Синдзи-кун. Тетралогия

Глава 19

Я сижу на холодной земле и смотрю на руку. Рука не моя, рука женская. Оторвана по локоть. Юбка на мне разорвана, парик съехал куда-то вбок. Наверное и макияж размазался, а кроме того рука сломана почти наверняка. И коленка выбита. Сходил, млять за хлебушком. Где-то рядом харкает кровью Акира-сан, тяжело дышит Майко. А ведь все так хорошо начиналось…

Флэшбэк —

— Нет, ну ты скажи, ты же должен там быть верно? — напирала Майко, на лице которой было написано неприкрытое удовольствие.

— Да, должен. Желательно быть. — это о том, что в числе «делегации» по почетной встрече наших гостей должен быть и я. Конечно, сидеть где-нибудь со снайперской винтовкой, с биноклем, рацией и картой местности — на первый взгляд было бы лучше, но речь-то не идет о силовом противостоянии. Речь идет о том, что возможно придется импровизировать, и в этом случае будет лучше, если я буду на передовой, рядом с Майко и Акирой. Кроме того, старый принцип гласит что нельзя требовать от других того, что не можешь сделать сам. Да и не смогу я сидеть в какой-нибудь штаб-квартире над рацией, в ожидании вестей. Аррргх, и не во мне и не в моих чувствах дело-то. Дело в том, что дополнительные руки на месте всегда пригодятся. И, кстати, вдвоем тут на стрелку ходить тоже не принято, а Джиро-сама нам никого, кроме Акиры не выделил, от щедрот, так сказать.

— Это первый пункт. — расплывается в улыбке Майко: — второе — школьник на такой встрече будет выглядеть странно, так?

— Так, но…

— И третье — лучше, если тебя не будут знать в лицо, а значит надо тебя замаскировать… — последнее слово Майко прямо-таки тянет, наслаждаясь процессом.

— Сложно с этим спорить. — соглашаюсь я: — но почему … вот в это?!

— Да потому, что лучший способ тебя скрыть — это переодеть в девушку. Для мужчины ты еще мелковат и сразу видно, что мелочь пузатая, а вот как девушка — вполне себе. — Майко окидывает меня маслянистым взглядом и меня передергивает. От таких вот взглядов молодые девушки вздрагивают и закрываются руками, и по-моему именно это и называется «он смотрел на меня так, что я забеременела».

— Нет! Нет, нет, нет. И нет. Я не собираюсь это вот одевать и тем более выходить в этом вот … куда-нибудь.

— Ты сам противоречишь себе… — сладко мурчит Майко: — кто как не ты говорил, что готов на все, лишь бы помочь Читосе-сан?

— Я не совсем так говорил…

— То есть ты готов рискнуть своей жизнью, более того — моей жизнью, жизнью Акиры и Читосе только потому, что, тебе видите ли, стыдно одеть юбку? — нахмурилась Майко.

— Слушай, мы же взрослые люди, что это за балаган в самом деле. Да кто меня примет за девушку, по мне же видно, что я парень. Да я даже ходить так как девушка не смогу и курам на смех… нет. Вот что угодно со мной делай, но затея дурацкая и я в жизни не надену эту юбку и тем более этот парик. Это окончательно. Нет. — твердо сказал я.

Через полчаса я уже стоял перед зеркалом и смотрел на хмурую девушку в отражении. Девушка была очень злая, и на мой взгляд ни капельки не милая, этакая яндере-чан. Я бы такой вот девушке кухонный нож не доверил, да даже вилку бы подержать не дал — такой вот у нее был тяжелый и человеконенавистнический взгляд

— Ну вот, по-моему, очень даже мило. — сказала Майко, нанеся последние штрихи: — так тебя даже Нана-тян не узнает, смотри. — я взглянул в зеркало и тяжело вздохнул, признавая ее правоту. Действительно, средний японский мальчик в таком возрасте и средняя японская же девочка не сильно отличаются по антропологическим характеристикам — нет ни выпирающих кадыков, ни широких плеч, или грубых черт лица у парней, да и у девочек фигура формы «гитара» еще не начинает формироваться. У некоторых, кстати, и не формируется вовсе, это мне с Нанасэ-онээсан и Майко повезло еще. Хотя как повезло — Майко поди сама себе все … метаморфировала. Я старый еще помню, что когда служил в армии по призыву, к нам в роту прибыло несколько кавказцев, и вот у этих ребят со вторичными половыми признаками все в порядке — там у юноши уже в двенадцать лет развиваются плечи, ломается голос, волосы на груди растут… не перепутаешь мальчика с девочкой никак. Впрочем, у азиатов свое преимущество — они поздно стареют, порой девочку-старшеклассницу от ее мамы и не отличишь, а иногда и бабушку. Ну а в таком нежном возрасте мальчика от девочки порой не отличить. Особенно если переодеть. Блин.

— Хорошо. — буркнул я, глядя на отражение: — признаю твою правоту. Действительно … качественная маскировка. Надеюсь, все пройдет как надо и мне не надо будет бегать, прыгать или драться — тогда уж эта маскировка не поможет.

— Ты же сам знаешь, что если нам придется бегать, прыгать или драться, то нам всем будет уже не до маскировки. — логически завершила комбинацию Майко. Шах и мат, конечно. Черт. Я покосился на Майко. Она стояла прямо, держа серьезную моську лица, но что-то мне подсказывало что внутри она просто со смеху по полу катается. Ну и ладно. Действительно, от меня не убудет, а маскировка классная, я бы и сам себя на улице встретил — не узнал бы. Макияж, нанесенный умелой рукой Майко, как будто бы делал меня-девушку на несколько лет старше, и в паре с хорошим костюмом офисного работника и париком на меня из зеркала глядела девушка двадцати пяти лет, со строгим и даже злобным выражением лица. А вот с лицом что-то делать придется, да. А, вот. Я надел солнцезащитные очки а-ля «матрица». Пожалуйста, я теперь выгляжу как сестра-близнец Акиры-сан в тот приснопамятный день, когда Джиро-сама навестил меня в больнице. Хороший костюм, черные очки, еще морду лица попроще надо сделать, расслабиться, тут покер-фейс нужен. Я выдохнул и расслабился. Закрыл глаза. Успокоиться. Открыл глаза. Из зеркала на меня смотрела девушка, одетая как лейтенант клана якудза. Спокойная и бесстрастная. Хладнокровная убийца. Безжалостная стерва.

— Знаешь, а ножки-то у тебя что надо, Син-кун. — присвистнула за спиной Майко. Я только вздохнул и закатил глаза. Вот уж кто безжалостная стерва. Ничего, Майко-чан, будет и на моей улице праздник, дай только пережить весь этот позор, и я уж припомню, память у меня хорошая, да и тетрадка под рукой, запишу чтобы не забыть.

— Нет, все-таки тебя теперь надо называть Син-тян?

Следующий флэшбэк — мы стоим треугольником, я, Майко и Акира-сан. За нашей спиной фургон, где лежит связанная и слегка помятая Читосе-сан. Напротив нас — четверо, трое из них — крепкие парни, стоят треугольником, как и мы. Четвертый — представитель студии, какой-то там Тэтсуо-сан. Его видно сразу, наемники — крепкие ребята, дисциплинированные и подтянутые, даже в гражданской одежде видна выправка и подготовка. Никто не достает оружие, не встает в угрожающие позы, но под пиджаками еле видно топорщатся рукоятки пистолетов, каждый из них разобрал свой сектор наблюдения, они не суетятся, они спокойны и уверены. А вот Тэтсуо-сан, хоть и одет так же как они, в едином стиле «темных костюмов крутых парней», отличается от них как корова, забредшая в табун мустангов. Он расхлябан, крутит головой, весело присвистывает и скабрезно лыбится при виде Майко-чан.

Сперва все идет так, как надо — короткое приветствие, за время которого Майко умудряется оскорбить студию, наемников и этого Тэтсуо как минимум три раза. Талант. Тэтсуо рычит на нее, она в ответ. Показываем товар лицом — я открываю заднюю дверцу фургона и демонстрирую сжавшуюся в комочек на полу Читосе-сан. Нарочито грубо срываю с нее ожерелье и кидаю в Тэтсуо. Тот ловит ожерелье, измеряет Читосе взглядом и улыбается. Нехорошо так улыбается. Читосе вздрагивает. Читосе пытается закричать, но кляп у нее во рту не дает это сделать. Тэтсуо уже тянется к фургончику, но получает по лапам от Майко, я захлопываю дверь, крепкие ребята тянутся за оружием, Акира-сан взмахивает рукой и появляется Стена Огня. Все замирают. Именно в этот момент наша Читосе в темпе вальса должна пролезть в люк, пока все пялятся на огонь и решают, достаточно ли они дружат с головой, чтобы поссориться с Акирой-сан. Стена постепенно угасает и остается лишь небольшая ленточка огня по земле, достаточная, чтобы прикрыть низ фургона, чтобы не было видно, как Читосе лезет вниз, в люк. Петли люка смазаны заранее, механизм приведен в порядок, никто не должен ничего услышать, а Майко поднимает руку с фальшивым детонатором и поясняет, что любой, кто сделает шаг к фургону — взлетит на воздух и лучше «этим мальчикам» быть хорошими мальчиками, потому что плохие мальчики довольно быстро умирают в этих местах. Не живется им долго и счастливо, да. И тут происходят две вещи. Первое — этот расхлябанный Тэтсуо поднимает руку, как будто хочет что-то сказать, словно бы школьник за партой «разрешите выйти, Сатоми-сенсей!», и второе — мы замираем на месте. Все. Я, Майко, Акира-сан. Мы словно мошки, впаянные в янтарь, все что я могу — это моргать глазами и дышать. Тэтсуо ведет рукой по воздуху и мы, все втроем, медленно, едва переставляя ноги — начинаем отходить в сторону от нашего фургона. Никто не собирается вести с нами переговоры. Никто не собирается звонить Джиро-саме. Мы тут — не более, чем мошки, мельтешащие перед лицом у важных дядь. У меня в голове бьются мысли, лихорадочно просчитывая варианты и один хуже другого. Эх, надо было лежать на крыше со снайперской винтовкой, сейчас бы одна пуля и проблема была бы решена, думал я, а теперь этот … кукловод, глядящий нам прямо в глаза с упорством питона, поглощающего добычу, теперь он контролирует ситуацию. Что делать? А что я могу сделать? Я не знаю как работает его сила, абсолютна ли она, есть ли у нее радиус воздействия, надолго ли этот контроль над моим телом. У меня к левой руке приклеен настоящий детонатор, но я не могу его нажать, мои руки не слушаются меня, я продолжаю идти в сторону от фургона, так, словно бы кто-то дергает меня за ниточки, ведущие к моим мышцам и сухожилиям. И потом, мы еще рядом с фургоном, взрыв может повредить и нам. Я кошусь на идущих рядом Майко и Акиру-сан. Акира-сан бледная, по ее лицу течет пот, ее взгляд просто безумен, а Майко — Майко напряжена, зубы стиснуты, но по глазам видно, что она держит себя в руках. Пока. Я смотрю на нашего кукловода-марионеточника, который делает пассы руками, глядя на нас с легкой усмешкой, собирающей паутину тонких морщинок у его глаз. Я закрываю глаза, не в силах выдержать эту усмешку превосходства и иронии над нами, возомнившими что можем что-то противопоставить этой силе. И спотыкаюсь. И падаю. Уже упав, вдруг понимаю, что частично освободился от навязчивой воли, двигающей моим телом, словно игрушкой и сразу же сжимаю кулак левой руки. Щелчок! Взрыв! Меня прокатило по земле, ударило, швырнуло в сторону, оглушило. Когда я поднял голову, я увидел остатки догорающего «Датцуна» и разбросанные, непонятные ошметки. Рядом со мной поднялась на ноги Акира-сан. У нее по лбу текла кровь, рукав пиджака был оторван, она была в одной туфле. И у нее был совершенно безумный взгляд.

— Твари! — выкрикнула Акира-сан и на том месте, где раньше стояли наши оппоненты взвыло и зарычало яростное пламя!

— Умрите! — столб пламени вырос, его высота достигала десяти метров в высоту, а цвет изменился и стал иссиня-розовым, как у ацетиленовой горелки.

— Сдохните!! — и сверху, откуда-то прямо с небес в сосредоточие огненного шторма рухнули метеоры пламени.

— Подавитесь своими кишками! — выкрикнула Акира-сан и вдруг закашлялась кровью и упала на колени. Я поспешил к ней, не обращая внимания на боль в колене и какой-то странный хруст в левой руке. Наверное сломал. Огненный шторм пропал и на его месте я увидел легко мерцающий купол, который треснул и растворился в воздухе. Живые, подумал я, кто-то же поставил щит, значит кто-то еще жив, а может быть они все живы, а у нас Акира-сан уже из строя вышла, в каком состоянии Майко я еще даже не знаю…

— Эй, вы там! — крикнул я в ту сторону, где стоял исчезнувший купол: — живые есть? — одновременно я оттащил Акиру немного в сторону, укрыв от возможного огня за бетонным выступом у стены цеха. Тащить Акиру было нелегко, у меня все время неудобно выворачивалась левая рука и практически отказала коленка, так что толкать пришлось одной ногой, шипя от боли и проклиная тот день, когда я уговорил надеть на себя юбку-карандаш.

— Есть кто живой? — спросил я еще раз. Раздался выстрел и пуля высекла искры из бетона над моей головой. Ага, значит есть.

— Поговорить бы. — крикнул я в пространство: — или все-таки решили сдохнуть все тут?

— О чем с тобой разговаривать? — раздался голос с той стороны. Голос как голос. Глубокий такой, с хрипотцой. Это не Тэтсуо-сан, у него голос визгливый, неприятный.

— У меня тут маг огня в себя пришел. — блефую я: — и еще один маг команды ждет. Думаешь нам не о чем договариваться? Если что, это ваш умник на нас напал первым. — с той стороны молчание, потом сдавленные ругательства. Конечно, я рисковал. Но если бы у них были ресурсы, кроме этого щита, если бы в команде был атакующий маг и они не получили бы повреждений от огненной атаки Акиры — они бы уже встали на ноги и сделали бы с нами все, что захотели. А значит у них серьезные проблемы. Скорее всего этот Тэтсуо или выведен из строя, или не может использовать свою возможность. Может быть она у него восстанавливается или он может воздействовать только на то, что находится в его видимости — неважно. У нас есть возможность и ее можно использовать.