Синдзи-кун и его попытка прожить обычную жизнь
Шрифт:
– Может быть, мы с тобой могли бы… встретиться и выяснить это наедине? – спросила она. – Там, где не будет публики? Товарищеский матч, в перчатках и полной амуниции? Приходи к нам в клуб тхэквондо вечером, мне интересно попробовать.
– Будет ли это… удобно, Иошико-тян? – спросил я. Было непонятно, что это – попытка заманить меня на свою территорию и взять реванш? Или вполне понятное человеческое любопытство и начало большой дружбы бывших соперников, как в сопливых мангах про самураев? Кто такая Кин Иошико – коварная стерва, которая не умеет проигрывать и делает вид, что прогнулась, только затем, чтобы ударить в спину, или прямая и открытая поклонница боевых искусств, которая может перешагнуть через свое собственное «я», в поисках истины.
– Это будет удобно. Не переживай. – На короткое мгновение суровое и неприступное лицо Иошико украсила улыбка, даже скорее намек на улыбку. Так, уголками губ.
Глядя на эту улыбку, я решился. Мне чертовски неприятно разочаровываться в людях, и изначально я им доверяю. Есть такое выражение – «доверие нужно заслужить». Так вот, у меня по-другому – недоверие нужно заслужить. Изначально я доверяю людям, и только их поступки, доказывающие обратное, могут заставить меня перестать доверять им. Так и тут. Иошико пока не сделала ничего, что бы заставило меня думать, что она все-таки коварная обольстительница, только и желающая ударить в спину. Наоборот – она нашла в себе силы признать, что, неверно сформулировав условия поединка, проиграла. Понятно, что под формулой «тот, кто стоит – тот и победил, а тот, кто лежит – тот проиграл» она имела в виду совершенно другой расклад, чем, когда я держу ее за ноги и не даю подняться. По всем правилам единоборств (кроме разве что вольной борьбы) это не проигрыш. И сил у нее было достаточно. Она могла бы продолжать бой, наплевав на все эти условности. Но она повела себя достойно и даже смогла обуздать рвущуюся изнутри гордыню. Честно, не знаю, смог бы я сам так поступить в этой ситуации. Когда ты на взводе, адреналин и тестостерон так и хлещут ведрами, когда вот она победа, а противник вдруг заявляет, что ты проиграл по очкам. Обидно. Так выключить свою агрессию и гнев могут не все. Это – школа. Умение владеть собой, которое зачастую важнее чем сила или скорость.
– Хорошо, Иошико-тян. Я обязательно приду.
Глава 10
Мы молча шли к моему дому – я и неотступно следующая за мной Ая-чан. В наших с ней отношениях (если можно назвать это отношениями) ничего не изменилось. После боя с Иошико я забрал у нее портфель, поблагодарил за то, что озаботилась его принести, раскланялся со Снежной Королевой, получил в ответ дежурную едва-улыбку и «досвиданиясиндзикун», не нашел взглядом Изуми (тот успел куда-то пропасть) и, убедившись, что никому здесь больше не нужен, потопал домой. Дома меня ждал Поно-кун на перилах, пустой холодильник и холодная плита – Нанасэ-онээсан выпишут только послезавтра, так что и сегодня я буду ночевать один. Поэтому по дороге я решил зайти в магазинчик Тамагавы (Ая-чан предусмотрительно осталась снаружи) и поздороваться с Иноэ-сан, а также приобрести что-нибудь поесть. И хвостик минтая для Поно-куна. Дверь магазинчика встретила меня своим «динь-динь», а Иноэ-сан улыбнулась мне из-за прилавка.
– Смотри, кто пришел! – сказала она, облокотившись на прилавок и улыбнувшись. – Сам великий и могучий Синдзи-кун! Разбиватель сердец юных дев и зрелых дам! Сладкоголосый обольститель! Камико-тян, будь осторожнее, этот хищник в момент тебя соблазнит, использует и бросит, – добавила она, глядя в сторону. Откуда-то из-за дальних полок появилась разноцветная голова смутно знакомой девушки.
– А, и ты здесь, – удивилась Камико. – Иноэ-сан, он что, здесь рядом живет?
– Угу, пятый дом, дробь три. Комнату не помню. Пятнадцать, что ли…
– Двадцать два, – буркнул я. Все-то Иноэ-сан знает. Местный узел распространения информации, а вернее – сплетен. Если кто-то не знает, почему Кента-сан ходил ночью пьяный и горланил песни в одном исподнем, то Иноэ-сан
обязательно вас просветит. А ведь это ее родной дедушка! Так что про то, кто тут и от кого и куда и в каком виде – все-то Иноэ-сан расскажет. Не магазинчик, а дом культуры и досуга, а также клуб по интересам. Центр социальной активности, так сказать.– Да ты не обижайся, – неправильно поняла меня Камико, откинула непослушную прядь разноцветных волос за ухо, и тут я вспомнил, где ее уже видел. Павильончик игровых автоматов пачинко! Ее брат Гендзи дал мне наводку, где искать Нанасэ-онээсан.
– Я не обижаюсь, Камико-сан. Спасибо за то, что помогли мне в поисках.
– Ой, да ладно. Во-первых, я практически твоя ровесница, хоть и учусь на год старше. Так что можешь обращаться ко мне Камико-тян.
– Как скажете, Камико-тян.
– Ой, он такой милый, когда серьезный! – Камико сделала широкие глаза и поднесла ладони к щекам. – Такой кавай!
– А я тебе говорила, – добавила вполне довольная собой Иноэ-сан, – он коварный искуситель! Вот и ты уже поддалась его гнусным похотливым чарам, Камико-тян.
– Нет, ну он такой… ты чего, Синдзи? – И меня ткнули пальцем в щеку.
От неожиданности я попятился. Камико засмеялась, вслед за ней Иноэ-сан. Нет, я точно знаю, что бы на моем месте сейчас сделал Синдзи-кун. Он бы покраснел и убежал. Со скоростью, близкой к скорости света. Так сказать, на субсветовой. Но вот что делать мне, великовозрастному мужику в теле подростка – я не знал. Нет, правда, никто и никогда в жизни раньше не называл меня «кавай» и милым. Пальцем в щеку не тыкал. Я, черт возьми, не милый! Я, черт возьми, опасен и сексуален! Я расставил ноги пошире и упер руки в бока.
– И что это такое?! – попытался я сказать самым серьезным тоном, но предательский голос Синдзи-куна выбрал именно этот момент, чтобы дать петуха. Иноэ-сан и Камико-тян замерли на секунду и снова покатились со смеху. Я вздохнул. Нет, похоже, это бесполезно. Ладно, пусть будет так. Я – милый и кавай, да и черт с ним.
– Иноэ-сан, когда вы досмеетесь, пожалуйста, рассчитайте меня, – сказал я, дождавшись, пока дамы выдохнутся и вытрут слезы, проступившие от смеха.
– Конечно, Синдзи-кун. А, и хвостик рыбки взял, это для Поно-куна?
– Да, – я старался говорить кратко. Мне еще домой идти, а с этими… свяжешься, будешь час тут стоять. И Ая-чан снаружи ждет. Я на секунду позавидовал Ае-чан, стоящей снаружи и не слышавшей всего это безобразия.
– О, Поно-кун! Я его тоже подкармливаю! – похвасталась Камико. – Он в соседнем доме живет, а на перилах в пятом доме всегда сидит. Я ему кошачий корм с «Эбимэном» покупаю!
– А еще его подкармливает половина нашей округи, – покивала Иноэ-сан. – Неудивительно, что он уже поперек себя толще.
– А вот и неправда, Иноэ-сан! – начала спорить Камико. – Не всегда же я его могу накормить, или Синдзи-кун, а котику каждый день кушать надо! Он похудел с прошлого лета, это точно!
Пока Иноэ-сан и Камико-тян спорили о внешнем виде и рационе питания Поно-куна, я забрал свою сдачу, вполголоса попрощался (на меня, впрочем, никто внимания не обратил) и быстренько шмыгнул за дверь. Снаружи меня ждала Ая-чан, верная, словно оруженосец.
– Извини, Ая-чан, – сказал я, поравнявшись с ней, – там в магазине знакомая оказалась, она тоже Поно-куна подкармливает. Вот и… поговорили немного.
– Да мне-то какое дело. – сказала Ая-чан и ускорила шаг.
Подойдя к дому, я не обнаружил Поно-куна. Толстый рыжий кот наверняка ушел проверять свои владения. Пожав плечами, я положил рыбий хвостик рядом с местом его постоянной дислокации. Придет – покушает. Уже подойдя к двери квартиры и доставая из кармана ключ, я понял, что что-то здесь не так. Мельком, через плечо – все нормально, Ая-чан идет позади, готовая провести меня до дверей, поклониться и сухо попрощаться, кота на перилах нет, в квартире, судя по запаху, готовится вкусный ужин, кто-то гремит посудой… Кто?! Нанасэ-онээсан еще в больнице.