Сингомэйкеры

Жуков поднял бокал и предложил тост за мою великолепную идею раздеть женщин, нам на радость и всему человечеству на здоровье.

– И на радость, – добавил Цибульский. – Вкусы человечества тоже иногда совпадают с нашими.

– Но очень редко, – уточнил Орест Димыч.

– Тем выше успех Евгения, – сказал Жуков. – Он сумел сделать приятное нам и в то же время утихомирил быдло.

Я улыбался, кланялся, хотя несколько покоробило это «быдло», но будем считать, что Жуков не совсем удачно подобрал эпитет к понятию «простой народ», хотя Жуков вообще-то раньше в словах был очень точен. Впрочем, шампанское быстро бьет в голову.

Сомкнули бокалы, зазвенел хрусталь, пара капель сорвалась на стол, Глеб Модестович с возмущенным криком начал убирать бумаги и перебрасывать на подоконник.

Арнольд Арнольдович сказал тепло:

– Я сразу заметил этого юношу. Такие горы сворачивают с удивительной легкостью! И всего-то надо смотреть, чтобы не передавили… своих.

Глеб Модестович засмеялся:

– Да, когда азарт в крови, я тоже посматривал, чтобы Женя не шибко… Но прямо родился ювелиром. Нигде лишних жертв, всегда высший класс работы!

– Молодец, – сказал и Орест Димыч тепло. Он потянулся ко мне с бокалом. – За ваши успехи, Евгений!

– Спасибо, – отвечал я, – спасибо… спасибо…

Глеб Модестович повернулся к компу и, опустив пальцы на мышь, подвигал курсором. На стенном экране появилось большое помещение, явно офис. Множество работников в белых рубашках и при галстуках сидят за компьютерами. Некоторые в отгороженных кабинках, большинство же расположились в ряд за длинными, как лента эскалатора, столами. Женщины, естественно, обнаженные до пояса, а некоторые вообще в стрингах, это когда трусиков не видно вовсе, из-за чего пошла шуточка, что раньше, чтобы увидеть женскую попку, нужно было разорвать трусики, а теперь, чтобы увидеть трусики, нужно разорвать женскую задницу.

– Вот, смотрите, – сказал он.

Одна из женщин, что все чаще поглядывала на крупного мужчину, тот зевал и то и дело тер кулаками усталые глаза, поднялась и подошла к нему легкой игривой походкой. Я не услышал, что она сказала, он повернул голову и смотрел на нее непонимающе. Она подошла вплотную и наклонилась, оттопыренный сосок уперся ему в губы.

Цибульский потер ладони.

– И что бы вы сделали? – спросил он весело.

Я ответил настороженно:

– Боюсь, что в этих вопросах я не оригинален.

Мужчина захватил губами ее сосок, женщина откинула голову и засмеялась. Мы наблюдали некоторое время, Глеб Модестович сказал со странной интонацией:

– В некоторых ситуациях мы все неоригинальны.

– То есть, – уточнил я, – предсказуемы?

– Вот именно.

Мы продолжали наблюдать за ними, я почти чувствовал, как уставший организм клерка поспешно открывает кладовочки с дополнительным запасом сил, бледное лицо розовеет, кровь разогревается, расширяет сосуды и начинает носить больше кислорода в мозг и вообще в мышцы, он на глазах оживает, усталость куда и делась, но когда он попытался ухватить женщину за бедра и усадить на колени, она ловко увернулась, отодвинулась и, смеясь, погрозила пальцем.

Мужчина с сожалением наблюдал, как она ушла, нарочито двигая ягодицами из стороны в сторону с такой амплитудой, что едва не задевала сидящих по обе стороны прохода.

– Ну как? – спросил Глеб Модестович.

– Хорошо, – ответил я осторожно. – Закономерное… э-э… развитие.

– Та женщина, – заметил Глеб Модестович одобрительно, – просто молодец. Не так ли?

– Да, явно приподняла ему настроение, – согласился я.

Экран погас, Глеб Модестович повернулся к нам, глаза довольно блестели.

– А хорошее настроение, – сказал он, – это более высокие показатели труда. Что нам и надо. А то эксперты обещают замедление роста мировой экономики… Надеюсь, мы такими методами остановим всякое замедление.

Я решил, что шутит, но он смотрел серьезно, и я подумал внезапно, что, возможно, прав. Я недооцениваю не только себя, но и ничтожные вроде бы факторы, а они на самом деле более важные, чем открытие гигантских залежей нефти в Антарктиде. До тех залежей еще надо добраться, а вот голые сиськи уже сейчас вносят немалые изменения в быт, взаимоотношения, даже в работу.

– Будем стараться, – ответил я все-таки осторожно. – Я очень хочу, чтобы прогресс нарастал, а не замедлялся.

– Он и будет нарастать, – заверил он, будто лично управлял мировым прогрессом, как своим автомобилем. – А наша задача – не давать сбавлять темпы… Кстати, мне показалось, что у того мужика проблемы с давлением. Но после такой профилактики, полагаю, придет в норму.

– А не повысится еще больше?

– Только на полчаса, – заверил он, – а потом выправится. Я в том возрасте, когда начинают сами следить за сердцем, читать литературу… Словом, вы своей идеей насчет легализации обнажения в публичных местах помогли не только снизить накал социальных выступлений, но и сохранили жизни паре миллионов человек, что померли бы в этом году от сердечных приступов.

Я пробормотал ошарашенно:

– Ну, вообще-то надеялся… но не думал, что все будет так четко выражено…

– А приятно узнавать, что сами сильнее, – поддразнил он, – чем даже думали?

Я сказал почтительно:

– Глеб Модестович, это только здесь в вашей организации я такое начал понимать.

– В нашей, – поправил он. – Она давно уже и ваша. И вы, не прибедняйтесь, уже в нашей элите. Допуск Б, не так ли?

– А-3, – ответил я скромно.

Он тихонько ахнул, остальные посмотрели с великим уважением. Честно говоря, когда Макгрегор на днях сообщил, что я с уровня Б переведен на А-3, я не ощутил волнения и ликования, какие ощущал раньше, когда поднимался со ступеньки на ступеньку. То, что мой оклад вырос до полумиллиона долларов в месяц, тоже не впечатлило: теперь как-то одинаково – сто тысяч или пятьсот тысяч, все равно не понимаю, куда и как их тратить. Одно польстило, что никто и никогда, оказывается, не продвигался по служебной лестнице так быстро.

После того как все осушили по третьему бокалу, Цибульский повернулся ко мне с великой заинтересованностью в глазах.

– Евгений, а когда за жопу щупать будет можно?

Жуков также подхватил с жарким энтузиазмом:

– Да-да, Евгений, проясните вопрос. А то наш эксперт по бабам просто извелся. А вы специалист…

– По жопам, – сказал Цибульский мечтательно.

– По сиськам, – поправил Жуков строго. – Пока только по сиськам, не путайте. Прошу вас, Евгений.

Я подумал, развел руками.

– Сожалею, но ваша светлая мечта вряд ли осуществима в этот временной период. И на данном этапе. Разве что в самом узком кругу. В смысле в офисах, где все не только друг друга знают, но и дружат. Все-таки смотреть одно, а прикасаться… гм… кто-то может счесть за оскорбление. А то и за харассмент.

– Жаль, – сказал Цибульский, он тяжело вздохнул. – Я бы лучше за жопу щупал. Да и Арнольд Арнольдович больше любит жопы…

Арнольд Арнольдович сказал с негодованием:

– Я? Да вы с ума сошли! Я – порядочный человек! Я Марию Цветаеву читаю. И Ахмадулиной у меня полное собрание сочинений!