Синий дракон

Но Виктор еще долго рылся в шкафу, выстукивал стенки и заглядывал во все углы. Он также осматривал пространство за шкафом, под шкафом и забирался наверх. Он здорово перемазался, но ничего не нашел.

Потом пришел черед кровати. Учитывая опять же опыт киногероев, можно было рассчитывать найти в матрасе разобранный пулемет, а в подушке — полмиллиона в крупных купюрах. Но Виктор, исследовав постель сверху донизу, уверенно сообщил, что там пусто.

Теперь в комнате оставался только стол, до которого у нас еще не дошли руки. Честно говоря, я не представляла, что можно выжать из этого незамысловатого предмета меблировки, но Виктор взялся за него так же серьезно, как и за все остальное.

Убрав в сторону будильник, Виктор принялся вертеть тяжелый стол из стороны в сторону, пытаясь отвернуть ножки и выстукивая столешницу. Наконец он многозначительно хмыкнул, и в руках его опять появился нож.

Я с любопытством наблюдала за его действиями, а Виктор, опустившись на колени, подцепил острием ножа какую-то неприметную планку, и вдруг из тонкой столешницы выдвинулся плоский ящичек, о существовании которого я бы ни за что не догадалась.

Виктор с некоторым сомнением посмотрел на нашу спутницу, но Лора продолжала сидеть спиной к нам, не проявляя ни малейшего интереса к нашим упражнениям. Я понимала его опасения — у девушки была слишком неустойчивая психика, а содержимым потайного ящика могло оказаться что угодно.

Но Лора по-прежнему не обращала на нас внимания, и мы выдвинули этот чертов ящик. Не знаю, явилось бы его содержимое для Лоры шоком, потому что она его так и не увидела. А лежали там всего-навсего тоненькая пачка пятидесятидолларовых купюр и тетрадь в черном клеенчатом переплете. Деньги мы трогать не стали, а тетрадь я, не удержавшись, все-таки открыла.

В ней было исписано всего несколько страниц — крупным, не очень умелым почерком. Только вместо привычных букв я увидела те же непонятные закорючки, которые мы до этого обнаружили на корешках видеокассет. Несомненно, Кротов вел свои записи каким-то шифром.

У меня не было полной уверенности, что нам удастся прочесть этот шифр, но тетрадь оставалась единственной надеждой что-то понять в тайной жизни Кротова, и после некоторого колебания я решила взять ее с собой. Поняв мои намерения, Виктор кивнул и задвинул ящик обратно.

Я спрятала тетрадь в сумочку — Лора так ничего и не заметила — и спросила Виктора, что будем делать дальше. Он пожал плечами. Тогда я предложила хотя бы наскоро ознакомиться с содержанием видеокассет из коллекции Кротова.

Мы перешли на кухню, и Виктор принялся возиться с аппаратурой. Через некоторое время он все наладил, и мы прокрутили несколько кассет без звука, в ускоренном режиме.

Здесь тенденция была все та же — часть кассет представляла собой перезапись любительских фильмов, посвященных боевым единоборствам. Их можно было назвать учебными пособиями — неизвестные люди демонстрировали на экране выполнение разнообразных приемов, позволяющих лишить противника здоровья или жизни — смотря по обстоятельствам. Были здесь и художественные фильмы — западные боевики со стрельбой и погонями — ничего особенного, но, наверное, эти нехитрые «стрелялки» воодушевляли Кротова.

Я еще просматривала последнюю кассету, а Виктор поднялся и вышел в комнату. Судя по шуму, донесшемуся оттуда, он возвращал на место коробку с арсеналом и вешал на стену книжную полку. Видимо, он решил, что с нас хватит и тетради с тайнописью, а остальные трофеи пусть остаются в квартире.

Нам еще предстояло довольно щекотливое дело — нужно было убедить Лору держать в тайне все, что она здесь увидела. Иначе последствия могли быть самыми непредсказуемыми, а мы остались бы в таких дураках, что еще сто лет об этом бы вспоминали. А что творится в уме у этой своеобразной девушки, сказать было невозможно.

Но теперь мне уже не хотелось вступать в контакт с милицией. Мы зашли так далеко и оказались так близко от разгадки, что азарт перевесил благоразумие. Теперь я намеревалась раскрутить это дело до конца, чего бы это мне ни стоило.

Вернулся Виктор и выключил аппаратуру. Мы сложили кассеты в том же порядке, как они были оставлены хозяином. Брать их с собой не было смысла — содержание этих записей не имело прямого отношения к жизни Кротова.

Приведя все в порядок, мы уже собирались уходить, но в последний момент мне пришла в голову новая мысль.

— Нужно позаимствовать паспорт Кротова, — сказала я. — Ты сможешь увеличить его фотографию, чтобы ее можно было опубликовать в газете?

— Нет проблем, — сказал Виктор. Мы прихватили паспорт — я положила его в сумочку, рядом с тетрадью. Больше нам нечего было здесь делать. Осторожно обняв Лору за плечи, я сказала ей, что пора уходить. Она подняла на меня глаза, взгляд которых был серьезен и безнадежен.

— Наверное, его убили, да? — негромко произнесла Лора.

— Ну, будет тебе, — ответила я. — Ты хоронишь человека раньше времени. Это нехорошо. Надо надеяться на лучшее. — Однако, боюсь, голос мой в этот момент звучал чересчур фальшиво.

Лора не стала ни о чем больше спрашивать и попросила отвезти ее домой. Теперь она выглядела смертельно уставшей — по-моему, у нее даже слипались глаза. Я не решилась в этот момент докучать ей разговорами о соблюдении тайны — все равно они прошли бы мимо ее ушей. Я только пообещала разыскать ее в самое ближайшее время.

Мы высадили Лору возле ее дома и поехали в редакцию. Первым делом я сразу же отправила Виктора в фотолабораторию — увеличивать портрет Кротова, а сама пригласила в кабинет Кряжимского.

— Завтра у нас выходит номер, поэтому сегодня же в него надо внести изменения. Сейчас Виктор сделает фотографию, а к ней потребуется текст — что-то вроде «Пропал человек. Такого-то числа не вернулся домой Кротов Вячеслав, такого-то года рождения. Был одет в черный спортивный костюм. Особые приметы — татуировка на левой руке с изображением дракона и на груди — группа крови. Кто может что-то сообщить об этом человеке — вознаграждение…» Какое вы думаете назначить вознаграждение, Сергей Иванович?

Кряжимский нахмурил лоб и закатил глаза. Поразмыслив с полминуты, он виновато посмотрел на меня и сказал:

— Судя по вашему состоянию, Ольга Юрьевна, дело серьезное, я не ошибся? Тогда и вознаграждение должно быть серьезным — я думаю, как минимум, тысяча долларов…

— Решено! Напишите — тысяча, — распорядилась я. — Только обязательно нужно, чтобы это попало в завтрашний номер… Да, кстати, Сергей Иванович, вы что-нибудь выяснили о происшествиях, случившихся восемнадцатого августа?