Синъицюань: Единство формы и воли. Часть 1

Обратим внимание еще на одну характерную особенность синъицюань той эпохи — стиль считался «непередаваемым вовне», то есть преподавался исключительно по семейной линии и лишь единицы из «пришлых» могли стать его последователями. Этого правила в частности жестко придерживался Дай Лунбан, он решительно отказывался всем тем, кто осмеливался просить его об обучении и тренировал только собственного сына. Но именно его сын и нарушил коренным образом традицию семейной передачи стиля — он взял себе в ученики тогда еще щуплого и весьма субтильного паренька, названного за свою конституцию Ли Фэйюй — Ли «Летящий пух». Именно он и создал всю современную теорию синъицюань и благодаря ему мы имеем сегодня столь многогранный и духовно целостный стиль синъицюань.

Кстати, зачастую именно выход какого-нибудь стиля за рамки узкой семейной традиции, когда он становится по крайней мере достоянием нескольких талантливых учителей из разных семей, приводит к качественному скачку в теории стиля и его осмыслении. Например, так произошло и с тайцзицюань, когда нетерпеливый Ян Лучань, работая слугой в доме семьи Чэнь, являвшейся «монополистом» стиля, подглядел основные комплексы и методы тренировки, а затем создал свою обширную школу и даже начал преподавание тайцзицюань в Пекине среди аристократии. Именно с той поры началось складывание теории тайцзицюань как внутреннего стиля, до того же момента тайцзицюань являлся как бы переходной стадией между чисто боевым стилем и внутренним искусством.

В синъицюань сложилась весьма схожая ситуация, он только проделал этот переход от чисто прикладных методик до «внутренней» системы лет на сто раньше, чем тайцзицюань. И заслуга этого стремительного перехода (а совершен он был практически за два десятилетия) принадлежит именно Ли Фэйюю. Этот человек остался известен в истории под многими именами и прозвищами — Ли Лонэн, Ли Нэнжэнь. О нем рассказывали такие же истории, как о бессмертных даосах, считалось, что он обладает тайной долголетия и бессмертия, может передвигаться, не оставляя следов по воздуху, беседует с духами и водными драконами, не случайно одно из имен его было таким же как у древних магов: Ли Нэнжэнь — «Ли Умелый» или «Ли Способный на многое».

Ли заметно отличался от всех своих предшественников по школе. Он был одарен тем необычным талантом, который позволяет за обыденностью мира увидеть его чудесность, а затем донести эту бытийную чудесность до людей. Ли годами ходил по провинциям Хэнань, Шаньси, Хэбэй, собирая различные формы синъицюань. Он умел за различными названиями распознавать один и тот же стиль синъицюань, ему удалось даже найти древние комплексы и трактаты, принадлежавшие еще Цзи Цикэ. Проведя годы в поисках и странствиях, обучаясь не только у бойцов, но у философов, овладев помимо кулачного искусства стихосложением и утонченными методами каллиграфии. Ли Фэюй постепенно начинает приходить к мысли, что синъицюань может явить собой несомненно нечто большее, нежели просто метод эффективного кулачного боя и даже систему психотренинга. Он может стать прежде всего уникальным методом вселенского единения мира и человека, его растворения в бесконечной череде мирских трансформаций. Синъицюань может стать методом обретения индивидуумом чувства неразрывности с природным миром, со всеми вещами и явлениями. Сам Ли Фэйюй, следуя древним даосам, называл это состояние «вселенским созвучием» (юнь), растворением всего во всем.

Но как же прийти к этому состоянию через методы кулачного искусства? Прежде всего мастер обращается к почти забытым к тому времени советам первооснователя стиля Цзи Цикэ — использовать руку как копье или меч. Он вводит пять базовых элементов ударов руками, внешне похожих на приемы с копьем и мечом и казавшихся чрезвычайно простыми: рубящий удар ребром ладони вперед-в сторону, «ввинчивающийся» удар снизу вверх, прямой удар вперед, прямой удар кулаком с одновременным блоком предплечьем другой руки над головой и отводящий блок предплечьем в сторону, Методы боя двенадцати животных были таким образом отодвинуты на задний план и считались вторичными по отношению к пяти базовым элементам. Несмотря на свою кажущуюся простоту на овладение этими пятью приемами требовалось несколько лет. Дело в том, что каждый из них являлся символом одного из пяти первоэлементов или стихий, составляющих мироздание и все вселенские трансформации — металл, дерево, вода, огонь, земля. Пять стихий обладают важнейшим качеством, необходимым и в кулачном искусстве — они постоянно переходят одна в другую и не имеют стабильной формы, равно как один прием бесконечно сменяется другим. Пять базовых приемов — «рубящий», «пробивающий», «буравящий», «взрывающийся» и «диагональный (отводящий) удар» соответствовали в теории синъицюань пяти первостихиям, пяти внутренним органам в человеческом теле, соотносились с меридианалаьной системой циркуляции ци, со сторонами света и с магическими знаками мироздания триграммами и гексаграммами, а также многим другим. Таким образом, посредством занятий «кулаком пяти первостихий» человек оказывался вплетенным в сложную систему ввзаимодействия вселенских сил. Синъицюань приобретал более глубокое философско-духовное наполнение, а каждое внешнее движение становилось символом внутренних превращений. Ли Лонэн сумел удачно совместить два раздела — «кулак пяти певостихий» и «12 форм животных», которые вплоть до сегодняшнего дня являются важнейшими составными частями синъицюань.

Ли Лонэн решает обобщить различные «тайные речения», «советы, не передаваемые вовне», «секретные речитативы» — одним словом все тайные методики, которые считались сердцевиной любой школы ушу. Двери многих школ ему были открыты. Ли Лонэн считался «посвященным», то есть он равно как и ряд других великих мастеров синъицюань, получил мистическое посвящение высшего уровня, пришедшее в ушу из даосской практики. Многие считали его магом и бессмертным, говорили, что он способен остановить ход солнца и за несколько мгновений раствориться средь бела дня. Кстати, одно из его имен Ли Нэнжэнь, по рассказам, было ему дано после посвящения. Года изучения тайных знаний привели к тому, что Ли Лонэн создает уникальную теорию обучения, постановки удара, сочетания боевого искусства и духовной практики, которая раньше не встречалась ни в одном стиле. Именно ему принадлежать советы об использовании «трех типов усилия» — светлого, темного и изменчивого, «трех слоев дыхания», «трех этапов мастерства». Вся современная теория синъицюань, в том числе и ее тайные разделы, пришла в целостном виде именно от мастера Ли. Сам Ли Лонэн никогда не вступал в поединки, останавливал соперника насмешливым взглядом. Рассказывали, что одни лишь насупленные брови мастера заставляли даже могучих противников обращаться в бегство.

Трудно не восхититься огромным талантом Ли Лонэна, который наставлял учеников днем и ночью, приучая их видеть в ушу не только систему боя, но и путь к духовному саморазвитию и очищению. Вскоре слава о его последователях сравнилась со славой самого мастера. Именно его ученики завершили формирование двух провинциальных школ — шаньсийской и хэбэйской. Шаньсийская школа по своему техническому арсеналу стояла ближе всего с тому направлению, которое преподавал Дай Лунбан со своим сыном Дай Вэньсюном. По этой же ветви самыми знаменитыми учениками Ли Лонэна стали Сун Шижун, Чэ Ичжай, Бай Сиюань (последний преподавал в провинции Цзянсу). Хэбэйское направление продолжили легендарный бойцы и ученики Ли Лонэна — Го Юньшэнь и Лю Цилань.

Расскажем о двух знаменитостях шаньсийского направления Чэ Ичжае и Сун Шижуне. Чэ Ичжэай, второе имя которого было Чэ Юнхун (1883–1914), в раннем детстве покинул родную семью, которая обеднела настолько, что даже не могла его содержать. Чэ нанимался слугой в богатые семьи, работал с утра до позднего вечера, а в свободные минуты, несмотря на страшную усталость постигал основы ушу. Увы, долгое время его усилия оставались бесплодными, так как у старательного Чэ Ичжая не было хорошего наставника. Но туту, как обычно помог счастливый случай. Два шаолиньских мастера Ван Чандун и У Хунпу, которые вместе с Чэ работали на сезонных работах, решили помочь ему, хотя трудно сказать, что такая помощь облегчила ему жизнь. Скорее наоборот — несколько лет подряд они заставляли его по двадцать-тридцать раз в день выполнять сложнейшие шаолиньские комплексы, выпрыгивать из ям глубиной до полутора метров, тренируя ноги, уворачиваться от летящего в него копья. Но Чэ был по настоящему счастлив — наконец-то они приобщался к истинному боевому искусству. Изнурительные, но методичные тренировки дали результаты — через три года Чэ Ичжай считал себя уже неплохим бойцом, и, действительно, многие богатые семьи считали за честь заполучить его в качестве телохранителя.

Однажды Чэ Ичжай демонстрировал свое искусство сильного удара перед толпой народа, разбивая на две части тяжелую каменную плиту. Толпа с восхищение аплодировала силачу, и лишь один человек в этом море простых рикш, грузчиков, торговцев и трактирщиков с усмешкой взирал на впечатляющее зрелище. Чэ Ичжай заметил этого невысокого, но крепкого на вид человека, подошел к нему, вероятно, в глубине души чувствуя удачный шанс еще продемонстрировать свою силу. Лишь только он подумал об этом, как человек с мягкой улыбкой сказал ему: «Мне кажется, вы собираетесь ударить меня правой рукой в голову, а потом правой ногой в грудь. Не так ли?». Чэ Ичжай поймал себя на мысли, что именно так он и собирался атаковать незнакомца — значит поражение его было предрешено, коль соперник полностью знает его мысли. А тем временем удивительный человек, развернувшись, ушел. Лишь через некоторое время Чэ Ичжай узнал, что он собирался бросить вызов самому Ли Лонэну.

О встречи с ним Чэ Ичжай мечтал много лет, а тут такая незадача… Несколько месяцев Чэ разыскивал мастера, пораженный его умением проникать в мысли соперника и выигрывать поединок еще до его начала. В конце концов они встретились и Ли Лонэн взял смирившего свою гордыню Чэ Ичжая к себе в дом, после чего Чэ как воистину старательный ученик занимался у него более тридцати лет, не прерываясь ни на день. По всему Китаю разнеслась слава о непобедимом Чэ Ичжае и его ученики Ли Фучжане, немало бойцов приходило померяться с ним силами. Однако мало кому доводилось встречаться с самим мастером, все проигрывали схватки даже его ученику.

Чэ Ичжай славился своим искусством «отравленного взгляда». Однажды японский боец, зная, что Чэ Ичжай обычно редко пользуется мечом и предполагая, что тот просто плохо им владеет, предложил ему поединок на тяжелых японских мечах — катанах. Многие отговаривали уже старого в ту пору Чэ от поединка, указывали на удивительную силу и ловкость японца, но Чэ Ичжай заверил своих друзей, что ему даже не придется ни разу ударить мечом. И вот поединок начался. Японец стремительно атаковал, его катана со свистом разрубала воздух в нескольких миллиметрах от головы старого мастера, но Чэ Ичжай ловко уходил собранными переходами из стороны в сторону, столь характерными для синъицюань. Внезапно китайский мастер в упор посмотрел на японца, и тот как вкопанный остановился на месте и схватился за горло. Из горла вырвался сдавленный стон, он не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, ни даже поднять руки. Японца охватил внезапный ужас от своего бессилия, когда Чэ Ичжай медленно двинулся на него, спокойно подняв меч. В последний момент мастер синъицюань остановился и произнес: «Я вижу, вы немного устали. Если хотите, продолжим завтра».