Синдром Кандинского

– А как я должен выглядеть на курорте?
– раздраженно ответил Антон. Он пошевелил пальцами ног и сказал: - Хожу босиком. Говорят, полезно. Сегодня постираюсь, и все будет в порядке.

– Честное слово, ты меня напугал, - сказала Лена.
– Ты в зеркало давно смотрелся?

– Давно, - поморщившись, ответил Антон.
– У меня нет зеркала. И в том поганом курятнике, который я снял, тоже нет зеркала. Люди в них просто смотрят друг на друга и причесываются. А мне не на кого смотреть, я один живу.

– Да?
– с сомнением в голосе спросила Лена.
– Ну и чего ты хочешь?

– Ты даже не поздоровалась со мной, - сказал Антон.

– Ты тоже, - ответила Лена.

– Да, здравствуй, - смутился Антон.
– Я приехал повидать вас. Хотел поговорить с тобой. Может, даже погулять по городу.

Лена пожала плечами, взглянула в сторону рынка, и Антон догадался, что на рынок она пришла не одна.

– Откровенно говоря, я надеялся, что уговорю тебя, даже если стал тебе противен. Ну можно же договориться двум нормальным людям.

– Нет, нельзя, - ответила Лена.
– Раньше надо было договариваться.

– Раньше, - тихо сказал Антон.
– Раньше я ничего этого не знал. Человеку мало сказать, что он не прав, он должен это почувствовать.

– Ну вот я и помогла тебе почувствовать, - ответила Лена. Благодарить не надо.

– Ты знаешь, я бросил колоться, - не обращая внимания на сарказм, сказал Антон.

Лена усмехнулась и подчеркнуто равнодушно спросила:

– И давно?

– Давно, - ответил Антон.
– Вернее, недавно. Три дня назад.

– Что-то не верится, - сказала Лена и опять посмотрела в сторону рынка.

– Верится, не верится, - раздражился Антон.
– Перестань ты говорить со мной таким тоном.

– Ладно, я пойду, - сказала Лена.
– Мне только твоей истории не хватало. Бросил и молодец. Ты прав, мне не до тебя. Попробуй начать все с самого начала. Ты ещё молодой. А я уже не хочу обратно в эту клетку.

– Да?!
– тихо, с отчаянием в голосе вопросил Антон.
– Ты когда-нибудь умирала?

– Нет, не приходилось, - начиная нервничать, ответила Лена.

– Но болела ведь? И вот представь себе, после тяжелой болезни ты выздоравливаешь и говоришь человеку, которого считаешь самым близким: ЄЯ выкарабкаласьє. А он отвечает тебе: ЄМне все равноє.

– А ты вспомни, - не выдержав, почти закричала Лена.
– Со мной это было много раз. Хотя что ты можешь помнить, кроме своего кайфа?! Сколько я болела! И в маленькие промежутки, когда у тебя не было морфия, я надеялась, что вот, наконец ты бросил. И когда я говорила тебе об этом, ты смеялся, и начиналось все сначала. Так что насчет болезни помолчи. Я свое отболела, и не тебе упрекать меня в равнодушии.

– Мне очень трудно без вас, - неожиданно сказал Антон.

– Это твои проблемы. Женись на какой-нибудь вдове, они терпеливые. Я видела тебя позавчера с красивой женщиной. Вы очень хорошо смотрелись. А как она тебе - слушает, раскрыв рот?

– Дура, - с ненавистью сказал Антон.

– Сам дурак, - спокойно ответила Лена.

– Я не то хотел сказать, - спохватился Антон.

– Все, я пошла. Передай своей мадам, что я одобряю её выбор и очень завидую ей.

– Подожди.
– Антон взял её за локоть, но Лена вырвала руку.
– Я хочу тебе сказать на прощание: - Этот, - Антон показал в сторону рынка, - рано или поздно поступит с тобой так, как ты поступила со мной.

– Это не твое дело. Не тебе читать мне мораль, - ответила Лена.

– Я просто предостерег тебя.

– Предостерегай свою шлюху в белом платье. Ты её здесь подцепил или с собой привез?

– Этот тип тоже тебя подцепил, ты же не считаешь себя шлюхой, - сказал Антон.

– Прощай, желаю тебе хорошо провести время, - сказала Лена.
– Да, письма твои я прочитала. Очень трогательные. Ты меня разжалобил. И историю ты сочинил очень красивую, но ты забыл, что я знаю этого кавказца и его блондинку. Это Ашот со Светой. Наркотики отбили тебе память. Это они всегда брали с собой на природу ковер. А писать мне больше не надо. Тебе нужно беречь силы для этой старой шлюхи.

– Ты знаешь, я совершенно позабыл, что у тебя такой злой язык, сказал Антон.

– Ну да, мы же так давно не виделись, - ответила Лена и пошла было к рынку, и тут Антон увидел, как сверху по ступенькам спускается его давнишний приятель Стас, который в последнее время почему-то перестал к ним заходить. Увидев его, Антон моментально все понял и почувствовал, как у него опускаются мышцы лица. От удивления он пару раз открыл и закрыл рот, но затем совладал с собой, шагнул к нему навстречу и, раскинув руки, громко воскликнул:

– Кого я вижу! Стас! Вот так встреча!

Рыночные торговцы, все, кто имел возможность слышать разговор Антона с Леной, медленно повернули головы в сторону третьего действующего лица, так неожиданно появившегося на сцене.

– Так это ты, голубчик, увел у меня жену, - сказал Антон.
– Ну тихоня, ну молодец. А я смотрю, что это ты в гости зачастил, а потом неожиданно пропал.

Не успев взять себя в руки, с нескрываемым отчаянием на лице, Стас быстро спустился и, испуганно поглядывая на любопытствующих торговцев, попросил:

– Антон, давай отойдем...

Лена подхватила Стаса под руку, сквозь зубы сказала:

– Не о чем тебе говорить с ним.
– И потащила его прочь.

– Ну что ж, я могу и отойти, - согласился Антон, передвигаясь как-то боком, лицом к Стасу с Леной.
– Значит, говоришь, стесняешься знакомиться?
– со зловещей веселостью продолжил Антон.
– Молодец, а здесь и не надо, вроде бы уже знакомы.

– Антон, - совершенно расстроенный, сказал Стас.

– Как же ты, такой стеснительный, не постеснялся ко мне в постель залезть?
– слишком громко спросил Антон, хотя они уже миновали базарную площадь и вышли к крайним ларькам.
– Ну да, ты же мне как-то говорил, что тебе жалко мою жену. Ну и как жалеется? Жалелка ещё не болит?

– Хватит, Антон, - не выдержав, крикнул Стас.

– Отстань от нас!
– сорвалась на крик Лена.
– Это я его соблазнила. Все. Разговор закончен.

– А ты не боишься, что его точно так же любая другая соблазнит? усмехнувшись, спросил Антон.
– Подружек у тебя много.

– Не боюсь, - ответила Лена. Выйдя за пределы площади, она остановилась.
– И вообще это не твое дело. Ты что, ненормальный? Мы с тобой расстались. Ты свободен. Хочешь, с Машей, хочешь, с Дашей живи. Меня это больше не интересует. Ради Бога, оставь нас в покое. Ты же взрослый человек, считаешь себя умным.