверждение, что «на самом деле никто ничего не знает» или «все дело в точке зрения, так что мое мнение правомерно». Это последнее основание особенно коварно: если бы все обстояло так, то из этого следовало бы, что мой взгляд столь же значим, как и взгляд эксперта, и вообще не размывалось бы такое понятие, как компетентность.

27

Дух времени (нем.).