Синдром Дездемоны
Шрифт:
«Испугаешься тут», – снова однообразно подумала Алька, а вслух сказала бодрым голосом:
– Привет, проходи. То есть проходите!
Света, неуверенно улыбнувшись, вкатила коляску со спящим ребенком в коридор и подозрительно оглянулась по сторонам:
– Ты одна?
Алька в ответ кивнула.
Коляска была очень красивой, теплой и, сразу видно, дорогой. Бледный розовый ее цвет гармонично сочетался с яркими малиновыми вставками по бокам. Светлана неуверенно улыбнулась, глянула внутрь – ребенок, закутанный в одеяло, спокойно спал.
– Заснула на свежем воздухе, – зачем-то объяснила она Альке то, что и без объяснений было понятно. – Еще
– Проснется, – весело подсказала Алька, стараясь хоть как-нибудь ободрить Светлану. – Да ты не переживай, все с ней будет нормально! Я ведь в отпуске, у меня времени навалом.
– Да-да, я знаю… Вот, здесь, в пакете, все необходимое. – Света указала глазами на большой желтый пакет, пристроенный на специальной сетке под коляской. – Несколько пеленок, распашонки, памперсов упаковка, молочная смесь… Кормить ее шесть-семь раз нужно, через каждые три часа примерно… Ночью она редко просыпается, специально для кормления будить не надо… Купать перед сном желательно. Вот только ванночку я не смогла… принести.
– Ну что ты, зачем! – улыбнулась Алька. – Как-нибудь уж приспособимся без ванночки купаться! Не переживай, грязью не зарастем!
Света закивала, явно о чем-то думая.
– И вот еще что, Алла, – почему-то шепотом сказала она. – Ты только, пожалуйста, ни в коем случае с ней не ходи гулять!
– Как это? – удивилась Алька. – Почему? Она болеет, что ли?
– Нет-нет, она здорова! Не в этом дело! Просто, понимаешь… Я боюсь, что вас кто-нибудь увидит. Знаешь, Москва – город маленький…
– Я бы не сказала, – робко возразила Алька.
– Аля, я прошу тебя! – Света умоляюще сложила руки под подбородком. – Я тебя умоляю! Пообещай мне, что ты с ней на улицу не пойдешь!
– Света, но ты ведь сама говорила, что твой муж в Тушине живет и о моем существовании понятия не имеет! – в последний раз попыталась возразить Алька. – Ну скажи, каким образом он может оказаться на скамейке возле моего дома? Или даже в Битцевском парке, предположим? Он лошадьми увлекается?
Ей как-то не улыбалась перспектива просидеть с ребенком взаперти целых три дня. И потом, ей ведь квартиру продавать нужно! Мало ли, куда выйти понадобится – не оставит же она дома ребенка одного!
– Нет, нет! – Света испуганно мотала головой и смотрела на Альку огромными, расширившимися от страха глазами. Ярко накрашенные апельсиновой помадой губы с опущенными вниз уголками, рыжие волосы и неестественно бледное лицо – все эти черты придавали ей сейчас сходство с грустным клоуном, который не мог заставить себя изобразить перед зрителями радость.
«Вот ведь твари мужики! До какого состояния женщину довести своими припадками ревности могут, а?» – подумала Алька, вдруг совершенно отчетливо осознав: попадись ей на пути эта сволочь, Светланин муж, она просто задушила бы его своими руками!
– Ладно, – вздохнув, сказала она. – Как скажешь. Нельзя на улицу – значит, нельзя. Будем на балконе гулять.
Света задумалась на секунду над ее словами, потом кивнула неуверенно, разрешив гулять на балконе.
– И вот еще что, – добавила Света, по-прежнему шепотом. Алька все не понимала: она просто боится ребенка разбудить или думает, что ее супруг установил у Альки в квартире высокочувствительное подслушивающее устройство? – У меня поезд через два часа. Я мобильный телефон уже выключила, чтоб он мне дозвониться не мог. Так что ты мне на этот номер не звони…
– Не буду. Я и не знаю его, этот твой номер.
– Я тебе сама позвоню.
Из Питера. Завтра. Хорошо?– Хорошо, – согласилась Алька.
Какое-то странное ощущение вызывал у нее этот разговор. Странное и неприятное…
Ребенок в коляске завозился, зачмокал соской, но не проснулся.
– Ну все, я побежала. Мне еще до Ленинградского вокзала нужно добраться…
– На метро быстро успеешь.
– Да, успею, – согласилась Светлана, явно думая о своем. – Спасибо тебе, Аллочка! Ты даже не представляешь, как ты меня выручила! Если б не ты…
– Да ладно, – махнула рукой Алька. – Подумаешь, великое дело, с ребенком три дня посидеть. Тем более с таким маленьким… Кстати! Ты ведь мне, кажется, так и не сказала, как твою дочку зовут!
– Юля, – робко улыбнулась в ответ Светлана. – Разве я тебе не говорила?..
– Юля, – повторила Алька. – Замечательное, очень красивое имя.
Уходя, Света еще раз поблагодарила Альку и еще раз пообещала позвонить ей завтра из Питера. Алька в ответ пожелала ей удачи.
Первые несколько минут в роли няни Алька чувствовала себя не очень удобно. Ребенок по-прежнему спал, потягивая смешную соску, и она первым делом осторожно выкатила коляску на балкон – на свежем воздухе дети спят крепче и дольше, об этом Алька как-то прочитала в журнале. Пока Юлька спала, Алька успела разобрать вещи из пакета. Сложила стопочкой в шкафу несколько отглаженных пеленок, отдельно положила распашонки и ползунки, бутылки для кормления и молочные смеси отнесла на кухню. Начала складывать пакет, чтобы убрать его вместе с другими вещами в шкаф до приезда Светланы, и вдруг заметила, что внутри еще осталась какая-то вещь, то ли пеленка, то ли распашонка…
Забытой вещью оказались мягкие фланелевые ползунки, белые в желтый горох. Алька достала ползунки, расправила их и оглядела.
«Господи, до чего же маленькие! – с испугом подумала она. – Как будто на куклу, а не на ребенка! Разве могут быть у человека такие маленькие ноги?! Девочка, наверное, недоношенная…»
Выйдя из подъезда, Светлана быстро огляделась по сторонам и торопливо зашагала в сторону арки, замыкающей проем между двумя высотными домами. В лицо летела мелкая и колючая снежная крупа, обжигая и без того горящие от страха щеки.
Это было страшно – то, что они сделали.
Это было так страшно, что от страха она готова была умереть. Но и от любви, от любви к этому человеку, который уже ждал ее там, за углом кирпичной многоэтажки, она была готова умереть тоже. За эту любовь она готова была умереть сотни, тысячи раз самой мучительной смертью. За один только его поцелуй…
Эх, будь что будет! Он – мужчина, он умный и сильный, и он знает, что делает. Ее дело – лишь подчиниться и этим подчинением заслужить его любовь, его преданность, его восхищение, его терпкие, с ароматом крепкого табака и винным привкусом, поцелуи…
Представив, что ждет ее вечером – холодный шелк простыней, его горячая гладкая обнаженная кожа под пальцами, его мягкие и сладкие губы, блуждающие неторопливо по самым сокровенным уголкам ее тела, его требовательный, хриплый, всегда грубоватый шепот, все эти сумасшедшие ласки, от которых она таяла, таяла, как последний апрельский снег под лучами горячего солнца, – Светлана сразу забыла все свои страхи. Торопливо скользя каблуками по обледенелому асфальту, она мчалась к нему, и сладкое предчувствие долгожданной ночи после долгой разлуки несло ее, словно на крыльях.