Синее пламя

– Одно не исключает другое. Он действительно оказался очень хорош, хотя по первому впечатлению этого не скажешь. Вот тебе и верность поговорки, что внешность бывает обманчива. После того как я узнал, кто ты, начал думать о том бое. Фэнико должен был разрубить человека на две половины, но прошел сквозь него без всякого вреда и… – Южанин театрально развел руками. – Меня спасла кольчуга.

Лавиани прищурилась и внезапно спросила:

– Как выглядел твой противник?

– Ниже меня. Толстяк с неприятной улыбкой.

Тэо присвистнул.

– Что? – не поняла Шерон.

– Посмотри на лицо нашей общей знакомой. По нему все ясно без слов. Мильвио, старина. Ты действительно победил сойку. В настоящем бою.

Лавиани мучительно размышляла, глядя в только ей видимую точку, расположенную над правым плечом треттинца. Затем тряхнула головой, точно отгоняя наваждение:

– Кажется, теперь я понимаю, почему крошка Клеро была одна. Фламинго, ты либо везучий сукин сын, либо не так прост, как кажешься. Пожалуй, я буду еще внимательнее присматривать за тобой.

Он с обворожительной улыбкой отвесил ей легкий щегольской поклон:

– Я весь внимание, сиоры. И спешу заметить, что больше не горю желанием встречаться в бою с такими, как ты. Слишком уж вы утомительные противники – сойки.

Мелкая кудлатая собачонка выбралась на грязную дорогу, увидела путников, несколько раз копнула задними лапами, а затем, подняв длинную морду к небу, тоненько залаяла, подпрыгивая на одном месте.

– Эк ее распирает, – с уважением сказала Лавиани. – Кажется, вот-вот оторвется от земли. Дикая какая.

– На ней ошейник, – заметил Мильвио.

Шерон подошла поближе, сказала ласковым тоном:

– Иди сюда, мой хороший. Мы не обидим.

Но псину она не убедила, и та, решив, что против четырех противников не устоит, с воем бросилась по дороге прочь.

– Паскудная шавка, – вынесла Лавиани свой вердикт. – Потерялась она, что ли?

– Не думаю. – Тэо потянул носом воздух. – Пахнет костром.

– И на дороге полно следов колес и копыт, – сказал Мильвио. – Кто-то встал лагерем совсем недалеко.

Возле речного берега они увидели шесть фургонов. Четыре были выкрашены зеленой краской, один бледно-голубой и еще один ярко-красной. Их собрали в неполный круг, лошадей отвели поближе к деревьям.

Тэо рассмеялся:

– Нам везет! Это цирк!

Лавиани посмотрела на него как на дурака:

– Считаешь, мы должны упросить их показать нам представление?

– Не говори ерунды. У них фургоны! И лошади! Этот тракт ведет в Талт. У нас есть возможность сократить путь и доехать с комфортом.

– Какого шаутта им быть такими добрыми к чужакам?

– Если ты не станешь встревать со своими комментариями и замечаниями, то все пройдет гладко. Я уверен. Так что, пожалуйста, просто помолчи.

– Молчать? Я лучший молчун в этом мире после любого покойника и немого. Печать Темного Наездника тебе в руки, мальчик. Посмотрим, что получится.

Их увидели издалека, но заинтересовались лишь после того, как путники сошли с тракта и направились к фургонам. Шерон во все глаза смотрела на настоящий бродячий цирк, отметив про себя, что эти люди не испугались незнакомцев. Многие продолжали заниматься обустройством стоянки и уходом за уставшими лошадьми, так что встречать чужаков вышли лишь двое взрослых, четверо любопытных детей разного возраста, в разноцветной одежде и все та же черная кудлатая собачонка.

Она вновь залаяла, и сухая пожилая женщина с желтой кожей, темными глазами и множеством косичек, приказала:

– Салатик! Успокойся!

Песик послушался, лег у ее ног, поглядывая на незваных гостей с подозрительностью, отсутствующей у людей. Спутник встречающей, высоченный мужчина с необъятным пузом, рассматривал их с плохо скрываемым интересом.

– Легкого пути вашим фургонам, – бодро произнес Тэо, поприветствовав коллег по цеху так, как это обычно делают цирковые.

Женщина, услышав это, заулыбалась, посмотрела на мужчину, и тот благосклонно кивнул:

– И вам ветра в спину. Нужна помощь?

– Хотелось бы поговорить с владельцем о том, чтобы присоединиться к вам.

– Он перед тобой. И зовут меня Ирвис, – прогудел мужчина.

– Я Тэо, это Шерон, Лавиани и сиор Мильвио. Вы направляетесь на юг?

– Допустим, парень. Что дальше?

Лавиани заметила, что остальные циркачи, больше не скрывая своей заинтересованности происходящим, постепенно подходят ближе, чтобы лучше слышать беседу.

– Мы идем в Талт, и если вы направляетесь в ту же сторону, то, быть может, пойдем одной дорогой?

Ирвис глянул на него, перевел взгляд на спутников, задержавшись на мече Мильвио. Ответить не успел, так как невысокая конопатая девушка с двумя смешными косичками соломенного цвета сказала, показав на Тэо:

– Если возьмешь его даже на время, не пожалеешь.

В ее голосе была такая уверенность, что толстяк полюбопытствовал:

– Знаешь его?

– Видела. Однажды. А ты, без всякого сомнения, слышал о нем. Это Тэо Пружина. Тот самый.

Кто-то присвистнул, среди циркачей раздались шепотки, и Лавиани негромко бросила Шерон:

– А наш мальчик, кажется, довольно известен.

– Пружина, – понимающе произнес Ирвис. – Парень, танцевавший над водопадом, а затем плюнувший в протянутую руку герцога Треттини.

– Справедливости ради хочу сказать, что ни на кого я не плевал.

– Отказать герцогу вступить в его труппу все равно что плюнуть в него, – сказала женщина, успокоившая собаку. – Так что Ирвис по сути дела прав.

– Ты ведь начинал с цирком Квио? – продолжил хозяин. – Жаль старика. И что его детище растащили вороны по герцогствам. Хорошая была труппа. Слаженная. Ну а ты? Что делает звезда в глухомани? В одиночку. Без труппы и цирка? Разве птица твоего полета не должна лететь на юг, в Турес? Фестиваль, который устраивает тамошний герцог, через полтора месяца. И уверен, тебя, в отличие от таких пропыленных дорогой тараканов, как мы, ждут там с распростертыми объятиями.

– Я предпочту пропыленных дорогой друзей беднягам в золотой клетке.

– Хорошие слова, – одобрила девушка с косичками, выходя вперед, и протянула ему руку. – Я Мьи. Эквилибристка. И считаю, что отец…

– Я еще ничего не решил! – оборвал ее Ирвис. – Не торопи фургоны.

– Мы найдем им место. И не думаю, что они нас стеснят, – поддержала девушку женщина с собачкой.

– Акробата, пляшущего на канате, у нас не было уже полтора сезона, – вступил в разговор мускулистый карлик с большими, печальными глазами. – Публика будет в восторге.