Синтез

— Они все прозрачны для омикрона и сигмы, — заметил Хольгер, кивнув на защитное поле и зелёные блики на нём. Излучатель, не прикрытый урановым экраном, но окружённый обсидиановыми линзами, «светил» довольно ярко, и это было заметно без дозиметра. Ни одна пластина-образец не задерживала его, но всё подпадали под его действие.

Здесь было семь металлических образцов и семь неметаллических — от свинца до лития и от йода до водорода, все — наглухо запаянные в тонкое стекло. Оно тоже было объектом для изучения, — оксид кремния с примесями, обычный образец в ряду прочих.

— Вы там всё? — в приоткрывшуюся дверь осторожно заглянул Иджес. — Выходите, а? Тут излучение!

— Сейчас выйдем, — отозвался Гедимин. — Отойди и не облучайся.

Его работа с образцами была закончена, оставалось только ждать — возможно, год или даже больше. Он ещё раз заглянул в записи — ему не хотелось доверять только непрочной бумаге, нужно было перенести всё в мозг. Перед тем, как опустить пластины под купол, он проверил состав каждой из них. «Через два месяца — оценить изменения,» — сделал он отметку в памяти. В том, что они будут, сармат почти не сомневался.

…Он вернулся за верстак, к отложенным чертежам и моделям, — ещё одно поручение Ведомства, битумодобывающая станция на берегу Атабаски. На чертежах были свежие пометки Хольгера и несколько кратких замечаний от Иджеса. Гедимин прочитал их и оглянулся на Константина. Тот сидел за телекомпом, перемещая что-то на экране; край объёмного чертежа был похож на часть битумной станции.

— Константин брал наметки? — спросил Гедимин у Айрона. Тот покачал головой. Ремонтник пожал плечами. Последнюю неделю северянин не подходил к верстаку, специально огибал его по широкой дуге и держался в стороне от Гедимина по пути на станцию. Ремонтник вспомнил, как обронил при нём несколько кусков фрила; они упали Константину под ноги, и тот шагнул в сторону и отвернулся, убрав руки в карманы. «И что всем не работается спокойно…» — Гедимин досадливо сощурился и развернул чертежи.

— Битум? — через плечо заглянул Хольгер. — Даже не знаю, что ещё мы тут можем предложить. Насос есть насос, с реагентами у самой поверхности не поэкспериментируешь. Что ты там пишешь в углу? Ещё одна доработка?

— «Собирать прямыми руками», — вслух прочитал Гедимин. — Лучше напомнить. Всегда забывают.

Хольгер ухмыльнулся.

— Я закончил первую часть списка, — вполголоса сказал он, выкладывая перед ремонтником листы, вынутые из ежедневника. Это была таблица с перечнем марок фрила — с подробным описанием реакции каждой из них на омикрон-излучение.

— На сигму они не реагировали, — сказал Хольгер, ткнув пальцем в пустой крайний столбец. — Зря оставлял место. А эта часть полностью обработана. Не мог бы ты сбросить её Конару? Хочу свериться с их результатами.

— В перерыв скину, — пообещал Гедимин, оглянувшись на рабочий стол Константина. Единственный сканер на весь научный центр был там, и в ближайшее время командир не собирался освобождать место, а заговаривать с ним первым ремонтнику не хотелось.

— Интересные всё-таки свойства у омикрона, — сказал Хольгер, глядя на таблицы. — Если когда-нибудь с ирренцием начнут работать всерьёз, механизмы будут наполовину состоять из защитных полей, а на вторую — из лёгких фрилов. И никакого металла на милю вокруг.

— Или щиты из обеднённого урана, — отозвался Гедимин. — Многослойные щиты. Механизм, в котором нет металла, плохо работает.

…С тех пор, как Константин вышел из госпиталя, ремонтник перестал оглядываться по сторонам, выходя из научного центра или заходя в барак, и держать руку на генераторе защитного поля. Бьорк не подходил к нему близко. Напал на него кто-нибудь или нет, и чем это кончилось, сармат так и не узнал — и сёстры Хепри, и Линкен отмалчивались и переводили разговор, но мутант надолго не исчезал, и заметных шрамов у него не прибавилось.

«Все заняты, все работают. Никакой больше ерунды,» — сармат довольно усмехнулся и опустился на матрас. После холодных и горячих купаний, боевых тренировок и валяния в снегу лечь на чистый прохладный скирлин было приятно, а с приходящим в сновидениях бессвязным бредом и неосуществимыми идеями он давно смирился. «Не такая уж глупая выдумка этот сон,» — думал сармат, натягивая одеяло на плечи. «Лучше, чем отключаться на ходу. Бесполезная мутация, но мне нравится.»

Он проснулся от громких шагов у изголовья и яркого света в лицо — и вскинулся, выдёргивая из-под матраса ремонтную перчатку и наугад отвешивая кому-то пинок. Ни один дружественный сармат не станет светить в лицо спящему — это усвоили даже филки.

Его ударили шокером по руке; перчатку он не выронил, но запустить резак ослабшими пальцами не смог, и его схватили за плечо и поставили вертикально. Теперь он понял, что чужаки в комнате одного роста с ним, — никакого внезапного вторжения «макак»-повстанцев. Вокруг стояли патрульные Ведомства. В комнате их было трое, ещё двое со станнерами в руках заглядывали в дверь.

— Гедимин Кет? — патрульный ткнул сармату в лицо считывателем. — Идите с нами.

Отказываться не было смысла — его просто вытащили в коридор. «Пневмоприводы,» — заключил он, оценив неожиданную силу патрульных и толщину их брони. «Скоро придут в экзоскелетах. Куда смотрят «макаки»?!»

В коридоре его уже ждал Хольгер. За ним присматривали ещё двое патрульных — в бараке собрался целый отряд Ведомства в полном снаряжении. Не хватало только гранатомётчиков и боевого дрона. «За дверью остался,» — подумал Гедимин, нервно усмехаясь.

— Что вам надо? — спросил он.

Шум в коридоре разбудил многих сарматов — двери открывались одна за другой. Кто-то, увидев вооружённый патруль, отступал в комнату, кто-то высовывался наружу.

— Гедимин Кет и Хольгер Арктус, специалисты научного центра «Полярная Звезда», — монотонным голосом произнёс один из патрульных. — Нарушили подписку о неразглашении, передав конфиденциальную информацию за пределы сарматских территорий.

Гедимин мигнул. Хольгер ошалело посмотрел на него и повернулся к патрульному.

— Мы не давали никакой подписки, — хмуро сказал он. — Зачем было поднимать нас среди ночи?

Патрульный повернул голову к нему. Сквозь зеркальный щит было не разглядеть глаз; Гедимину казалось, что внутри — плоский экран с текстом, и сармат из Ведомства зачитывает его.

— Выдача сведений, связанных с научными исследованиями на территориях, строго запрещена. Виновные должны быть…

— Хэ-э! — крикнул Линкен, выходя в коридор с гранатомётом наперевес. — Хватит бубнить. Слушай меня. Если кто-то тронет Гедимина или Хольгера хотя бы пальцем…

Не договорив, он качнул стволом от стены к стене. Патрульные переглянулись.

— Убери оружие, — ровным голосом сказал один из них. — Правила касаются и тебя. Если будет обнаружена ещё одна утечка информации из научного центра, виновным будет считаться Гедимин Кет, и он навсегда выйдет из группы исследователей и больше не будет допущен к научной работе на территориях.

Патрульные развернулись и направились к выходу, больше не обращая внимания ни на Гедимина и Хольгера, ни на Линкена и его гранатомёт, ни на высунувшихся из комнат сарматов с лучевыми резаками. Двери в вестибюль открылись и снова закрылись, вдалеке лязгнули входные ворота. В наступившей тишине озадаченно переглядывались сарматы. Гедимин потёр помятое плечо и недоумённо хмыкнул.