Синтез

Убрав ненужный ящик, сармат включил рацию.

«Кажется, вам стало легче, коллега. Это хорошо. Я даже испугался, когда получил то, первое письмо — но теперь вижу, что вы приходите в себя. Настораживает только одно — я за три месяца не прочитал ни слова о вашей станции. А это очень необычно для вас. Прошу, напишите о ней что-нибудь, иначе мне придётся поднимать административные ресурсы, — мне упорно кажется, что вас оттуда выгнали. А это был бы на редкость глупый поступок, даже для руководства провинциальных строек «Вестингауза»…»

Гедимин удивлённо мигнул. «Поднимать ресурсы… из-за меня?! Мы даже не говорили вживую. Мы только переписывались. Не понимаю… Но надо написать ему, что реакторы готовы. Когда-нибудь я сам соберу активную зону, а пока и так сойдёт.»

«Здесь всё по-прежнему — лабораторный реактор готовится к эксперименту имени Вольта, радиобиологи истребляют крыс в попытках получить новое поколение (пока ни одной беременной самки), и снова находятся нарушители техники безопасности (к счастью, выжившие). Помните Энтони Рохаса? Он вас, я думаю, запомнил надолго. Он снова носит кольцо (под перчаткой на три размера больше) и не слушает никаких предостережений. Его поймали на одном из проникновений под защитное поле, закрывающее образец ирренция. Проникновение не первое, и Энтони сам в этом признался. На его счастье, урановый экран никто не снимал, и большая часть «зелёных лучей» до него не дотянулась. Это было бы не более чем глупой выходкой, если бы камера во время его пребывания под защитным полем не отследила красные вспышки на куполе — а потом сходные вспышки, но во много раз слабее, на втором куполе, прижатом вплотную к урановому экрану. Похоже, мы кое-что пропустили во время исследований, и «зелёные лучи» не так однородны, как казалось. Есть ещё один вид излучения, незаметный для стандартных радиометров; он вызывает красные вспышки и каким-то образом усиливается в присутствии живых существ. Возможно, дело в углеродно-водяном экране, каким является всякое человеческое тело в силу своего химического состава. Сейчас мы называем это явление «сигма-излучением», и его проникающая способность на порядок выше, чем у омикрон-излучения (да, мне самому с трудом в это верится). Кажется, мне придётся внести некоторые доработки в моё изобретение. Ирренций ещё более необычен, чем мы думали раньше, и чем дальше, тем больше я жалею, что сарматские территории закрыты для доступа.»

«Я тоже,» — тяжело вздохнул Гедимин. «Второе неизвестное излучение… И этот Рохас, кажется, далеко не тупая макака. А интересно, как омикрон-излучение влияет на сам ирренций? Может вызвать цепную реакцию? Я бы это проверил…»

Глава 49

06 апреля 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Да, в самом деле мистер Рохас — далеко не тупая макака. К сожалению, он и не тот рационально мыслящий исследователь, доверяющий своей интуиции, каким он вам видится, и мотивы его поступков понять бывает трудно. Его увезли в госпиталь вчера вечером; похоже, что сигма-излучение не так безвредно, как мы сначала подумали. Я очень надеюсь, что воздействие не было необратимым, и вскоре Рохаса перестанут терзать навязчивые галлюцинации, и к нему вернётся ясность рассудка. Случившееся было для всех нас неожиданностью, даже радиобиологи разводят руками — в ходе опытов над крысами ничего подобного не наблюдалось. Возможно, дело в том, что галлюцинации у крысы трудно выявить; сейчас коллега Штибер пытается добиться разрешения на эксперименты с добровольцами. В лаборатории уже есть желающие, но я посоветовал ему выждать, пока Энтони не выйдет из госпиталя, — нужно убедиться, что в ходе опытов никто не сойдёт с ума окончательно…»

Гедимин недоверчиво хмыкнул, хотел обдумать прочитанное, но надсадный рёв насоса посреди раскопанной площадки заставил его отключить смарт и развернуться к источнику звука. Под сердитые крики рёв сменился затихающим воем и прерывистым хлюпанием.

— Heta! — Гедимин недовольно сощурился, заглядывая в яму. — Напора нет. Станция не даёт воды. Звони им, пусть просыпаются!

Он шагнул в сторону, выбираясь из ямы с грязно-жёлтой водой. К ней уже полз робот-уборщик, волоча за собой тяжёлые, почти полные баллоны. Под ногами хлюпало — стремительно растаявший лёд превратился в жидкую грязь, и повсюду мельтешили роботы-уборщики, всасывая воду и выстраиваясь в очередь у больших цистерн с пометкой «Для отходов».

К одной из ёмкостей подошёл сармат в форме водителя и закрутил вентиль, отсоединяя свисающую «кишку» от бака. Роботы, подобрав её, цепочкой потянулись к следующей цистерне. Сармат огляделся и помахал ближайшему глайдеру-тягачу. Транспорт сдвинулся с места, медленно подползая по грязи к наполненной цистерне.

— Хэ-э! — крикнул Гедимин, поднимая руку. Сармат оглянулся на него и растерянно мигнул. «Вези цистерну к станции очистки» — жестами показал инженер. Сармат посмотрел на ёмкости, на жижу под ногами, кивнул и стал сигналить водителю глайдера.

— Ты что, отослал эту грязь Хольгеру? — удивлённо хмыкнул за плечом инженера Константин. Гедимин обернулся и посмотрел на него с таким же удивлением — северянин, работающий на той же площадке и в той же грязи по колено, выглядел, как только что из душа, — даже сапоги не пожелтели выше подошвы.

— Надо проверить очистные сооружения, — ответил он. — Это хорошо подходит.

Он сунул носок сапога в ближайшую лужицу и пошевелил пальцами в грязной воде. Робот-уборщик, проползающий мимо, запищал и попытался подняться по ноге сармата и протереть её влажным валиком.

— Самое время для уборки, — хмыкнул Константин, широким взмахом руки обводя оттаявшую площадку. Снег лежал здесь ещё два дня назад, изъезженная почва превратилась в твёрдую ледяную корку — и расплылась грязью за считанные часы, когда пришла оттепель. Солнце уже поднялось высоко, и Гедимин чувствовал его тепло даже сквозь комбинезон. Из леса доносились влажные шмякающие звуки — остатки снега сползали и падали с веток.

— Пусть соберут воду, — Гедимин подтолкнул робота-уборщика к неглубокой, но обширной луже на месте недавней дороги.

Мимо, разбрызгивая жёлтую грязь, проехал глайдер с прицепом. Платформа не проваливалась глубоко — на ней был лёгкий груз: несколько стопок ярких табличек-указателей, предупреждающих знаков и столбов и креплений для них. На краю сидел сармат-рабочий, недовольно щурился и крутил головой. Инженеры переглянулись и дружно хмыкнули.

— Утонет, — уверенно сказал Константин. — Всё и сразу. Только к лету откопаем, если не зальют фрилом.

Глайдер остановился перед градирнями, и сармат спрыгнул с прицепа, стаскивая вниз подпорку и крупно напечатанное объявление «Запрещается: купание в градирне». Константин ухмыльнулся.

— А у главного корпуса поставят «Запрещается: ощупывание реакторов»?

Гедимин оглянулся на длинное здание с двумя куполообразными крышками над ним. Ворота всё ещё были закрыты и обклеены полосатыми лентами, рядом, утопая «копытами» в грязи, стоял охранник в тяжёлом экзоскелете.

— Макаки всё тянут, — недовольно сощурился сармат. — Надо проверять основное оборудование, иначе не успеем с запуском.

— Проверим, — отозвался Константин. — Охрану снимут со дня на день.

Смарт в кармане Гедимина громко загудел.

— Хольгер, — сказал сармат, прочитав сообщение. — У него кончилась вода.

Он оглянулся на ряд цистерн, наполненных талым снегом пополам с песком, остатками органики и разлитого топлива, поискал взглядом свободный тягач и пошёл к нему. «Скоро ерунда закончится,» — думал он, стараясь не смотреть на реакторы, — они так и притягивали его к себе. «Начнётся настоящая работа. А сейчас надо подогнать Хольгеру пару цистерн.»

Попутный глайдер привёз сарматов к бараку засветло, солнце ещё не садилось, и не все работы были закончены, — к северу от «Новы» на дне длинного котлована, углубившись в рыхлые породы на три метра, возились два проходчика и несколько десятков сарматов. Рядом с ближайшим к бараку котлованом располагались ещё три, такого же размера, прикрытые куполами защитного поля.

— «Супернова», — вслух прочитал Иджес на указателе, закреплённом на стене «Новы». — У нас что, открыли ещё десяток клонариев?

— Нет, просто переселят сарматов с запада на восток, — отозвался Константин, торопливо дочитывая что-то с экрана смарта. — «Вестингауз» хочет, чтобы все работники завода и станции жили рядом, под охраной и постоянным присмотром. Четыре новых барака… ещё собираются провести психологическое тестирование. Проверить, все ли тут в своём уме.

Иджес хмыкнул и покосился на Гедимина, предусмотрительно отходя за спину Бьорка (мутант, как обычно, отмалчивался и смотрел куда-то в сторону).