Синий реванш

Эх, прав был Эрвин Теодорович: мы в ответе за тех, кого приручили. Или это Володя Строгов Экзюпери вспомнил? Неважно кто – суть-то верная. Незаметно для себя Шумилов втянулся в это дурное дело, нельзя работать ради галочки, а если относишься к делу с душой, то тебя всегда будет волновать результат, ты не сможешь просто так взять и уйти, бросить все – дескать, пусть молодые вкалывают.

Неделю назад Павел Николаевич встречался с Председателем Верховного Совета Владимиром Воронцовым. Поговорили за чашкой чая. Воронцов всегда лично встречал бывшего Председателя Совета Министров, когда тот заглядывал в Кремль. Даже если дел по горло, нынешний верховный всегда находил время для Красного Премьера.

Владимир Антонович сам предложил Шумилову, в случае осложнений, полный карт-бланш на любые решения и действия за порталом. Год назад Павел Николаевич отказался бы без разговоров. Сейчас же все не так просто. Согласился, но и обговорил, что в случае чего Советский Союз не бросит Ругию, мы продолжим работу, а если иначе нельзя, «проведем вмешательство». И не обязательно вмешательство будет хирургически тонким.

– Приступим, господа-товарищи. – Павел Шумилов обвел собравшихся насупленным взглядом исподлобья.

Очередное совещание по нашей славной и надоевшей, как геморрой, проблеме. Интересный вопрос, сложная задача, но иногда товарищ Шумилов чувствовал себя не в своей тарелке. Самое страшное для человека – это беспомощность. Ощущение того, что от тебя ничего не зависит, совсем как от маленького ребенка в большой темной комнате, когда кажется, что из каждого угла лезут чудовища. Нет, не так. Куда хуже, когда видишь, что несешься к пропасти и не можешь остановиться. Педаль тормоза провалилась в пол, руль заблокирован. Остается только отрешенно наблюдать за приближением конца.

– Землетрясение в юго-восточном регионе и цунами, – поднял глаза Владимир Никитин.

– У параллельных оно было весной, – заметил Строгов.

– Наша работа? – скривился Павел Николаевич.

Реальность опять подкинула задачку. Явно наши эксперименты с порталами обеспечили соседям серьезные проблемы.

– Обмен массами подтолкнул разрядку напряжения плит, – кивнул директор Института региональных исследований.

– Это точно?

– Подтверждаю, – профессор Соколов кротко улыбнулся и тихо добавил: – Преждевременное подводное землетрясение. Определенно, это мы подтолкнули.

– Что будем делать? – рассеянно протянул Сергей Костачев.

– Заголяться и бегать, – рявкнул Эрвин Шнитке. – Работать надо! Арбайт махт фрай!

– Работа делает свободным, – как бы для себя, но вслух перевел Шумилов.

– Ученые решат свои проблемы и доложат, – продолжал генерал. – Мы будем думать о людях.

– Это ваш вопрос, – усмехнулся Строгов. – Из пяти кандидатов двое провалены, еще двое намертво застряли, их продвижение, карьерное продвижение практически ближайшие десять лет невозможно. Последний кандидат подвергся жесткому давлению.

– Я… – лицо Шнитке налилось кровью. Удар был не в бровь, а в глаз.

– Господа-товарищи, мы забываемся. – Павел Николаевич раздраженно стукнул ладонью по столу.

– Извините, – тяжело выдохнул немец.

– А как быть с землетрясением? – это опять Костачев.

Глядя на финансиста, Шумилов нехорошо ухмыльнулся. Слабоват оказался финансовый гений. Деньги считает хорошо, когда идет операция с рисками в миллиарды рублей, держится как каменный, а поди же ты! Стоило делу коснуться крови, так парень сбледнул.

– Отложим в сторону.

– Павел Николаевич?

– Товарищ Костачев, вас учили верить цифрам. Землетрясение произошло в обоих мирах. У соседей раньше, у нас с большей магнитудой. Потери, жертвы, говорите. А о заселенности забыли? Японские АЭС устарели сто лет назад. Рано или поздно они должны взорваться.

– Трагедия почти не сказалась на планах по строительству новых станций, – заметил Строгов. – В Ругии реализуют масштабную атомную программу.

– Коррупция сильно тормозит работу, – добавил Трубачев.

– Взялись за ум. Перебороли чернобыльский синдром, – согласился Иван Соколов.

– Должны же когда-то переболеть, – пробасил Эрвин Шнитке.

– Возвращаемся к нашим кандидатам. Когда стало ясно, что последний – Панфилов, да? – попал под удар?

– Последний рапорт получен вчера в шесть утра по московскому времени.

– Что успели сделать, Эрвин Теодорович?

– Готовим группу усиления. Резидентура получила приказ.

– Я помню, не так-то просто перебрасывать агентов из города в город, – вмешался Владимир Строгов. – Что могут сделать полевые агенты без натурализации и контактов с местными?

– Начальник группы – человек опытный, успел поработать в Центральной Европе. Региональным сектором командует Зеленый.

– Савельевич? – Строгов резко повернулся к докладчику.

– Да, это его отчество.

– О фамилии не спрашиваю, – Владимир Петрович кивнул.

Шнитке ответил ему коротким красноречивым взглядом. Вячеслав Трубачев, наоборот, отвел взгляд в сторону. По всему, комитетчики очень хорошо знали этого самого Зеленого, причем с лучшей стороны.

– Дело упрощается, а вот командир приреченской группы мне не знаком.

– Хороший человек, грамотный. А контактер еще и удачлив, как черт, – поспешил вмешаться подполковник Лаврентьев, с недавних пор включенный в штабную группу.

– Панфилов, старший лейтенант из Африки, двойник кандидата. Тот самый эксперимент, – вспомнил Шумилов.

– Так что будем делать, если кандидат сойдет с дистанции?

– Не сойдет. За этих людей я ручаюсь! – Эрвин Шнитке наклонился вперед, уперев кулаки в стол и уставив на Павла Николаевича тяжелый взгляд исподлобья.

– Недавно именно вы настаивали на подготовке операции вторжения. – Шумилов ответил генералу спокойной, чуть ироничной улыбкой. И не с такими справлялся. Красный Премьер всегда держал военных в кулаке.

– А если применить мягкое вмешательство? Устранить, скажем, наиболее опасных олигархов и вождей противника?

– Не ожидал такого от ученого. – Строгов бросил на Соколова осуждающий взгляд.

– Не пойдет, – добавил Шнитке. – Или соседи справляются сами с помощью, при поддержке нашей агентуры, или мы проводим полноценную операцию спецсил.