Синдром жертвы

Дронго дважды перечитал письмо. Задумался. Затем обернулся к офицеру, сидевшему за соседним столом.

– Можно определить, откуда послано это письмо?

– Думаю, да, – сказал офицер, подходя к его столу. – Вы хотите узнать, кто отправитель?

– Да. Мне нужно знать, откуда отправлено письмо. И очень срочно. Как можно быстрее.

– Разрешите, я сяду за ваш компьютер, – попросил офицер. – Сейчас свяжемся с нашим техническим подразделением. Они как раз занимаются вычислением отправителей. Только они заняты поисками тех, кто просматривает детскую порнографию, или хакерами.

– Пусть найдут этого отправителя, – снова попросил Дронго, – а я сяду за ваш компьютер и напишу ему ответное письмо.

– Тогда не пересылайте сразу, – попросил офицер. – Я скажу, когда можно будет его отправить.

– Хорошо, – согласился Дронго и пересел за другой стол, где стал набирать ответное послание.

«Уважаемый господин Безбожник! Я получил и второе ваше письмо. Должен сказать, что оно меня не очень удивило, так как оказалось естественным продолжением первого. Аргументы, которые вы приводите, достаточно убедительные. Трудно возражать против тысячелетнего варварства, против того кровавого пути, который мы прошли в своем развитии. Но обратите внимание, что мы все-таки прошли этот путь и становимся немного лучше. Пусть не сразу, пусть не окончательно, но моральные нормы постепенно переходят в правовые. Уже нет права «первой ночи» сеньоров, нет бессловесных рабов, и женщин не насилуют на улицах после взятия городов. Вы скажете, что этот налет цивилизации лишь искусная оболочка, и везде, где нет твердого закона, торжествует анархия и дикость. Соглашусь. Но именно поэтому и торжествует, что там нет твердых законов. Один из учеников Фрейда уверял, что каждый человек рождается с предчувствием своей гибели. Может, это вообще относится ко всему живому. Но кто дает право одному индивидууму решать судьбы других людей? Я тоже много думаю о мгновениях нашей жизни. Обреченность человеческого существования, ничтожность нашей жизни перед лицом Вселенной очевидна, здесь я соглашусь. Более того, даже соглашусь с вами, что человек имеет право быть счастливым в это короткое мгновение своего существования. Но почему его счастье должно быть построено на несчастье других? Я веду расследование преступлений, которые являются отвратительными по своему характеру и ужасными по своим последствиям. Очевидно, убийца видит только свои жертвы и, получая удовольствие, уже не думает ни о чем другом. Его извращенная логика мне примерно понятна. Он берет свое в эти мгновения жизни и думает, что так и должно быть. Более того, свои жертвы он считает обреченными на заклание и заботится лишь о своих удовольствиях. Но как тогда быть с родственниками несчастных? Как быть с детьми, которых он оставляет сиротами, убивая их матерей? Как быть с мужьями, которые будут вечно оплакивать своих подруг? Ведь, вопреки вашему мнению, любовь все-таки существует. Как быть с родителями, которые переживают своих дочерей, терзаясь в муках всю оставшуюся жизнь? Убийца, которого мы ищем, даже не подозревает, сколько несчастья он причинил родственникам погибших. Мать одной из жертв сошла с ума, отец другой попал в больницу, муж третьей получил инфаркт. Я уже не говорю о детях, которые не могут понять, куда и почему исчезла их мать, – ведь убитые женщины в основном имели малолетних детей. И вы считаете, что подобные преступления могут быть оправданы с точки зрения Вечности? Или перед лицом нашей Вселенной? Пусть даже наши души не останутся навечно, в этом я могу с вами согласиться, но кто дал ему право так терзать души родственников погибших? А если он присвоил себе такое право, то должен понимать, что у общества тоже есть право защищаться от подобных насильников любыми способами. Именно поэтому я убежден, что Зло должно быть наказано. В этой жизни и на этой земле, даже если Бог давно забыл или отвернулся от нас».

В конце он написал «Дронго» и поставил точку. Затем перечитал послание и подошел к офицеру.

– Что-нибудь есть? Сумели вычислить, откуда было послано это письмо?

– Да, – ответил тот, – его послали из Москвы. Сейчас уточняют адрес.

– Не может быть, – нахмурился Дронго, – проверьте еще раз. Может, оба письма послали из другого города.

– Нет, – убежденно ответил офицер, – точно из Москвы. Но мы сейчас все проверяем. Вы не беспокойтесь. Через час будем знать даже точное место отправления. У нас очень толковые специалисты. Вы уже написали ответ?

– Он в другом компьютере.

– Пока не пересылайте, – попросил офицер, – отправите минут через сорок.

– Хорошо. – Дронго поднялся и направился к выходу. Но у двери остановился и спросил: – А если неизвестный записал письмо и прислал свою флешку в Москву, чтобы отправить отсюда? Такой вариант возможен?

– Конечно, – ответил офицер. – Мы можем определить, откуда отправлено письмо, но, если он его записал заранее, мы ничего не сможем сделать.

В этот день никаких писем больше не было. Ближе к вечеру Дронго сообщили, что оба письма отправлены из московского интернет-клуба, находящегося на Пречистенке. Домой он вернулся в десятом часу вечера. Снова включил компьютер, перечитал оба письма неизвестного и свои ответы и долго сидел перед компьютером, анализируя каждое предложение в письмах отправителя. Заснул он уже в пятом часу утра.

Глава 17

Утром Дронго приехал в Министерство внутренних дел, где в кабинете Резунова его уже ждали сам полковник и профессор Гуртуев.

– Наши сотрудники работали вчера до полуночи, – сообщил Резунов. – Есть список из восемнадцати фамилий. Это пассажиры, которые прибыли в четверг и улетели в субботу. – Он протянул список Дронго.

– Командированные приезжают обычно на один или два дня, – заметил тот, просматривая список. – Понятно, что многие приезжают в четверг, чтобы сделать свои дела за два дня, а субботу оставляют для покупок и возможных встреч. Восемнадцать фамилий, и нет гарантии, что он среди них. Вадимов Тарасовичей, конечно, в списке нет?

– Есть один Тарас, – показал Резунов, – но Вадимов нет, это точно. Рядом указан год рождения – все мужчины в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти пяти.

– Хорошо. Нужно позвонить в Астану и уточнить, когда они смогут прислать свой список. Офицеры, которых вы отправили в указанные нами города, что-нибудь передали?

– Они только вчера добрались, – напомнил Резунов. – Наверное, сегодня что-то передадут. Вместе с ними я отправил и наших прикомандированных: Шатилова – в Пермь, Мякишева – в Екатеринбург, Кокоулина – в Ижевск. Но пока нет никаких сведений.

– Осталось два дня, – негромко заметил Гуртуев, – а нужно успеть проверить все восемнадцать фамилий. Города указаны?

– Один из Магадана, другой из Владивостока, – посмотрел в список Резунов, – одиннадцать человек с Урала, остальные из Сибири. Если начнем проверку прямо сейчас, у нас уйдет как минимум неделя. Туда только добираться нужно сутки, и еще сутки обратно.

– Посадите ваших офицеров на телефоны. Пусть звонят в эти города и уточняют данные по этим людям, – предложил Гуртуев. – Не обязательно туда лететь, можно все проверить удаленно.

– Мы так и сделаем, – согласился Резунов, забирая копию списка и выходя из кабинета.

Профессор взглянул на Дронго и грустно усмехнулся.

– Ваше выступление оказалось вчера гораздо более убедительным, чем мое неудачное бормотание. Вам никто не говорил, что давно пора переквалифицироваться в адвоката? Будете получать гораздо больше денег. Спокойная и уважаемая работа. Тем более с вашим талантом златоуста.

– Надеюсь, что еще немного смогу поработать в качестве эксперта, – ответил Дронго. – Хочу поделиться с вами своими сомнениями, Казбек Измайлович. У меня два письма, которые я получил вчера утром и позавчера ночью. Они показались мне достаточно интересными. Я анализировал их всю ночь. Посмотрите, пожалуйста. – Он протянул оба листка бумаги Гуртуеву.

Тот взял письма, надел очки и начал читать, бормоча при этом:

– Очень интересно, весьма... да, у этого человека своя философия... обратите внимание... да, действительно интересно... – Потом он положил листки на стол и посмотрел на Дронго. – Кто это такой? Ваш знакомый?

– Конечно, нет. Вот мои два ответа. – Дронго достал свои письма и отдал их профессору.

– Хорошо, очень недурно. Так вы еще и мастер эпистолярного жанра... Ах, так... Значит, мы думаем с вами одинаково... все правильно... – Возвращая письма эксперту, Казбек Измайлович сказал: – Я все понял. Вы считаете, что это и есть тот самый убийца, которого мы ищем. Неужели он осмелился вам написать? И не боится, что мы можем его вычислить?

– Он опять подстраховался, – сообщил Дронго. – Я уже попросил проверить, откуда были отправлены письма. Оказалось, из интернет-клуба на Пречистенке.

– Значит, мы ошибались, и он находится в Москве? – встревожился Гуртуев. – Мы напрасно проверяли все эти рейсы?

– Думаю, что нет. Он очень образованный человек и прекрасно понимает, что с помощью новых технологий я сумею узнать, откуда он отправлял свои письма. Поэтому приехал в Москву и отправил свои письма именно из интернет-клуба, чтобы мы не смогли его найти. Там ежедневно бывают сотни или тысячи людей, и его бы вряд ли запомнили. Тем более если он принес письма, записанные на флешку. Достаточно просто передать такое письмо, на это уйдет несколько секунд.

– Очень любопытный стиль. Похоже, мы были правы. У него своя философия жизни и смерти. Но как он узнал ваш электронный адрес? Может, кто-то из ваших знакомых ему его передал?

– Я уверен, что он предусмотрел эту возможность и получил мой электронный адрес через вторые, а может, и третьи руки. Здесь мы наверняка ничего не найдем. А свои письма он отправил после этой ненужной статьи, в которой написали про наше расследование.

– Вы думаете, что в следующий раз он напишет и мне тоже? – усмехнулся профессор.