Синтетик-3

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

СИНТЕТИКИ

Рассуждения прервал Бад Рихтер. Раздраженно махнув рукой, он произнес:

– Оставим этих русских. Пускай живут, как хотят, лишь бы они нас не трогали. Расскажите лучше о ваших андроидах, или как они там называются.

– Синтетики, - поправил Трелони.
– Этот термин так и закрепился за ними, несмотря на то, что технически современные модели основаны уже на совершенно ином принципе.

– Ну, это не важно, - нетерпеливо перебил Рихтер.
– Каким образом удалось добиться такого идеального сходства с человеком?

Трелони улыбнулся, и направился к стеклянной двери, за которыми были видны остальные трое синтетиков, сидевших на скамейке.

– Идемте за мной, я вам кое-что покажу.

Все вышли наружу, и Трелони, подойдя к троице, приказал им встать. Те послушно поднялись, и теперь стояли, выстроившись в ряд.

– Вы когда-нибудь слышали о таком термине как "нанокомпьютеры"?

Кристина недоуменно покачала головой.

– Это что-то из научной фантастики, - предположил Рихтер.

– Уже нет. И это открытие сделали совсем недавно.

– Если это то, что я думаю, то тогда произойдет катастрофа, - заключил Бад.

– Совсем необязательно.

– Может быть, вы перестанете говорить загадками, и все-таки расскажете нам, что это такое, - нетерпеливо произнесла Кристина.

– Нанокомпьютеры - это микроскопические процессоры, построенные на молекулярном уровне. Они способны видоизменять себя, и размножаться, создавая свои копии. Раньше фантасты называли их репликаторами.

– Бред какой-то, - сказал Тайлер.
– Компьютеры не могут размножаться. Они же механические, а размножение - это удел исключительно биологических организмов.

Трелони снисходительно посмотрел на Тайлера.

– Вы ошибаетесь. Если поместить нанокомпьютеры в особую питательную среду, то они буквально из воздуха смогут создавать свои копии.

– Чудеса!

Но в этом возгласе прозвучало куда больше ужаса, чем восхищения.

– Да, это действительно больше похоже на чудо. Однако и это еще не все. Они способны изменять сами себя. Это означает, что если в них заложить соответствующую программу, то они смогут превратить себя, ну, скажем, в автомобиль. И это будет самый настоящий автомобиль, не подделка, не бутафория, а машина со всеми необходимыми деталями, и вытекающими из нее свойствами. Их можно будет снова перепрограммировать, и они превратятся, допустим, в дом. Представляете, какие это открывает перспективы?

– Катастрофические, - мрачно заметил Рихтер.

– Почему же это?

– Да потому что эти нанокомпьютеры вытеснят с земли все человечество.

Трелони хмыкнул.

– Чисто теоретически такой поворот развития вполне возможен.

– А что помешает этому произойти в реальности?

– Только тотальный контроль.

Рихтер издал короткий смешок.

– Вы что, в самом деле верите, что такие штуки можно будет контролировать?

Трелони вздохнул, этот космонавт затрагивал больную мозоль. Дэвид Тайлер с затаенным ужасом воззрился на трех синтетиков, стоящих перед ним.

– Вы хотите сказать, что они состоят из таких вот нанокомпьютеров?

– Совершенно верно. Им не страшны никакие физические повреждения, так как любые раны на их теле будут зарастать практически мгновенно.

– Надо полагать, - произнес кто-то.

– Хотите в этом убедиться?
– спросил Трелони, и поскольку ему никто не ответил, он воспринял это как знак согласия.

– У кого-нибудь есть нож?

Ему подали инструмент. Трелони подошел к синтетику с европейской внешностью, и взял его за руку. Закатав рукав его комбинезона, он сделал глубокий разрез от локтя до кисти.

На лице Регины появилось смешанное выражение ужаса и отвращения. Трелони раздвинул края раны, и все увидели внутри руки металлические кости серебристого цвета.

Это зрелище продолжалось всего одну секунду. В следующее мгновение края раны сомкнулись и разрез сросся. Не осталось ни малейшего шрама, и могло даже показаться, что все увиденное просто померещилось.

– У него даже кровь не потекла!
– воскликнула Кристина.

– А зачем ему нужна кровь? Это у первой модели синтетиков была кровеносная система, которая служила им своего рода двигателем и источником энергии. Эти же модели, как я уже и говорил, изготовлены совсем по другому принципу. Хотите, я еще раз повторю опыт?

– Нет, не нужно!
– решительно воскликнула Регина.

– У него можно спокойно отрезать часть тела, и она снова прирастет на место. Не хотите посмотреть на это?

Лицо Регины исказилось. Казалось, ее вот-вот стошнит.

– Пожалуйста, не надо! Мне сейчас будет плохо.

Трелони посмотрел на оператора, и усмехнулся.

– Хорошо, не смею настаивать.

Теперь на него самого смотрели как на монстра, и это ему совершенно не нравилось. В глубине души нарастало возмущение. Он демонстрирует им чудо робототехники и нанотехнологии, а они смотрят на него так, словно он какой-нибудь маньяк или просто сумасшедший.

– А почему нельзя применить такую технологию на людях?
– спросила Кристина.
– Ведь это же позволило бы залечивать любые раны, и человек стал бы практически бессмертным.

– Да потому, моя милая, что нанокомпьютеры нельзя применять на живом организме. Если их ввести в организм человека, то он фактически превратится сам в робота. Это уже будет машина, а не человек.

Фраза прозвучали жутко. Кристина представила себе, как в ее кровь вводят нанокомпьютеры, и они постепенно поглощают ее тело, превращая органику в материал. Картина была малоприятная.

– Одно из самых интересных свойств этих синтетиков, - продолжал Трелони.
– Это их способность менять облик. Они могут превратиться в кого угодно всего за несколько секунд.

– Вы это серьезно?
– спросил Фрэдериксон. Похоже, что, несмотря на все заверения, он не мог поверить в такую возможность.

– Хотите, я вам продемонстрирую?

– На это стоило бы посмотреть.

Трелони подозвал к себе синтетика, копирующего афроамериканца.

– Чей облик вы хотели бы, чтобы он принял?

Космонавты переглянулись между собой.

– Ну, любой.

– Гм, а как насчет вас, прелестная леди?
– обратился Трелони к Кристине.

– Меня?

– Согласны ли вы, чтобы синтетик принял ваш облик?

Кристина замялась.

– Я даже не знаю.

– Соглашайся, - толкнул ее в бок Тайлер.

– Соглашайся, соглашайся, - подхватили все.

Трелони, улыбаясь, смотрел на Кристину.

– Ну, так что?

Та почувствовала себя крайне неловко; предложение было настолько необычным, а ситуация такой нелепой, что она испытывала смущение.