Синдром Годунова, или Светящийся грим

*

В дверь вежливо постучали. Даже не спросив "Кто там", Наташа откликнулась: "Да-да!". В комнату вошел мужчина средних лет, в черной "тройке", чем-то очень похожий на Бэрримора из фильма "Собака Баскервилей".

– Здравствуйте, - обернулась Наташа.

– Здравствуйте, Наталья Викторовна, - если "Бэрримора" и удивило зрелище сидящей на подоконнике девушки в носках, то внешне он не подал вида.
– Я Игнатий Петрович, дворецкий. Понравилась ли вам ваша комната?

– Да, нормально, - Наташа спрятала ноги за портьеру, чтобы не бросались в глаза ее теплые синие носки с усатыми мордами на щиколотках.
– Хорошая комната.

– Будут ли у вас какие-либо пожелания, Наталья Викторовна? Кофе? Ланч?

– Кофе, пожалуйста. И еще, подскажите, пожалуйста, где тут ванная комната? Дом такой большой, я боюсь заблудиться.

Дворецкий подошел к одной из портьер, дернул за шнурок, и оказалось, что за ней скрывается еще одна дверь.

– Все приготовлено к вашему приезду, - сообщил он.
– Если пожелаете что-то заменить, позвоните, - он указал на телефон внутридомовой связи.
– Ваши распоряжения - мои заботы.

Уже когда Игнатий Петрович откланялся и вышел, Наташа спохватилась: она же хотела его расспросить, что случилось с Винтерштерном, и почему Вилибалд Яковлевич включил в завещание родственников, которых не видел много лет (а ее с сестрёнками вообще не знал). Как правило, дворецкие знают намного больше, чем говорят...

Наташа решила сначала привести себя в порядок, а потом уже задаться этими вопросами, и слезла с подоконника.

Ванная комната, отделанная в теплых бежевых тонах, по размерам могла бы сойти за танцкласс. Сверкающая ванна с широкими бортиками, джакузи, душевая кабина, шкафчики. Кремовые, под цвет стен и пола, полотенца грелись на сушилке. В стенном шкафу Наташа нашла два халата своего размера - теплый и легкий, и пушистые домашние туфли. "Хорошо приготовились к моему приезду, - думала Наташа, рассматривая содержимое шкафчиков.
– Угадали даже, каким шампунем я пользуюсь. Или расспросили Беллу... Уф! Все-таки дорога меня утомила. Хорошо, что оглашение - только завтра. Сейчас мне нужны ванна и отдых!".

*

Ровно в десять часов утра Наташа толкнула тяжелую дверь из резного дуба и вошла в кабинет. Сегодня она отложила в сторону привычные джинсы и свитер и надела строгий темно-серый костюм с черной водолазкой и туфли на низком каблуке, более соответствующие ситуации, чем кроссовки.

Полутемный кабинет поразил ее своей величиной и великолепием. Изобилие темного дерева, полировки, книжный шкаф, занимающий всю стену от пола до потолка, мраморный камин с канделябрами на доске...

За столом, который был едва ли не больше, чем спальня в прежней Наташиной квартире, восседал Коган, похлопывая по столешнице пухлым конвертом. Увидев играющие на скулах адвоката желваки, Наташа поняла, что до ее прихода Фима успел с кем-то повздорить. Темно-синяя "тройка", белоснежная рубашка, тугой малиновый галстук - "модный питерский лоер" был представителен и величествен, как всегда. Сбоку устроилась Белла в глухой черной водолазке и юбке "карандаш" до колен. Волосы стянуты заколкой на затылке, только несколько прядок выбилось и упало на плечи. Лестрейндж негодующе сверкает глазами исподлобья на кого-то в кабинете.

На козетке у камина восседала молодая женщина, блондинка с точеной фигурой, умело подчеркнутой черным брючным костюмом. Тщательно уложенные волосы, легкий утренний макияж, свежий французский маникюр, аромат "Ангелов и демонов", черные туфли с алыми подошвами - дама выглядела, как манекенщица с обложки модного журнала. Она осторожно, чтобы не помять, держала в руках батистовый платочек с монограммой. В ушах поблескивали аккуратные маленькие сережки с бриллиантами, а на руке - платиновые часики с бриллиантовой крошкой.

Мужчина лет пятидесяти, осанистый седеющий брюнет со смуглым породистым лицом, устроился у книжных полок, лениво перелистывая томик Эдигея, взятый на полке классиков детектива и скучающе скользил глазами поверх строчек.

Еще одна молодая женщина, тоненькая брюнетка с огромными карими глазами и прямыми волосами до лопаток, тоже была в черном брючном костюме, подчеркивающем ее худощавую фигурку. Застывшее лицо брюнетки наводило на мысль о ботоксе и круговых подтяжках.

У камина на медвежьей шкуре забилась куда-то в угол девочка лет 13, невысокая, худенькая, с невиданным в природе ярко-розовым цветом волос. Вся словно из острых углов, с заостренными, торчащими в разные стороны прядками и колючим взглядом.

Блондинка обернулась и изучающе оглядела Наташу с головы до ног. Она сразу отметила ее короткую стрижку, отсутствие косметики и маникюра и туфли на небольшом каблуке. Сухо поздоровавшись, красотка демонстративно отвернулась. Розоволосая девочка исподлобья покосилась на Наташу и устроилась по-турецки спиной ко всем. На ней были розовый свитер и рваные джинсы.

Мужчина отложил книгу и поднялся навстречу Наташе:

– Ба-а, если бы я знал, что вы - ТА САМАЯ Навицкая, прихватил бы с собой пару ваших книг для автографов!

– Конечно, сейчас ведь самое время, - иронически поджала губы блондинка.
– ГематоГена!

Брюнетка поправила узенькой ладошкой прическу и парировала:

– Завидуй молча, Лэтти! Сорри, я опять забыла, какой тираж у "Рассвета любви": 40 экземпляров, или 50?

– Настоящее искусство сейчас никому не нужно в эпоху масс-культа, - не дрогнула Лэтти, - зато всякий ширпотреб расходится миллионными тиражами, и его без конца пиарят, чтобы повысить доходы! Популярен не тот, кто талантлив, а тот, в кого вложили больше денег!

– Да?!
– почти весело откликнулся Гена.
– Тогда твой Дима давно должен был переплюнуть Донцову. Уж сколько денег ты истратила на него...

Белла зажала рот ладонью, изображая, что чихает; недоумение на ее лице мешалось со смехом. Коган подозрительно низко наклонился над столом, рассматривая печать на конверте, и плечи адвоката подрагивали. Наташа готова была покрутить пальцем у виска. Слова Лэтти о том, что детективы - это ширпотреб, ее не задели; Наташа уже привыкла к таким выпадам и не придавала значения злопыханию, но сейчас ее удивляли родственники Винтерштерна, которые затеяли спор о литературе в такой момент...

– Гена! Воздержись от своих сальных шуток хотя бы при ребенке!
– залилась краской Лэтти.

– А ты думаешь, что Жанна все еще ничего не смыслит?
– спросила брюнетка.
– Стыдиться надо не Гене, а тебе самой! Алиса, - представилась она Наташе.
– Алиса Вилибалдовна. А вы Наталья... не припомню вашего отчества?

– Северин пишет стихи на века, их оценит потомство когда романы-однодневки забудутся!
– вклинилась Лэтти.

– Урод с дебильными стишками, - пробормотала девочка в рваных джинсах.
– Отстой!

– Викторовна, - ответила Наташа, пожимая холеную руку Алисы.

– Геннадий Вилибалдович, - назвался брюнет.
– Для близких и друзей - Гена.

По его бархатному баритону и улыбчивым ямочкам на щеках Наташа угадала записного бонвивана вроде Ефима. "Уж не об него ли Коган собирался стулья ломать? Может, Гена сделал пару комплиментов Белле, и это взбесило Фиму?".

Итак, красавица Алиса и обаятельный Геннадий - дети Вилибалда Яковлевича. А эта манерная Лэтти и девочка с розовыми волосами? Гена и Алиса - брюнеты с характерной восточной внешностью. Лэтти - блондинка, судя по светлой коже и голубым глазам - натуральная...