Синяя бабочка плетельщика судеб
Шрифт:
«Не каркай, ты же бабочка, а не ворон», — мрачно съязвил я.
Понимание того, что Олест на сто процентов прав, бодрости мне не прибавило.
Я тряхнул головой, отгоняя все непрошеные мысли, и вошёл в указанное проводником помещение. М-да, у архитектора этого замка явно были большие проблемы с воображением, точнее с его отсутствием. Общая обеденная зала была похожа на столовую императора как две капли воды, различаясь лишь размерами. Восемь длинных столов рядками, над ними дополнительные полоски света, тяжеленные каменные столы и неудобные стулья… Хотя нет, ещё одно отличие нашлось: столовые приборы здесь были явно попроще, из керамики.
Заметив
— Привет, — поздоровался я.
Меня смерили крайне недружелюбными взглядами. Ну-ну, и не таких уделывали.
Я как ни в чем не бывало улыбнулся и сел на стул рядом с ними, потом посмотрел на здоровяка, который мне запомнился тем, что смог до меня дотянуться.
— А здорово ты меня достал, — с почти искреннем восхищением произнёс я. — Если бы я не подскользнулся — это был бы чистый нокаут.
Враки, конечно, но они купились.
Остаток дня прошёл в теплой дружественной обстановке. После обеда я стал помогать ученикам тьмы, частенько посмеиваясь над их беспомощностью в некоторых вопросах. Со всеми перезнакомился и подружился, делая вид, как будто так и надо — забираться через стену, чтобы убить их Мастера, как будто это нормально — использовать плазменное пламя для обездвиживания стражи. Вот он минус такого воспитания, в столице на меня бы ещё год-два косились, даже если бы король даровал мне прощение, а здесь это в норме вещей.
Ну ничего, мы ещё потанцуем.
На следующее утро я чувствовал себя совершенно разбитым, и дело было даже не в неудобной кровати, в конце концов, на земле спалось похуже, а в банальной простуде.
— Апчхи! — мрачно поздоровался я с миром.
Знакомая тянущая боль над переносицей не оставляла никаких сомнений в причине моей разбитости. Как уже говорилось ранее, я был крайне неспокойным ребенком, да и что уж греха таить, я им до сих пор остаюсь, так что, мои действия, в целом, достаточно предсказуемы: напакостил, получил наказание, лечусь; напакостил, получил наказание, лечусь; недопакостил, сломал себе что-то, лечусь. Ничего удивительного, что за свои неполные восемнадцать я умудрился переболеть всеми возможными заболеваниями и получить все виды травм. Разве что только шею я себе пока не ломал.
Я рассмеялся лающим смехом, совсем не плавно преходящим в кашель. Вот демон, как же не вовремя!
Как-то учитель пробовал меня закалять, но после шестого воспаления легких плюнул на это дело и сказал, что мне проще переболеть, чем не болеть. И действительно, то же самое воспаление легких у меня проходит само собой за пару дней, а переломы срастаются за неделю. Регенерация у меня развита явно больше иммунитета.
Хотя, если валятся в кровати и жалеть себя, то болезнь может затянуться на неограниченно долгий срок. Во всяком случае, мне удалось проболеть почти месяц, потом закончилось терпение. Причем не у меня, а у той симпатичной лекарки, ради которой я, собственно, и болел.
Пришлось вставать и ползти к ящику с медикаментами со слабой надеждой найти там что-нибудь противопростудное.
«Что случилось?»— спросил хранитель, почувствовавший, что со мной что-то не так.
«Как бы тебе сказать…»— задумчиво протянул я, желая избежать очередной лекции, но непрошеный чих разрушил все мои коварные планы.
«Опять…»— простонал он. — «Не мог место для этого получше выбрать?»
«Это от меня не зависит…»— попробовал было
оправдаться я.«Очень даже зависит!» — возмутился Олест, яростно махая крыльями прямо у меня перед носом. — «Если бы вчера вместо того, чтобы травить своим гипотетическим врагам байки, ты бы переоделся — этого бы не произошло!»
«Так тепло же было!»— ответил я, копаясь в сумке в поисках необходимого снадобья. — «Всё на мне же высохло!»
«Ага, а простуда — это все происки врага», — ехидно заметил Олест, но от дальнейшей нотации меня спас очередной чих, который мощным потоком воздуха смёл висящего перед носом бабочку.
«Сам виноват!»— передразнил я его.
К сожалению, нужного мне снадобья оказалось всего лишь на самом донышке, на один-два приема, не больше… У императора попросить, что ли?.. Вроде как он должен заботится о своих гостях… Представив себе, как император с маниакальным выражением лица и с хищно нацеленной ложкой, полной целебной микстуры приговаривает: «Кушай, Морин, кушай… Простуда — вещь опасная!» — я чуть не захлебнулся смехом пополам с кашлем.
«Хватит валяться!»— передал Олест. — «Завтрак пропустим».
«Хорошо, встаю…»— ещё подхихикивая ответил я. — «А куда нам идти, к императору или в общую столовую?»
«Так как никаких особых указаний не поступало, пошли к ученикам тьмы, с ними общаться приятнее».
«Только это ни капельки не приближает нас к цели…»
«Ну почему? Мы пока информацию собираем, это всегда пригодится».
«Уговорил».
Хлебнув из специально заклятого сестренкой сосуда, я поморщился. Гадость редкостная, но помогает великолепно. Во всяком случае, вид станет как у просто не выспавшегося человека, а не как у упыря недельной давности, которому мешочком с перцем дали по носу.
Кто ж знал, что моя невинная шутка может оказаться полностью правдивой?
Я с ужасом смотрел на приближающуюся ко мне ложку.
— Кушай, Морин, простуда — вещь опасная, — проговорил император.
Слово в слово! Лийина [8] , за что мне это?!
8
Лийина — богиня справедливости западного пантеона. По легенде она слепая, однако видит всех насквозь. Так же является воплощением порядка и, как следствие, льда. В некоторых ответвлениях считается ещё и богиней любви и покровительницей материнства. (прим. Оракула)
Я отрицательно замотал головой, боясь даже выразить свой протест вслух, чтобы меня прямо во время разговора не заткнули ложкой с дурно пахнущей микстурой.
Я попал. Вроде именно так сказал Щарлайре, когда я не удержался и чихнул за завтраком. После моего, в общем-то, невинного действия, да и к тому же в руки, в немаленьком зале наступила гробовая тишина. Тем громче прозвучал комментарий ученика тьмы, и тем отчетливее в нем слышалось искреннее сочувствие.
Не успел я даже задать вопрос, куда именно я попал, по их мнению, как в столовой прямо из воздуха материализовался Гуахаро. Обведя притихший зал взглядом своих страшненьких глазок, он уставился прямо на меня.