Синдром Годунова, или Светящийся грим

– Смотри, какой длинный тормозной след, - Виктор выпрямился.
– Водитель увидел Наташу издалека и сразу дал по тормозам, но не мог сразу остановиться на мокрой дороге...

– Думаешь, он мог рассмотреть и того, кто на нее напал?
– догадался о ходе мыслей Виктора Коган.
– Нет, он безоговорочно поверил Наташиному объяснению о приставаниях местной шпаны... Ничего он не заметил.

– Тогда, наверное, надо опросить пассажиров. Все они, судя по твоим словам, местные, из поселка, и водитель припомнит, кого вез вчера вечером. Может кто-то скажет нечто важное по делу...

– Проверим. Ты прав. Ну вот, есть еще молодая вдова. Та вообще...
– Коган услышал перезвон колоколов в часовне и проглотил бранное словечко.
– Знаешь, она вылитая блондиночка из того фильма о шестидесятниках, черт, забыл название!

– "Таинственная страсть"?

– Да, точно. Ее еще Пересильд сыграла... Я этим "мылом" не увлекаюсь, но Белка посматривает по вечерам, а я иногда составляю ей компанию. Ну вот, меня эта, как ее, не то Лариса, не то Раиса, весь фильм активно бесила, просто видеть ее не мог. Мужа не любит, зато любит комфорт и благосостояние; муж, конечно, мерзавец и в подметки не годится возлюбленному, зато обвесил свою куколку ювелиркой и нарядил во все импортное; без любовника жить не может, но он беден, как церковная мышь, а рай в шалаше мамзель не устраивает...

– Если она замужем, то не мамзель, а мадам...

– Сам знаю, без твоего "Ай-Кью-Ринга"! Просто в конце 19 века в Москве на Хитровке мамзельками называли проституток. А чем, скажи, уличная девка отличается от дамы, которая вышла замуж в благодарность за оплату лечения матери, и расплачивается своим телом за лекарства для мамы; за импортные наряды, французскую косметику, черную "Волгу" или "Чайку", дачу в Переделкино и продукты из спецраспределителя? Только ценой. Первая честно называет цену за час или за ночь и не изображает из себя белую и пушистую, а вторая напускает на себя благообразный вид, поджимает губки и томно закатывает глазки. А по сути, обе зарабатывают себе на жизнь одним и тем же способом, только у второй такса повыше. Вот меня и воротило от этой "дамы с собачкой": "Ах, как мне стыдно! Ах, какая я гадкая! Ах, мы не должны обманывать своих близких! Ах, поцелуй меня еще раз, милый, ах, когда мы встретимся в следующий раз?"... Ну, вот, эта Виолетта - вроде этой Раисы-Ларисы. Лэтти, - выплюнул Коган.
– Я узнавал, что из театра танца ее вот-вот "ушли" бы: при всей ее красоте танцовщица - никакая, обе ноги левые, зато со всем коллективом не ладила, артисты ее терпеть не могли: и гадость могла сказать под руку, и д...а подсыпать, и главному режиссеру "стучала". Она знала, что в любой момент может остаться без работы и, когда на нее обратил внимание Винтерштерн, тут же сделала охотничью стойку. Но муж для нее сначала был только спасением от Центра занятости и пособия по безработице, а потом - не более чем толстым кошельком с глазами, а трепетные чувства у дамы вызывали богемные молодые люди, деятели искусства. Одного из них я вчера видел и даже стоически выслушал почти весь его опус памяти Винтерштерна...

– И даже не метнул в него стулом?
– хмыкнул Виктор.
– Плохие стихи?

– Сказал бы я, какие, да возле часовни так выражаться неловко. Местный поэт, звезда творческих вееров в городской библиотеке, кумир климактерических мещаночек и ведущий автор альманаха в бумажной обложке тиражом в 100 экземпляров. И, конечно, мнит себя непризнанным гением в суровом мире капитала. Что ты там ищешь? Смотри, в канаву не скатись!

– Фима, ты прав, это не призрак!
– Виктор фотографировал на смартфон следы, ведущие от кромки леса к обочине как раз возле того места, где заканчивался тормозной путь автобуса.
– Кто-то спрятался за елью, а, увидев Наташу, вышел на обочину и устроил небольшой хоррор...

– Не призрак, да?
– Коган подошел к нему по сухой траве на обочине, чтобы не затоптать следы.
– Ну, это я исправлю, когда поймаем его! Устрою этому ж...дыру настоящий хоррор!

– За свою жену я ему сам устрою, - Виктор убрал смартфон.
– Пошли в дом, перегоню фото на компьютер и изучу эти следы детально...

– Погоди, я покурю. Я тебе еще не сказал, Витя, но он и меня пытался развести. Белла с Натой легли спать, а я остался поработать в кабинете: сдуру выпил кофе за ужином, не спалось, да еще эта, блин, Лэтти грозится оспаривать завещание в суде; лучше подготовиться. И около полуночи кто-то снаружи начал завывать, как собака Баскервилей. Я сначала подумал, что это на самом деле собака, крикнул в окно: "Пошла вон!". Еще громче завыли, уже под самым забором. А мне Игнатий, дворецкий, говорил, что в этом районе часто шпана хороводится, цветы, венки воруют, в дачном поселке цветмет тащат, огороды разоряют, а потом напиваются и буянят. Ну, я прихватил травматик, выхожу. Ну, думаю, сейчас кое-кто без зубов отсюда уйдет...

– Ты лихач похлеще Наты, - заметил Виктор, - ночью идешь один на подозрительные звуки из-за забора. А если бы там несколько гопников было?

– В пехоте еще и не таких расписывал под Хохлому. Ну вот, выхожу за ворота, а мне навстречу прет это чмо в плаще, такое, как Наташка рассказывала.

– Ого...

– Не то слово. Ну вот, оно на меня завывает, хохочет и говорит: убирайтесь отсюда, а то хуже будет. Я на него травматик наставил, а он как бросится наутек! Я за ним гнаться не стал, только пальнул вслед пару раз; не знаю, попал ли. Мало этому гаду того, что он чуть Наташу под автобус не загнал, так еще и меня пугать вздумал! Вот за это я его при встрече так напугаю, что своих не узнает!

*

Наташа приоткрыла глаза. Она лежала поперек кровати в спортивных брюках и майке. Перед ней красовался каталог с фотографией черного блестящего "Рейндж-Ровера".

"Надо же, сморило", - рассерженно подумала девушка, садясь и покачивая тяжелой головой. Было около десяти часов утра; значит, она проспала еще три часа. В первый раз Наташа проснулась в начале седьмого. Было еще совершенно темно. Натянув спортивные штаны и майку, Наташа тихонько, чтобы не будить Беллу, выглянула из комнаты, и увидела на столике в коридоре стопку каталогов автомобилей. "Игнатий вообще когда-нибудь спит?" - подумала девушка, забирая журналы. Она забралась под балдахин, зажгла бра и стала рассматривать фотографии машин; больше всего ей нравились добротные основательные машины, внедорожники, а не гламурные "дамские" автомобильчики, годные только для селфи в инстаграме... И не заметила,

Зарядка и контрастный душ помогли прогнать остатки сна. Наташа задумчиво посмотрела на строгий костюм, в котором была на оглашении дядиного завещания, махнула рукой и натянула обычные джинсы и розовую хлопковую рубашку "мальчикового" фасона, пригладила щеткой короткие волосы и выглянула в окно. Патио тонуло в белом облаке; моря не было видно за стеной тумана, и только волны рокотали далеко внизу. "С высоких гор спускается туман", - замурлыкала Наташа, выходя из комнаты.

Навстречу ей в коридор выглянула из своей спальни Белла:

– Доброе утро, соня! Я думала, ты весь день проспишь. Виктор приехал! Фима пошел его встречать на Пятый!

– Витька?!
– обрадовалась Наташа.
– Подожди... У него же дело Ракитиной, прения сторон в Воронеже, обвинение собирается запросить пятнадцать лет...

– Витя оставил дела Игорю и мчится сюда, узнав, что случилось.

– Ребята, что вы наговорили Витьке, если он бросил дело накануне прений и дунул через переправу?
– удивилась Наташа.
– Что нас тут осаждают орды воинствующих призраков и прочей нечисти?

– Всего лишь изложили фактуру, - Белла ритмично выстукивала носком туфли по паркету, прихлебывая кофе из чайной чашки. В рваных джинсах и мешковатом свитере она меньше всего была похожа на сотрудницу частной юридической конторы на Фонтанке, - что на тебя напали и у нас появились кое-какие подозрения насчет того, что могло случиться с Винтерштерном. Услышав о новой загадке и о том, что вокруг тебя сгущаются тучи, Виктор помчался в билетную кассу... Гена и Алиса уехали в город...
– Белла прыснула:

– Фима великолепен: стоило Гене сделать мне дежурный комплимент, как он налился краской и с ласковым выражением морды быка на корриде заметил, что накануне прошел дождь, а Генин "Майбах" до сих пор в летней "обувке" щеголяет, и так можно и на штраф нарваться. Я так хохотала! В результате заработала от Фимы напоминание о том, что сотрудники КУНа не имеют право на амикошонство с клиентами или фигурантами дела. Ответила ему: пусть сам об этом помнит, когда хочет испепелить взглядом каждого, кто на меня посмотрел. Чуть дверь с петель не слетела, когда Фима выходил!