Синдром потерянной души

— Красное сухое.

Кирилл сморщился.

— Посмотри еще. Полусладкого нет?

Я послушно залезла в шкаф и достала остальные бутылки. Изучив все этикетки, я помотала головой.

— Ну ладно, — махнул рукой Кирилл. — Оставляй первое. Сделаем глинтвейн. У меня как раз где-то была смесь для него.

Так вместе мы занялись приготовлением глинтвейна. Кирилл сидел на стуле и руководил, а я бегала по кухни, выполняя его приказы. Когда напиток был готов, часы показывали начало двенадцатого.

Переместившись к телевизору, мы уселись на диване и расставили на журнальном столике перед собой новогодние вкусности.

— А это что? — спросил Кирилл, указав пультом на десерт.

— Это сладость, которая каждый раз готовится в нашей семье на Новый год, — с гордостью ответила я. — Взбитая сметана с сахарной пудрой и черносливы, начиненные грецкими орехами.

— Звучит вкусно, — сказал Кирилл и потянулся к шарлотке.

Кто бы сомневался…

Я притянула к себе миску салата и с аппетитом проглотила несколько ложек, глядя на какое-то красочное новогоднее шоу в телевизоре.

— Это…так вкусно, — тихо проговорил Кирилл, глядя на кусок пирога в своей руке. — Прям как у бабушки.

Мои губы сами по себе растянулись в довольной улыбке.

— А ты говорил, что я бездарный повар, — демонстративно фыркнула я.

— Беру свои слова назад.

Мы медленно ели приготовленные мной угощения, время от времени переключая каналы и разговаривая о всяких мелочах. В комнате царил приятный, новогодний полумрак, озаряемый мигающими гирляндами. Их свет отражался на игрушках, которые украшали Мисс Хвою, и от этого они казались еще красивее.

Минут за пятнадцать до полуночи я встала с дивана и принесла нам с Кириллом куртки, а еще мой зонтик. Парень непонимающе уставился на меня.

— Не спрашивай, одевайся. У меня для тебя сюрприз.

— Ты же знаешь, что я сейчас не в том состоянии, чтобы гулять по ночным улицам.

— Мы не выйдем из квартиры, обещаю, — сказала я, протянув Кириллу куртку.

Хмыкнув, он взял ее из моих рук и быстро надел. Следом я подала ему мой зонтик.

— Это будет тебе еще одной опорой, — пояснила я, подставляя ему свое плечо.

Взяв плед, заведомо вылитый в термос глинтвейн и Кирилла, я, нагруженная как ослик, побрела к балкону. Усадив на стул Кирилла, который все еще пребывал в недоумении, я вручила ему плед с термосом, а сама принялась по одной включать гирлянды. Вскоре весь балкон залило мягкое бело-желтое сияние сотен маленьких огоньков.

Усевшись рядом с обалдевшим Кириллом, я накрыла нас пледом, включила в телефоне прямую трансляцию из Кремля и разлила глинтвейн по стаканам.

— Ну как? — спросила я, вручая ему горячий напиток.

— Потрясающе, — ответил он, переводя свой горящий взгляд на меня.

Забирая бокал, он намеренно задержал свои пальцы на моей руке и лукаво улыбнулся.

В этот момент я и ощутила волшебство. То, о котором мечтают все в эту праздничную ночь. Все внутри меня кричало о любви к Кириллу, и я, делая маленькие глотки горячего напитка, смотрела на огоньки гирлянд и удивлялась, почему до этого не понимала, что чувствую к этому человеку? Почему только в этот момент я осознала, что люблю его? Это же так очевидно!

Бой курантов отвлек меня от мыслей и вернул к реальности, в которой Кирилл держал в руках бокал с глинтвейном и смотрел на меня взглядом, от которого я была готова растаять прямо на месте.

Не сговариваясь, мы начали отсчитывать бой часов, а когда куранты пробили двенадцатый раз, радостно заверещали и стукнулись бокалами. Тут же на улице послышались взрывы фейерверков, и темное небо озарилось разноцветными огнями, которые складывались в красивые узоры.

— С Новым годом, — тихо сказал Кирилл. — Спасибо за праздник. Мне уже давно не было так хорошо и спокойно.

Подавшись порыву, я накрыла его ладонь своей и сказала:

— Хочу, чтобы все твои печали и кошмары остались в том году, а в этом ты видел только хорошие и добрые сны.

Кирилл взглянул на наши руки и в задумчивости произнес:

— Я бы хотел избавиться от кошмаров, но они сняться мне с детства, и я ничего не могу с этим поделать.

— Но я думала, что это из-за того, что с тобой недавно случилось…

Я непонимающе уставилась на Кирилла. Он не сводил взгляда с наших рук.

— Эти кошмары совершенно иные. Они ощущаются физически и причиняют боль. А те, что я вижу с детства, лишь бередят душу, — тихо сказал он. — Я начал видеть их, когда пропал брат. Страшные картины его смерти, его мучений. Сначала я каждую ночь просыпался в страхе, но со временем привык, и кроме грусти эти сны ничего уже во мне не вызывали.

— Ты поэтому набил на руке ловца снов?

Кирилл кивнул.

Я допила глинтвейн, поставила бокал на пол и вскочила с места. Подошла к периллам, схватилась за них и стала любоваться непрекращающимся фейерверком.

— Красота какая! — выкрикнула я. — Так и хочется подойти поближе!

Кирилл поднял на меня взгляд, и его губы тронула легкая улыбка. Обрадовавшись ей, я радостно запрыгала и завертелась на месте, но вдруг оступилась и, не удержавшись, полетела спиной к периллам. Время словно замерло. Я увидела отблески салюта на стеклах и почувствовала, как позвоночник ударился о железные перилла. Доля секунды и я поняла, что мое тело перевернулось и начало падать головой вниз.

— Алиса!

Истошный крик Кирилла затмил даже звуки взрывающихся фейерверков. Мгновение — и он схватил меня за талию и прижал к себе. Тяжело дыша, я крепко обняла Кирилла и уткнулась лицом в его куртку. Не знаю, сколько мы так стояли под небом, которое то и дело озаряли разноцветные огни. От страха я потеряла дар речи, и Кирилл, кажется, тоже.

Когда я успокоилась и смогла дышать тихо и ровно, то подняла голову и посмотрела Кириллу в лицо. Он с волнением рассматривал меня, все еще продолжая крепко обнимать за талию. Глядя в его серо-голубые глаза, я вдруг поняла одну поразительную вещь…

— Ты сейчас думаешь о том же, о чем и я? — в волнении произнесла я, не в силах оторваться от его пронзительного взгляда.

Сглотнув, Кирилл сдавленно кивнул и хрипло сказал:

— Я очень хочу тебя поцеловать…

— Да нет же, балда! — Я стукнула его рукой по плечу. — Ты стоишь!