Синее пламя

Действительно, так оказалось куда быстрее. Мильвио шел, точно зрячий, слушая ее шаги. Дважды за час они останавливались, чтобы перевести дух, а потом продолжали путь по прямому сводчатому коридору, в котором иногда были ответвления, ведущие в пустые комнаты. Четырежды им попадались лестницы, но все вели вниз, поэтому Лавиани их игнорировала, проходя мимо, и ничего не говорила мечнику.

Воздух здесь стал прохладным и очень сухим. От него першило в горле, хотелось кашлять и пить. Но воды у них не было, фляга Лавиани осталась вместе с ее вещами, наверху.

– Мы довольно далеко ушли. Как думаешь, когда доберемся до опорной башни?

– Не могу сказать тебе ничего обнадеживающего. Приходится признать, что в темноте я потерял представление не только о пространстве, но и о времени. Я просто иду вперед. Рано или поздно мы окажемся возле нее. И спасибо тебе.

– За что?

– За то, что ты рядом. Без тебя и твоего зрения я бы вряд ли смог выбраться из мрака.

– Хм, – проворчала та. – Что-то хочешь спросить?

– Если ты ждешь, что я вновь начну любопытствовать, почему ты видишь там, где обычные люди чувствуют себя словно слепые котята, то я вынужден разочаровать тебя, сиора. Дождусь того дня, когда ты сама захочешь рассказать свою историю.

– Рассчитываешь на то, что это случится?

– Нет.

– Вот и правильно. Люди не любят рассказывать о себе.

Мильвио рассмеялся.

– Что тут смешного? – удивилась Лавиани.

– Твои слова, разумеется. Я вот частенько встречаю болтунов в своей жизни. Слова не дают вставить, говорят и говорят. Всегда можно узнать много нового, но пользы от подобной информации даже на медяк не наберется.

– А ты будто бы прямо и горишь желанием поведать про свою жизнь первому встречному.

– Я? Встречному? Нет. А тебе – пожалуйста.

– Да ну? С чего такое доверие?

– Тебя нельзя назвать первым встречным. Мы уже знакомы какое-то время.

– Так только кажется, Фламинго. Ты меня совсем не знаешь.

– Ну вот, – с наигранной грустью вздохнут треттинец. – Ты сплошное противоречие, сиора. Конечно же я тебя не знаю. Потому что ты не спешишь про себя рассказывать.

– Начни первым.

– Легко. Что ты хочешь знать?

– Как богатенький мальчик знатной крови стал скитаться по дорогам и влачить жизнь бродяги, например?

Он задумался на мгновение:

– Настоящее слишком сильно связано с прошлым, Лавиани. Чтобы рассказать тебе о том, как я докатился до этой жизни, придется начать с того, что было до этого.

– Сколько тебе? Двадцать пять?

– Двадцать семь.

– Не так уж много, мальчик. Не думаю, что твоя история займет много времени. Она должна выйти достаточно короткой, чтобы мне не наскучить.

– Порой история ребенка сложнее и длиннее истории старика. Весь вопрос – как он живет.

– Твои родственники богаты?

– Мой род древний, но давно обедневший. Один из моих предков четыреста лет назад даже мог стать герцогом, но не сложилось.

– Отчего?

Мильвио усмехнулся:

– Если ты считаешь себя самым умным и хитрым, то всегда найдется тот, кто докажет тебе ошибочность этого заблуждения. Его обошли. Он проиграл в игре за власть. С тех самых пор мы стали не так богаты, как прежде.

– Земли не хватило на тебя?

– Отчего же? В моей собственности чудесное место, недалеко от Лазоревого моря. В месяц Единорога в саду цветут апельсины. Вполне уютный, пускай и очень маленький, уголок.

– Но тебе там не сидится, как я посмотрю.

– Раньше меня вполне устраивал. Я не видел ничего иного, был мал и считал, что так будет продолжаться вечно. Но ты ведь знаешь удел младших сыновей из обедневших дворянских родов?

– О да. Дорог для взросления у вас не так уж и много. Или в разбойники, или в солдаты. Ну, еще есть возможность послужить богатому покровителю или герцогу. В любом из перечисленных мною вариантов есть реальный шанс разбогатеть и выбиться в люди.

– Что-то вроде того, – скучным голосом подтвердил Мильвио. – Разбойник – слишком большой вызов для моей семьи. Надругательство над памятью предков, позор роду и все такое. Так что солдат – лучшее, на что я мог рассчитывать.

– Разумное решение. Хороший меч никогда не будет валяться на дороге, – одобрила Лавиани. – Он многим нужен.

– Отец подумал так же. Сперва меня учил мой дядя, потом нашли другого учителя. В Рионе. Я покинул фамильный дом и вернулся туда лишь раз, когда хоронил отца. И знаешь что, сиора. Я был очень удивлен, что за прошедшие годы вдали от родины этот мир показался мне…

Мильвио замолчал, и Лавиани, прекрасно понимая его, спросила:

– Маленьким? Незначительным? Пустым? Скучным? Ты осознал, что не хочешь влачить свою жизнь, любуясь лишь морем да апельсиновым садом и старым, с каждым годом ветшающим домом?

– Ты отлично обрисовала мои чувства.

– Не сомневаюсь. Запереть себя в сельской дыре, на земле, принадлежащей предкам, пускай и сильно заросшей сорняками, – не слишком веселая перспектива в жизни. Особенно после сверкающей Рионы. Вино, женщины, золото, слава.

– Хм…

– Неужели не так?

– Не основная причина. Хотя когда я был неопытен…

– Это называется юношеской глупостью, – внесла уточнение Лавиани.

– Пусть так, – весело согласился мечник. – Когда юношеской глупости во мне было гораздо больше, чем жизненного опыта, слава, деньги и красотки с ночными попойками казались довольно важны. Но я быстро вырос.

– Стоит поблагодарить судьбу.

– Каждый день только этим и занимаюсь.

– Тебя взяли в гвардию герцога?

– Нет.

– Меч оказался не так уж и хорош? – поддела она его, но он ничуть не обиделся.

– Моя любовь к вольной жизни – вот основная причина. В какой-то момент я решил, что не хочу служить. Не хочу быть с этими людьми, все время танцуя по лезвиям и участвуя в игре куда более опасной, чем бой в полном доспехе на палубе тонущего корабля. Я осознал, что передо мной лежит целый мир, полный загадок, тайн и прекрасных вещей.

Лавиани расхохоталась, и эхо ее смеха загуляло, отпрыгивая от стен, словно перепуганный заяц.

– Мы об одном и том же мире говорим, Фламинго? Прекрасных вещей? Это ты о развалинах, оставшихся после Катаклизма? Право, судьба к тебе благосклонна, подарив столько оптимизма. Тэо и Шерон говорят то же самое. Сплошной оптимизм!

– Тебе бы он тоже не помешал.

– Ха-ха. Смешно. И многое ты увидел?

– Многое. И ничуть не жалею. Я люблю путешествовать и не собираюсь останавливаться в ближайшие годы.