Синдзи-кун. Тетралогия

Но на то, что в один прекрасный день у них на пороге появится сама Кровавая Вдова и ее Всадница, и уж тем более на то, что Вдова вылечит Кикуми – походя, словно пальцами щёлкнет – она и надеяться не могла. Раз и все. Вдова делала все спокойно, не спеша, без суетливости и дрожи – так, словно это было обыденностью. Словно каждый день на ваших глазах отращивали ампутированные конечности, словно выросшие прямо на глазах конечности не ставили под вопрос всю фундаментальную физики с ее законами сохранения массы и энергии, не говоря уже о биологии и медицине. И ее Всадница, эта Майко – она даже не удивилась. Для нее это не было чудом. Она как-то обмолвилась, что умирать – только в первый раз страшно и Мария только потом поняла, что Всадница – не шутила.

Боже мой, тогда подумала Мария, глядя на эту хрупкую девушку, в сущности еще подростка – а ведь она не понимает, что за мощь у нее в руках, что за чудеса она способна творить, сейчас она словно туземец, который забивает микроскопом гвозди – тяжелый же! Она может изменить мир, может подарить жизнь сотням тысяч людей, а возможно и миллионам, а если исследовать ее способность и понять, как она работает – то и миллиардам! Но только не здесь. Здесь, в Островной Империи эта девчонка – не феномен, который будут изучать ученые, чтобы дать человечеству второй шанс, не известная целительница, уважаемая обществом, не кумир миллионов, здесь она – просто мелкая бандитка, чьи способности используются в уличных драках, а если кто-то и поймет ее настоящую ценность – то ее запрут в какой-нибудь из секретных лабораторий «Антимагии» или может в подземельях Лазурного Дворца. Так тут принято.

– Я все собрала! – кричит Кикуми из соседней комнаты и Мария отходит от окна. Впереди долгая дорога, два стационарных полицейских поста, а она уверена, что ее уже ищут. Ищет Инквизиция, ищет полиция, и может быть – ищет Кровавая Вдова. Иронично то, что им придется ехать в Сейтеки, обиталище этой маньячки, но тут уж выбирать не приходится. Баг сказал, что они могут выбраться из страны только через порт Сейтеки – там у него есть связи в местном гокудо, они помогут – как обычно, через контейнер, в котором им придется провести две недели, с минимумом удобств, стандартный «набор беженца» – биотуалет, пластиковые бутылки с водой, спальные мешки и набор консервов, аккумуляторы и лампы, несколько книжек чтобы не сойти с ума. Романтика контрабандиста.

Если бы она была одна – этого бы не понадобилось, и она бы уже загорала на белом песке, а Рудольф ломал бы голову над ее отчетом, но она была не одна. С ней была Кикуми. Мы в ответе за тех, кого приручили, думает Мария, глядя как Кикуми одевает на плечи свой разноцветный рюкзачок.

– Готова? Отлично. – говорит Мария и берет свой рюкзак с кровати. За номер уплачено, внизу их ждет новенькая, только вчера угнанная «Мазда». Неприметного серого цвета. Хозяин «Мазды» – в отпуске на Гавайях и узнает об угоне только вернувшись.

– А куда мы едем? – спрашивает Кикуми и Мария на секунду останавливается. Надо бы поговорить, думает она, Кикуми верит мне, верит безоговорочно, но все равно нам надо поговорить. И принять решение. Она ставит рюкзак на кровать и садится рядом.

– Садись. – говорит она и показывает Кикуми на соседнюю кровать. Кикуми делает большие глаза, но садится.

– Что-то случилось? – спрашивает она: – я что-то не то сказала? Я могу и не спрашивать, я же знаю, что ты только хорошее для меня хочешь…

– Ничего не случилось. – отвечает Мария: – но нам надо поговорить. Серьезно поговорить.

– О чем? – Кикуми садится на кровать, складывает руки на коленки, словно прилежная школьница и что-то в сердце у Марии екает, застывает болезненной струной. Просто проходя мимо – Кровавая Вдова подарила им новую жизнь, не только Кикуми, но и ей, она и не предполагала, насколько ее давило это чувство вины, которое она испытывала каждый раз, когда видела как Кикуми взбиралась по лестнице на своем «кресле-пауке» или пыталась сервировать стол неумело орудуя манипуляторами. Но самое страшное было вечером – когда они ложились спать. Кикуми отказывалась отключаться от кресла, потому что ночью она становилась совсем беспомощной. Но и в кресле нельзя было оставаться сутками, нужно было ставить его на профилактику, надо было отдыхать от него и каждый раз Кикуми плакала, с ужасом представляя, как она будет лежать всю ночь неподвижно, не имея возможности даже позвать на помощь, сказать, что ее беспокоит, попросить откинуть одеяло.

– Кикуми. – говорит Мария, отгоняя ненужные мысли: – ты же помнишь, почему мы бежим?

– Потому что за нами охотятся плохие дядьки? – отвечает Кикуми, все больше похожая на прилежную школьницу.

– Да. Но я не рассказывала тебе, кто эти плохие дядьки. – Мария вздыхает и мнет в руках сигарету, не решаясь закурить в присутствии Кикуми.

– Кури. – кивает та: – кури ради бога.

– Ты же не любишь…

– Это я раньше не любила, когда у меня рук не было. – говорит Кикуми: – сейчас я могу и окно сама открыть и вот так сделать: – она машет ладонью возле лица, отгоняя воображаемый сигаретный дым.

– Хорошо. Спасибо. – Мария закуривает сигарету от перламутровой зажигалки, выдыхает дым вверх.

– Дело в том, что нам нужно покинуть Японию. – говорит Мария: – потому что в этой стране у нас нет места, где бы нас не нашли.

– Твои враги – такие могущественные? – хмурится Кикуми: – кому ты перешла дорогу? Ты же просто государственная служащая.

– Увы. – качает головой Мария: – я работала на Его Императорского Величества Канцелярию.

– Ого. – говорит Кикуми: – это серьезная контора. Но ведь ты можешь попросить у них убежища, почему нужно от них бежать?

– Да потому, что это они сделали с тобой … это. – отвечает Мария: – потому, что это их игры, и я помогала им заметать следы их экспериментов. Потому что я в свое время поручилась что буду присматривать за тобой – чтобы с тобой не произошло несчастного случая в государственной больнице. И пока у тебя не было голоса и рук – им было все равно, но сейчас…

– Что?! – Кикуми побледнела и поднесла руки к груди, словно защищаясь: – что?!

– Я не знала. – быстро говорит Мария, поднимая руки: – не знала об этом, я знала только что ты – объект интереса и я взяла на себя ответственность за присмотр. Мне стало тебя жалко и … я оформила опекунство. А потом – я …

– Ты?! Как ты могла?! – Кикуми вскочила на ноги, покачнулась и едва не упала. Мария попыталась поддержать ее, но та оттолкнула ее руку.

– Кикуми. Погоди!

– Как ты могла?! – слезы брызнули из глаз девушки, она закрыла глаза ладонями и метнулась прочь из комнаты.

– Кикуми! – Мария выбежала за ней, схватила ее за руку.

– Пусти! Как ты могла?!

– Я здесь не при чем! Я просто пыталась тебе помочь! Увезти тебя отсюда подальше!

– Как ты могла?! Ты с ними заодно?!

– Нет! Именно поэтому мы бежим от них!

– Но ты была с ними заодно! Как ты могла?!

– У меня не было выбора! Пойми, я не могла ничего сделать! – Мария не отпускала Кикуми, та стала бить ее по руке, но она держала крепко.

– Пусти! Ну!

– Нет. – сказала Мария: – не пущу. Ты – единственное, ради чего я живу в этой стране. Единственное, ради чего я каждое утро иду на эту работу, ради чего я терплю все это. Я никогда тебя не отпущу. Я всегда буду рядом.

– Как ты могла… – всхлипывает Кикуми и Мария обнимает ее. Та не сопротивляется, только плачет и Мария чувствует, как слезы обжигают ее через тонкое полотно блузки.