Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

В походе с Савинковым корреспондентом английской газеты «Таймс» двигался небезызвестный бывший английский резидент в Петрограде Поль Дюкс, а в колоннах находился другой английский шпион — Сидней Рейли. На первых порах армии Булак-Балаховича и Пермикина имели ощутимый успех.

Красноармейские части, бросая вооружение и боеприпасы, бессистемно отступали в направлении Минска. Противником были заняты Проскуров, Мозырь, Каменец-Каширский и ряд других населенных пунктов Белоруссии и Украины. На захваченной территории был установлен режим кровавого террора. Еврейские погромы, расстрелы ни в чем неповинных людей, разгромленные селения, стон и плач изнасилованных женщин — вот что принесли с собой балаховцы на «освобожденные» земли. Только в небольшом местечке Хайники Гомельской губернии балаховцы убили 150 евреев. Население, пережившее всевозможные режимы, в том числе и немецких оккупантов, с особым ужасом и ненавистью долго вспоминало «народно-добровольческую» армию Булак-Балаховича. Местные жители словом «балаховец» пугали малолетних детей.

Позором покрыл себя «революционер и демократ» Савинков, который не только побратался в походе с балаховцами, но и пытался на страницах своей газеты «За Свободу» опровергать все факты убийств и грабежей, учиненных балаховцами. Когда слух о еврейских погромах дошел до Варшавы и Парижа, Савинков в ряде статей писал, что ничего подобного в его армии не происходит, войска доблестно сражаются с большевиками и все эти слухи есть злобные наветы большевистской пропаганды. В то время, когда он отправлял свой очередной репортаж о «доблестных» бойцах Булак-Балаховича, его солдаты в Мозыре сняли с богатого еврея шубу и вместе с другими награбленными подарками преподнесли ее «борцу за демократию». В этой шубе Савинков потом щеголял в Париже [21] .

21

ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 17. Л. 166–186.

В один из дождливых ноябрьских дней в Мозырь из Винницы на телегах прибыли полупьяные «белорусские министры» и тут же попросили у Савинкова денег. Он им отказал, тогда они пригласили Булак-Балаховича и долго с ним о чем-то беседовали. На следующий день генерал сообщил Савинкову, что «белорусский народ в лице министров предлагает стать ему начальником Белорусского государства».

Перед походом Савинков имел встречу с Пилсудским и заявил маршалу, что Булак-Балахович в случае взятия Минска может объявить себя руководителем Белоруссии. Пилсудский улыбнулся и ответил, что в «таком случае он выкинет его из Польши». О разговоре с Пилсудским Савинков рассказал Булак-Балаховичу. Тот быстро успокоился и больше о предложении «белорусских министров» не вспоминал.

Да и Минск балаховцы не взяли. Вскоре бандитские формирования были окружены конницей Г.И. Котовского и красноармейскими частями 4-й и 16-й армий. Неся большие потери, они вырвались из окружения и с тяжелыми боями ушли в Польшу, где по решению польского правительства были интернированы.

Необходимо отметить, что в это время на территории Польши находилось большое количество военнопленных красноармейцев. Второй отдел Генштаба Польши сообщал Французской военной миссии в Варшаве 14 ноября 1920 г., что на польской территории для советских военнопленных было создано шесть лагерей.

В лагере № 1, расположенном в Сщалько, содержались коммунисты и пленные командиры Красной армии. В нем насчитывалось 16 700 человек. В лагере № 2 в Вадовице содержалось 3000 пленных красноармейцев, а лагерь № 3, расположенный в Ланцуте, был пуст, пленных в нем не было. По-видимому, он был создан на случай массового пленения советских войск, но так и остался неиспользованным. В лагере № 4 в Пугулинце содержались 1000 пленных бойцов Красной армии. В лагере № 5 в Шипиорне близ города Калиша советских военнопленных не было, в нем располагалась интернированная армия генерала Б.С. Пермикина. В лагере № 6, который находился в местечке Зухуля (Померания), насчитывалось 3700 советских военнопленных, а в лагере, не имевшем номера, расположенном в местечке Дабе близ Кракова, содержалось 3600 человек.

Советские военнопленные использовались польскими властями на особо тяжелых работах как в сельских местностях, так и в городах. Всего было создано 90 таких рабочих отрядов, в которых насчитывалось 35 тысяч советских военнопленных. Кроме того, в ставке главнокомандующего польскими войсками в качестве денщиков и рабочих в прифронтовой зоне использовались почти 3000 советских военнопленных.

Общее количество пленных красноармейцев в Польше составляло около 78 000 [22] . Судьба их трагична. Большинство из них умерло от голода и издевательств в лагерях. Цифры эти до сих пор скрываются польским правительством.

22

ЦА ФСБ России. Д. ПФ-9489. Т. 3. Л. 271.

Эти люди оказались второсортны, необходимо было в первую очередь оказать помощь бандам Булак-Балаховича.

После неудавшегося похода Савинков возглавил «Русский эвакуационный комитет», который стал заниматься оказанием материальной помощи интернированным в Польше 20 тысячам солдат и офицеров русской армии.

2 декабря 1920 г. Савинков обратился к генералу П.Н. Врангелю с просьбой выделить необходимые средства в размере 5 миллионов французских франков, для того чтобы сохранить живую силу 3-й армии генерала Пермикина. В это время в составе армии насчитывалось до 10 000 штыков и шашек (свыше 4000 казаков), которые были разоружены на территории Польши.

Эта армия действовала на левом фланге украинцев, прикрывая их отступление, и, по мнению Савинкова, показала полную боеспособность и доблесть. В упорных боях потеряла до 25 процентов личного состава. Первоначальным ее намерением было пробиться на юг, на соединение с Врангелем.

В таком же положении находилась и армия генерала Балаховича. Недостаток средств не позволял полякам взять на себя содержание на солдатском пайке и уплату жалованья всем офицерам и добровольцам, ввиду этого армиям генералов Пермикина и Балаховича грозило интернирование, что должно было повлечь утрату ими боеспособности [23] .

23

ЦА ФСБ России. Ф. 1. Оп. 5. Д. 273. Л. 1.

4 декабря 1920 г. с просьбой о получении материальных средств для содержания белогвардейских войск, интернированных польскими властями, Савинков обращается к Н.В. Чайковскому: «Русская народная добровольческая армия генерала Булак-Балаховича, взяв Мозырь, Речицу и достигнув Гомеля, вынуждена была отступить и за исключением около 1000 человек, не пожелавших сдать оружие и действующих ныне за большевистским фронтом в целях организации крестьянских восстаний, тоже ныне разоружена поляками.

Всего польскую границу перешло до 20 000 русских офицеров и солдат.

Польское правительство в принципе признало возможным конфинирование [24] членов обеих русских армий. Однако фактически только 5000 человек могут быть им конфинированы ввиду крайне тяжелого финансового и продовольственного положения Польши, остальные же имеют быть интернированными в концентрационных лагерях.

Такое интернирование вызовет неизбежно заболевания и моральное разложение частей.

Ввиду вышеизложенного единственным выходом из создавшегося положения может явиться материальная помощь со стороны, из расчета приблизительно по 2500 польских марок на человека в месяц сроком на 6 месяцев и 15 000 человек, то есть около 225 миллионов польских марок или от 6 до 10 миллионов французских франков.

24

Содержание войск без оружия, в качестве военных частей с уплатой жалованья и солдатского пайка.

Мною возбуждено ходатайство через генерала Нисселя перед французским правительством о том, чтобы армия генерала Пермикина, подчиненная в военном отношении генералу Врангелю, была приравнена к частям его армии и чтобы расходы, связанные с конфинированием ее, были уплачиваемы французским правительством.

Убедительно прошу Вас поддержать это ходатайство перед соответствующими властями. Удовлетворение его, не разрешая вопроса вполне, облегчит в огромной степени его разрешение. В том случае и при условии, что польское правительство возьмет на себя расходы по конфинированию 5000 человек.