Синтез
Шрифт:
— На моего друга здесь напали, — хмуро сказал Гедимин. — Объясни.
— Этот механик — твой друг? — Хас кивнул на Иджеса. — Что он сказал? Мы его не били.
— Ага, — механик поморщился. — Кто сбросил меня с крыльца?
Хас качнул головой и поднёс палец к небольшому кривому шраму под глазом.
— Нечего было швырять шлак мне в лицо. Радуйся, что тебе его не скормили.
Гедимин мигнул.
— Зачем ты бросил шлак? — спросил он у Иджеса. Тот фыркнул.
— А то не ясно? Они продымили серой всю парилку. Я им сказал, чтобы перестали. Венерианские мутанты…
На крыльцо выглянули ещё двое сарматов, посмотрели
— Эй, мы не хотели ссориться с заводом! Мы только выставили механика, чтобы не бросался на сарматов. Если будет сидеть тихо, мы не тронем его. И мы это сказали. Необязательно было тебе приходить.
— Ты лучше поднимись, и я поднимусь, — Гедимин покосился на плечо венерианца, медленно белеющее от резкого охлаждения. — Тут холодно.
Он думал, что уже притерпелся к сернистому газу, но внутри, за прикрытой дверью, пахло ещё острее. «Как они не растворяются?» — удивлённо мигнул сармат, надевая респиратор. Теперь слизистые не жгло — можно было говорить.
Венерианцы, отогревающиеся в душевой, уже поняли, что случилось что-то необычное, и, частично одевшись, перебрались в предбанник. Хасу протянули полотенце, но он отмахнулся.
— Другие сарматы сюда не ходят, — сказал Гедимин. — Не только Иджес. Мне это не нравится.
Хас мигнул.
— Мы пускаем всех, — он пожал плечами. — Даже мелюзгу. Не знаю, почему они к нам не ходят. Это общая душевая. Мы никого не прогоняем.
— Я знаю, — Гедимин постучал пальцем по защитной маске. — В респираторе мыться неудобно. Мешает. Зачем вы жжёте шлак? Этим нельзя дышать.
Сарматы переглянулись, Хас неуверенно усмехнулся.
— Нам нравится. Как на платформе, когда выходишь в шлюз. Ты был на Венере? В шлюзе всегда так пахнет. И так же тепло.
— Не был, — отозвался Гедимин. — Этот газ ядовит. Обжигает слизистые. Здесь что, нет вытяжки?
Он огляделся по сторонам, но сквозь плотный серно-водяной пар было трудно рассмотреть детали. Он покосился на свою руку — пока всё его тело надёжно прикрывал комбинезон, а ладони — перчатки, но часть лица осталась незащищённой, и сармат чувствовал, как кожа набухает и краснеет, приспосабливаясь к ядовитой горячей атмосфере.
— Вытяжки? — растерянно переспросил Хас. — Есть, само собой. Мы закрываем её. Тепло выветривается.
За спиной Гедимина кто-то хлопнул себя руками по бёдрам и пробормотал неразборчивую фразу по-северянски. «А вот Иджес зря сюда зашёл,» — подумал инженер и, не оборачиваясь, жестом попросил механика выйти. За спиной выразительно фыркнули.
— Так не пойдёт, — сказал Гедимин. В жарком едком тумане он наконец разглядел вентиляционное отверстие, прикрытое неровным листом фрила, подошёл и отодвинул его, не обращая внимания на недовольное ворчание со всех сторон.
— Здесь надо сделать зоны с разной атмосферой. Там, где разобрано отопление, будет самая горячая, с сернистым газом. Посередине — чуть холоднее, с нормальным воздухом. А здесь — переходная. Среднее между улицей и внутренними помещениями, — Гедимин провёл пальцем по запотевшему стеклу, дорисовывая примитивный план. — Тогда здесь не будут задыхаться земляне, а вы не замёрзнете.
Венерианцы переглянулись. Кто-то задумчиво рассматривал план, прикидывая что-то на пальцах, кто-то отошёл в сторону и стал чертить ещё одну
схему, похожую, но с некоторыми изменениями.— Я буду здесь, — пообещал Гедимин. — Начну распланировку. Но нужна будет помощь.
— Строительство, — хмыкнул один из венерианцев, пристально глядя на инженера. — Ты — физик, учёный? А где ты был строителем? Ты конструировал платформы для Венеры?
— Только атмосферную станцию на Сатурне, — ответил Гедимин без тени усмешки. — Макаки отказались от строительства. Ну что, к делу?
Хас неопределённо пожал плечами, покосился на других венерианцев, на расплывающийся план на запотевшем стекле, и перевёл взгляд на Гедимина.
— А если мы не будем всё это делать?
— Тогда вы поссоритесь с заводом, — пообещал инженер.
Несколько секунд Хас молча смотрел на него — прямо в глаза, немигающим взглядом, но Гедимин не смигнул. Венерианец пожал плечами.
— Ладно. Пусть будет так. Вроде бы это несложно.
…Они вышли из душевой за час до отбоя, и Гедимин, уже не обращая внимания на перепад температур, сдёрнул респиратор вместе с защитной маской и с наслаждением вдохнул ледяной воздух. Перчатки с припухших пальцев слезали с трудом, под скирлином была тёмно-оранжевая кожа в багровых пятнах. Гедимин помял одну ладонь в другой — боли не было, только ощущение жара и лёгкое пощипывание. Мимо, с опаской глядя на него, прошли двое филков. Они поднялись на крыльцо, заглянули в душевую, переглянулись и вошли внутрь. Через минуту один из них высунулся наружу и жестом позвал к себе ещё троих, дожидающихся его у крыльца.
— Работает, — довольно усмехнулся Гедимин, прикладывая к перегретой коже комок снега. Ледяные кристаллы неприятно кололись и быстро таяли.
— М-да, — Хольгер долго смотрел на душевую и заходящих в неё сарматов, на выглянувшего на крыльцо венерианца (багрового, пропахшего сернистым газом, но очень довольного), потом перевёл взгляд на Гедимина и покачал головой. — Не ожидал, что это скажу, но ты всё правильно сделал. Я опасался, что без драки не обойдётся.
— Зачем? — слегка удивился инженер. — Они разумны. Я разумен. Зачем нам драться?..
Окончание фразы потонуло в лязге, грохоте и ругани. На секунду позже над городом громыхнул фейерверк, и долго ещё небо трещало, а за приоткрытыми воротами цеха были видны трёхцветные вспышки. Грохот стал тише и реже, но что-то ещё лязгало на пустой улице, и особенно громкие звуки сопровождались ругательствами.
— Ну-ну, — Хольгер недовольно сощурился на щель между створками ворот; сквозь неё и натянутое в ней защитное поле звуки доходили хорошо, но обзор был скверный. — Куда это они? В наш забор или ворота?
— Да нет, — отозвался Гедимин, ненадолго отведя взгляд от потускневшего монитора. — Это с аэродрома. Глайдер или угол здания. Работа для ремонтников…
Лязгать перестало, и десяток нестройных голосов снова затянул песню, скрежеща и грохоча стальными «копытами» по обмёрзшей обочине. Взлетел ещё один фейерверк; жёлтая звезда повисла над Ураниум-Сити и с треском рассыпалась на мелкие осколки. Полоса золотистого цвета пересекла цех и угасла.