Синдзи-кун. Тетралогия

– Сдавайся! – кричит кто-то и Читосе не глядя, стреляет на голос. Говорящий захлёбывается кровью, слышен звук упавшего тела. Четыре.

– Аааа! Сдохни! Сдохни, сука! – один из «Торовцев» выпрыгивает из укрытия и поливает холл очередями от бедра, держа свой МП5 «Хеклер и Кох», так, словно поливает лужайку из шланга.

Бангбангбанг! – три. Стрелявший падает на землю, выронив оружие. Читосе встает. Осталось двое. Она выходит из укрытия, руки с пистолетами опущены, расслаблены. Откуда-то сбоку раздается выстрел, но Читосе успевает раньше. Банг! Один. Остался всего один.

– Выходи играть. – говорит Читосе и ее лицо впервые за этот день растягивает улыбка. Нехорошая такая улыбка. Так улыбается Майко перед тем, как разорвать кого-нибудь на части. Так улыбается Акира, перед тем, как развести руки в стороны и обрушить огненный ад на головы своих врагов. Так улыбается Син, когда он что-то задумал. Так улыбаюсь я – думает Читосе, оглядывая разгромленный холл. Граната, которую она отбросила прилетела в будочку охранника и оттуда торчат его ноги. Жаль, думает Читосе, жаль охранника, нормальный дядька был.

– Руки вверх! – выпрыгивает последний из «Тора», держа двумя дрожащими руками пистолет. Двести двадцать восьмой – определила Читосе – Зиг Зауэр. Она наклоняет голову и пристально смотрит ему в глаза. Противник еще молод, лет двадцати, двадцати пяти, руки дрожат и голос срывается. Салага.

– А если я не подниму руки, что ты сделаешь? – говорит Читосе и ее руки висят вдоль тела расслабленными плетьми. В каждой – около килограмма стали, не считая патронов. Ее любимые.

– Я буду стрелять! – кричит молодой и действительно стреляет. Одновременно грохает выстрел из «восемьдесят пятого» и раздается визг рикошета. Читосе все так же стоит, насмешливо поглядывая на противника. Торовец жмет на курок, снова и снова. И каждый раз одновременно звучит выстрел Читосе, но никто из них не ранен, несмотря на то, что они стоят совсем рядом, несмотря на то, что он стреляет прямо ей в грудь. На таком расстоянии невозможно промахнуться. Глаза молодого расширяются, он понимает.

– Это невозможно. – говорит он трясущимися губами: – невозможно. Ты не можешь просто отбивать мои выстрелы своими!

– Не буду спорить. – пожимает плечами Читосе: – невозможно, так невозможно. Но как говорит один мой друг – все возможно, если у тебя есть цель и воля ее исполнить.

– Я сдаюсь. – Торовец бросает пистолет и поднимает руки: – ты – супер.

– Сдаешься? А ты знаешь, что в этом самом здании в подвале находится студия, где насилуют девушек и снимаю это для продажи? Вижу, знаешь.

– Пожалуйста! У меня жена и ребенок…

– Карфаген. Должен. Быть. Разрушен. – отчеканила Читосе. Банг! Ноль.

Она вышла наружу, в вечерний город, поставив лицо легкому летнему дождю. Ее пистолеты уютно лежали в кобурах на ее бедрах, у нее больше не осталось патронов. Где-то вдалеке завывали сирены, а она стояла на ступеньках и смотрела вверх и капли дождя стекали по ее лицу, смешиваясь со слезами. Тебе же это нравится, детка? Да, подумала она, теперь – нравится. Так и должно было быть. Жаль, что она подставила свою команду, первых людей в жизни, которые поверили в нее. Жаль, что ее никогда не простят за такое предательство, за действия вопреки интересам команды… Очень, очень жаль.

Но Карфаген должен был быть разрушен и он разрушен. Жить? Зачем? Теперь, когда она исполнила свой долг, когда от нее отвернутся ее друзья, единственные люди, которым она была нужна – зачем? Она засмеялась. Горько. Жалко, нет Акиры с ее портсигаром – попросила бы закурить.

– Руки вверх! – раздается вопль. Читосе едва поворачивает голову на голос. Подкрепление. Конечно, после того как сработала сигналка в подвале – ребята из офиса вызвали подкрепление. А у нее нет патронов. Да и зачем? Сейчас она выхватит свои разряженные «восемьдесят пятки» из кобур и ее застрелят. Да. Так будет лучше.

Она выхватывает пистолеты, знакомым, сотню раз отработанным движением, слышит выстрелы и зажмуривается, ожидая ударов пули в плоть…

– А ну-ка! – раздается знакомый голос и душа у Читосе застывает в радостном недоумении. Неужели? Она открывает глаза и видит кровавый щит, застывший над ней. Где-то неподалеку уже раскидывает врагов Майко, рядом с неприметным фургоном стоит фигура в красном костюме от Армани.

– Ребята… – говорит Читосе и комок застревает у нее в горле: – ребята. Простите меня…

– Садись давай, пока Майко их занимает. – говорит Акира и открывает дверь в фургончик.

– Гир номер два! Самурай! – кричит Майко ускоряясь и через пару секунд все противники лежат на земле.

– Ну вот. – кровавый щит спадает и Читосе видит такую родную улыбку Сина: – я ж говорил, что Читосе справится. Мы только на выходе помогли. У тебя что, патроны кончились? А я говорил, что патронов…

– Много не бывает. – кивает Читосе и вдруг кидается ему на шею, захватив по дороге и Акиру: – ребята…

– Ну-ну. – похлопывает ее по спине Акира: – телячьи нежности в машине, на выезде из этого дерьмового города.

– Ты чего, плачешь? – говорит Майко, проходя мимо: – собрались уже, валить надо. – сзади что-то грохнуло, стекла в холле офисного здания вылетели и повалил густой дым.

– Ты туда еще и взрывчатку подложила? – спросил Син, подняв бровь.

– Карфаген должен быть разрушен. – сказала Читосе, глядя на всех сияющими глазами. Син вздохнул. Обнял ее.

– Моя девочка совсем подросла. – сказал он: – и уже взорвала свою первую порно студию.

Глава 28

На школьном стадионе опять играли в футбол. Я сидел в клубной комнате и смотрел в открытое окно. Было жарко, обычно окна закрывали, однако не в клубной комнате Литературного клуба. Потому что на своем обычном месте была Юки, – на диване и с книжкой. Когда Юки устраивалась на диване – через некоторое время в клубной комнате становилось прохладно, и это было настоящей проблемой в холодное время года, я видел тут три электрических обогревателя и разобранное котацу. Но летом, летом быть в одной комнате с Юки, когда она расслаблялась – это просто удовольствие. Приходилось даже открывать окна, чтобы не замерзнуть. За спиной раздавалось легкое позвякивание – сестрички Сато собирали чайный набор в маленькое красное пластмассовое ведро – чтобы сходить и помыть в ближайшем женском туалете.

При всей своей роскоши (для клубной комнаты нашей школы) Литературный Клуб все же не имел своей собственной раковины с краном, или душевой кабинки. Душевые кабинки были только на первом этаже, при спортзале. Потому после каждого чаепития, наши близняшки загружали красное пластмассовое ведро и шли мыть посуду, по дороге вполголоса о чем-то разговаривая. Вот и сегодня они быстро собрали чашки и блюдца, аккуратно сложили их в ведро и, удалились за дверь. Я слышал, как они, удаляясь, хихикают в коридоре. Вот мы и остались одни. Я и Юки, Снежная Королева. Хорошо, прохладно. Я закрыл окно. Подошел к книжной полке. Сегодня не хотелось никуда бежать, Читосе вместе со своим катарсисом сейчас спит на квартире у Майко, под неусыпным контролем двух других хищниц. Акира сказала, что не шутила насчет коробки мороженного и пяти бутылок шампанского, так что им будет чем заняться. Так сказать, групповая психотерапия после сеанса массового убийства. Рекомендую.