Синева

Адмирал Грин, встав с места, громко, на всё помещение гаркнул:

– Всем немедленно покинуть зал! Бегом! Операция «Несокрушимая решимость» окончена! Чуть тише добавил:

– Доигрались, дуры!

Говард, ухватив за шиворот какую-то из потерявших сознание подружек министра обороны, потащил её за собой к выходу.

Генералы и адмиралы-мужчины последовали примеру Дугласа и, закинув себе за спину отключившихся или визжащих женщин, поволокли их по коридорам и лестницам, прочь из здания Пентагона.

Во всём внутреннем пространстве пятиугольного архитектурного шедевра военного ведомства царили неразбериха и паника.

Сильная тряска продолжалась. В переходах, помещениях и на этажах рушились потолки, падали с кронштейнов мониторы, камеры наблюдения, картины и фотографии в тяжёлых рамах, валились мусорные урны, сыпались стёкла, качались стены.

Женская часть сотрудников военного ведомства, невзирая на высокие звания и почётную принадлежность к сильнейшей армии мира,металась в истерике, плакала, вопила и, вообще, вела себя совсем не так героически, как обычно показывают в голливудских фильмах женщин-воительниц.

Выбравшись из Пентагона и толпы бегущих служащих, с трудом удерживаясь на ногах из-за колебаний почвы, Говард добрался до своей служебной машины на стоянке, опустил спасённую женщину на землю. Присмотрелся к лицу, испачканному потёкшей от слёз тушью с накрашенных ресниц.

Это оказалась министр ВВС, госпожа Дебора Ли Джеймс.

– Вот чёрт! – непроизвольно вырвалось у Дугласа, - лучше бы я эту стерву там оставил! Вытащил бы кого-нибудь другого. Другую. А собственно, кого – другую? Там одни только стервы и были! Нефеменисток на таких уровнях власти в Америке не бывает!

Он стал всматриваться в толпу, выискивая знакомые лица.

Заметил Грина и Данфорда, волокших на себе дам в мундирах. Когда коллеги подтянули спасённых поближе, Говард увидел, что Данфорд вынес министра обороны США, а адмирал Грин – генеральшу Лори Робинсон.

Трое мужчин были испачканы в побелке, сыпавшейся с натяжных потолков, мусоре из перевёрнутых урн и ещё в чём-то мокром и неприятно пахнущим…

Эвакуация из Пентагона больше походила на паническое бегство, чем на организованное и чётко регламентированное мероприятие, которое по идее, в случае реальной опасности, должно было проходить по плану, быстро и слаженно. Это многократно отрабатывалось учебными тревогами, противопожарными мероприятиями и имитациями террористических атак.

Но учебные тревоги – это одно, а женские психология и физиология в случаях реальной опасности – совсем другое! Медицинский факт, подтверждённый поколениями предков и только что здесь происшедшим.

Здание Пентагона качалось, как на волнах.

Земля вокруг автомобильной стоянки покрывалась сетью мелких трещин, которые постепенно расширялись.

Машины срывались с места и, выехав на автобан, мчались по нему к развилкам дорог, постепенно исчезая из виду.

Тяжело дыша, подошёл Войтель. Вытащенную им из здания какую-то даму-генерала он только что передал медицинской бригаде дежурной санитарной машины.

Дуглас, открыв дверцу служебного автомобиля своего Управления, достал с заднего сидения пластиковую бутылочку с водой и плеснул из неё на лицо Деборы. Та заморгала, зашевелилась.

Передал воду коллегам.

Привели в сознание и двух других женщин.

Говард влез в машину и по спецсвязи вызвал вертолёт.

Потом приблизился к миссис Флурной и спросил:

– Госпожа министр обороны – что будем делать?

Мишель Флурной хлопала глазами с потёкшей на ресницах тушью и размазанной по лицу косметикой. Она плохо соображала. Пробормотала:

– Я не знаю… Клинтон нам так и не ответила…

Подошедший к ним адмирал Грин сухо заметил:

– Миссис Флурной, вы не забыли, что операция «Несокрушимая решимость» формально ещё продолжается?

Наши авианосцы в Средиземном море находятся в опасном противостоянии с русскими, а мы, Соединённые Штаты, внезапно оказались в состоянии катастрофы, стихийного бедствия, истинных масштабов которого пока даже не знаем. Нам сейчас время не воевать с русскими, а просить у них, да и у всего мира, помощи!

В это время здание Пентагона с треском и грохотом осело и рассыпалось… очень страшно и… символично.

Данфорд, после тяжёлой паузы, переведя взгляд с руин родного военного ведомства на одну из прямых виновниц случившегося, сухо и тяжело отрубил:

– Госпожа Флурной – командуйте. Вы – министр обороны Соединённых Штатов! Необходимо отдать приказ по армии - перебраться на запасной командный пункт, определить размеры бедствия, подсчитать потери, принять меры к спасению населения и уладить отношения с Россией.

Прежде всего – немедленно свяжитесь с госпожой Президентом и попросите её больше не орать, а отвечать по существу вопросов. Всё очень серьёзно.

– Хорошо, - сконфуженно пробормотала Флурной, - поговорю с ней ещё раз. Дайте мне телефон.

Дуглас, иронично прищурившись, протянул ей микротелефонную гарнитуру системы спутниковой спецсвязи.

Министр обороны, подтянув под себя разъезжающиеся ноги, неловко попыталась встать, опираясь о дверцу машины.

Данфорд подхватил даму под локоть, помог.

Она набрала код на цифровой панели гарнитуры и, прижав её наушник к уху, стала ждать соединения.

Прошло около минуты, прежде чем Клинтон ответила. В этот раз, по долетающим отдельным звукам, голос у неё был не такой резкий и возмущённый, как раньше.

О чём говорили дамы, мужчины не слышали, но, скорее всего, Президенту уже доложили о начале сейсмических катастроф в Америке.

Закончив разговор с Хилари, Флурной вернула гарнитуру Дугласу и на вопросительные взгляды коллег, коротко ответила:

– Меня срочно вызывают в Белый Дом. Вертолёт сейчас будет.

– А какие распоряжения дала Президент относительно происходящей катастрофы, армии и незаконченной операции? – спросил адмирал Грин.

Министр обороны неловко ответила:

– Пока никаких. Я лечу на совещание, где будут рассматриваться эти вопросы.

Грин, Дуглас, Войтель и Данфорд переглянулись. Покачали головами.

Такой степени тупости, формализма и полной беспомощности в сложившейся критической ситуации, они не ожидали.